Мишель Бюсси - Время – убийца

Только через несколько долгих минут я поняла, что публика не сводит глаз с немцев, которые проводят отпуск в Венгрии. Уточняю: это восточные немцы. А холмы вдалеке – австрийские.

Ну, уловили?

Не совсем? Ладно, прочту вам лекцию.

19 августа 1989 года венгерские и австрийские власти договорились на три часа открыть границу. Железный занавес падает. Венгры-то давно ходят туда-сюда, а теперь это смогут делать граждане любой страны. Операция «Калитка нараспашку»! С 15:00 до 18:00 устроили «Европейский пикник» (так они это назвали). Военные вмешиваться не захотели.

Слух разлетелся очень быстро, и восточные немцы не заставили себя долго просить. Человек шестьсот, случайно оказавшихся в Венгрии в отпуске, перешли границу, не дожидаясь, когда «калитка» захлопнется. Журналисты держат пари, что ни один не вернется.

Писаки уверяют: «Это исторический момент, первая брешь в стене между Востоком и Западом, пробный шар, чтобы выяснить реакцию русских» [107].

Выяснили.

Реакции – ноль.

Горбачеву плевать.

Нервничает только восточноевропейское начальство, вождь Эрих Хонеккер в ярости. В прямом эфире из Восточного Берлина он орет, прижав руку к сердцу, а за его спиной стоят люди из Штази и согласно кивают.

Берлинская стена простоит еще сто лет!

Die Matter bleibt noch 100 Jahre! [108]

Он повторяет эту фразу.

Die Matter bleibt noch 100 Jahre!

Как будто хочет вбить историческую истину в головы согражданам.

Die Matter bleibt noch 100 Jahre!

Впишем эту максиму золотыми буквами в исторический альманах нелепиц и анекдотов.

Смешно…

Он мысленно повторил немецкие слова.

Die Matter bleibt noch 100 Jahre!

19 августа 2016

09:00

Когда над оливами поднималось солнце, в бунгало становилось невыносимо душно, совсем как в забытой на жаре консервной банке. Клотильде нравилось париться на манер каннеллони в пароварке. Она обожала лежать в постели, чувствуя, как температура ползет вверх, а тело становится мокрым от пота. Для полного счастья недоставало собственного душа, а еще лучше – бассейна, чтобы прыгать в воду, едва открыв глаза, и плавать, плавать, плавать…

Франк уже отправился на пробежку. Валу спала – заботливый папочка поселил ее в комнате, куда солнце приходит после полудня. Любимая малышка…

А между тем взбудораженной девчонкой чувствовала себя именно Клотильда. Она коснулась мобильника и вновь прочитала послание, полученное в 04:05 утра.

Рад был тебя повидать. Ты стала очень красивой женщиной, Клотильда, хотя мне больше нравилась Лидия Дитц. Наверное, потому, что я научился уживаться с призраками.

Обдумывая ответ, она перечитывала три строчки в мессенджере.

Я тоже рада. Ты все так же хорош, Наталь, хотя мне больше нравился ловец дельфинов. Но теперь я умею жить без призраков.

Она погрузилась в сладостную эйфорию. Сегодняшний Наталь мало чем напоминает мужчину, которого она не забывала ни на один день, но, как это ни странно, разочарование таяло. Как будто кумир ее юности, певец с идеальной фигурой, сошел с глянцевого постера, и оказалось, что каждое несовершенство делает его еще более соблазнительным. Человечным. Милым.

Клотильда помнила Наталя, по которому сходила с ума в пятнадцать лет. Тогда он был для нее недостижимой мечтой, а двадцать семь лет спустя стал хрупким разочарованным фантазером. Непонятым. Недолюбленным. Несчастливо женатым.

Иными словами, все еще свободным!

Все еще свободным! Парадоксальное определение… Наталь все еще свободен… потому что женщина украла его свободу. Клотильда засмеялась. По большому счету, все влюбленные женщины – воровки, они мечтают о встрече с прекрасным принцем… чтобы заточить его в подвале.

Клотильда положила телефон на тумбочку и погрузилась в дрему, закопавшись в горячие влажные простыни, как в полотенце в турецкой бане.

Ее разбудил Франк:

– Спасибо за завтрак, дорогая.

Черт, она выпала из жизни на целых полчаса!

Клотильда открыла глаза и не отклонилась, когда Франк поцеловал ее в лоб, хоть и не поняла, с чего вдруг муж расщедрился на ласку.

Спасибо за завтрак?

Она резко повернула голову и увидела накрытый стол.

Свежий хлеб, круассаны; кофе, чай, мед и пиалы. Фруктовый сок и джемы.

Неужто Франка так сильно вдохновил пробег до Нотр-Дам де ла Серра, что он решил поразить ее воображение, приготовив еду? А фраза «спасибо за завтрак» – не что иное, как ироничное приглашение к столу. Мужественный спортсмен тормошит вялую бездельницу…

Клотильда бросила виноватый взгляд на телефон.

Нельзя все испортить…

Она чмокнула мужа в шею:

– Спасибо.

– За что? – удивился Франк.

– За королевский пир. Не хватает только вазочки с розой.

– Хочешь сказать, это не ты? – изумился он.

– Конечно, нет, я спала.

– А я только что вернулся.

Оба изумленно-недоверчиво посмотрели на дверь, за которой спала их дочь.

Валу?

Поверить в то, что она проявила внимание к родителям, было еще труднее, чем в тайное вмешательство эльфов. Девочка недовольно заворчала, когда отец отодвинул штору и луч солнца попал ей на лицо.

Не Валентина, не Франк, не она сама…

Так кто же?

Клотильда накинула рубашку, подошла к столу и обратила внимание на детали, которые не заметила сразу. Стол накрыли на четверых, что было сущей ерундой по сравнению с другими совпадениями.

Франк вышел из комнаты дочери, Клотильда взяла его за руку и кивнула на стакан с розовато-оранжевым соком и белую пиалу:

– Николя всегда сидел на этом самом месте, на краю стола. И каждое утро пил грейпфрутовый сок и молоко.

Он промолчал, и Клотильда продолжила, ткнув пальцем в чашку и еще теплый кофейник:

– Папа садился напротив и пил черный кофе.

Чайник, два пакетика.

– Мы с мамой больше любили чай. Она покупала варенье на портовом рынке – из инжира и плодов арбутуса [109].

Клотильда повернула баночки этикетками к Франку, отодвинув хлебную корзину.

Инжир и арбутус.

Она оперлась о стол, не доверяя ногам.

– Все здесь, Франк. Все, как…

Он закатил глаза:

– Как двадцать семь лет назад, Кло? Как ты можешь помнить, что за варенье вы ели за завтраком двадцать семь лет назад? Марку чая?

Она бросила на мужа недобрый взгляд:

– Как? Да очень просто! Это были последние моменты, прожитые с моей семьей! Последний совместный завтрак. С тех пор я тысячи ночей и дней провела с призраками мамы, папы и Нико. Они подсаживались рядом каждое утро, когда ты уезжал на работу и я оставалась одна. Да, я помню, Франк. Каждую деталь.

Он тут же сдал назад, сменив угол атаки:

– Ладно, Кло, ты права… Но признай, что речь идет о простом совпадении. Чай, кофе, фруктовый сок, местное варенье. Так завтракают девять семей из десяти.