Мишель Бюсси - Время – убийца

Его сын Герман ничего плохого не сделал.

Во всем виноваты Мария-Кьяра, Николя, Червоне, Аурелия и все остальные высокомерные эгоистичные недоросли. Клотильда подробно все описала в дневнике. Эти дрянные детки вскормили его гнев, зависть и безумие. Герман был милым, серьезным, трудолюбивым и хорошо образованным мальчиком. Учился сначала в католической гимназии Лизы Мейтнер [187], потом в леверкузенском лицее Вернера Гейзенберга [188], в шесть лет стал юным скаутом, в пятнадцать – скаутом-следопытом. У него в кулаке всегда был кусочек пластилина, в кармане блестящий камешек, а в зубах – травинка.

Герман был нежнее своих ровесников. Он любил музыку. Ценил красоту. Занимался сольфеджио. Учился играть на скрипке, писал морские пейзажи и небо бледными, размытыми красками в студии художника-акварелиста, всю жизнь проработавшего в музее современного искусства в замке Морсбройха. Герман был единственным сыном Якоба. Он создавал свой собственный мир из найденных им сокровищ. На стенах его комнаты висели не постеры со знаменитыми теннисистами, певцами и гонщиками «Формулы-1», а десятки страниц гербария, который он постоянно пополнял. В десять лет Герману пришла в голову замечательная идея: он будет собирать коллекцию звезд. Морских и рождественских, звезд шерифа, звезд на ночном небе, сфотографированных из сердца леса, звезд на флагах, афишах, книжных обложках.

Благодаря своим блестящим способностям Герман поступил в Мюнхенский технический университет на факультет прикладных искусств. Он был и художником, и ремесленником. Его интересовали физика, механика, как работают вещи, но в первую очередь – красота, материальность красоты. Он считал, что природа – величайший гениальный творец и ей одной удается достичь высшей гармонии и совершенства, а люди должны восхищаться ею, вдохновляться, подпитываться от нее.

Герман был простым и прямым молодым человеком.

Часто одиноким, застенчивым, замкнутым, непонятым. Но он никогда не лгал и не ведал зла. Всему плохому его научили ровесники. Герман игнорировал их кодексы и правила игры, но тем летом хотел стать членом «банды». Если бы не жестокость сверстников, он бы никогда не повредил машину, в которую собирались сесть Мария-Кьяра и Николя. У Германа не было намерения убить, он всего лишь хотел отомстить, чтобы они не сбежали, чтобы машина сломалась и им пришлось идти пешком, чтобы Николя подавился своей спесью и Мария ему не отдалась. Герман хотел напугать, проучить. Он был девственником и не мог допустить, чтобы руки Николя осквернили красоту, изящество, совершенство лица и тела маленькой шлюшки Марии-Кьяры.

Якоб Шрайбер посмотрел на скалы, уступами спускавшиеся к Средиземному морю.

Конечно, Герман не хотел убивать Марию и Николя. Брат Клотильды собирался взять машину родителей и отвезти друзей в «Камарг».

Будь проклят тот вечер и тот ночной клуб! За несколько часов до вылазки Герман услышал разговор на стоянке. Мария-Кьяра соглашалась ехать с Николя, но при одном условии: все остальные останутся в кемпинге! «Ну уж нет!» – решил Герман и полез под машину. Он не мог знать, что программа изменится, что за руль сядет Поль Идрисси, что он возьмет с собой жену и детей. Так в восемнадцать лет Герман стал убийцей.

20:56

Время прибытия – 21:02.

Теперь Якоб Шрайбер мог программировать свою смерть поминутно.

Герман ничего никому не сказал. Полиция закрыла дело. Несчастный случай…

Герман чувствовал себя убийцей трех невинных душ.

Он так и не оправился, целый семестр не ходил на занятия, сидел в четырех стенах, между гербариями и звездами. Понадобилось тридцать сеансов у психоаналитика, чтобы он признался родителям, рассказал все, о чем Якоб и Анке уже догадались.

Герман продолжил общаться с психологом. Вернулся к игре на скрипке. Снова стал собирать растения и наблюдать за звездами. Якоб нашел для сына новый институт взамен университета, туда можно было поступить в середине учебного года, договорился в компании, чтобы сына взяли на работу. Надеялся, что это отвлечет мальчика от мрачных мыслей.

Герман выздоравливал, Якоб верил в это, хотел верить.

23 февраля 1991 года, ровно через восемнадцать месяцев после аварии на карнизе Петра Кода, Герман слишком близко подошел к чану с едким натром. Кислота разъела его тело за несколько секунд, совсем как в научно-фантастических фильмах. Якобу хотелось верить в несчастный случай, но десять рабочих цеха ВЗ конвейера 07 завода «Байер» засвидетельствовали, что Герман намеренно опрокинул на себя емкость. Герман был мягким и одаренным юношей с блестящим будущим. Он мог занять важный пост на крупном предприятии, познакомиться с великолепной женщиной, прожить жизнь в гармонии со своими идеалами. Именно такую жизнь Якоб описал Клотильде по телефону, выдав себя за Германа. Он ничего не выдумал – эту жизнь украли у его сына.

Анке пережила Германа на два года. Она умерла от горя. В августе 1993-го жена Якоба настояла, чтобы они поехали отдыхать в Хорватию, на остров Паг. Его скалы и деревеньки немного напоминали Корсику. Однажды утром Анке села в «мерседес», поехала за хлебом и не повернула руль на вираже над пропастью. В портмоне нашли записку: Entschuldigung. Мне очень жаль.

Машину тщательно осмотрели. Рулевое управление оказалось в полном порядке.

У Якоба было достаточно времени, чтобы принять решение. Его жена и сын не совершали преступления, но наказание понесли.

Он обдумал последствия.

И пришел к выводу, что трагедии семьи Шрайбер и семьи Идрисси одинаково ужасны.

23 августа 1989 года, когда стало известно об аварии, Якоб нашел Германа в полной прострации на ступеньках кемпера А31. Он догадался, что часть вины лежит на сыне. До конца отпуска оставалась неделя, но они вернулись в Германию на следующий же день. Утром Якоб зашел в опустевшее бунгало семьи Идрисси. Тетрадь Клотильды, которую она вечно таскала с собой, лежала на кухонном столе вместе с другими вещами единственной выжившей. Якоб взял дневник. Чтобы разобраться, понять. Чтобы никто другой его не прочел, ведь там могло найтись свидетельство, уличающее Германа. Тем летом он несколько раз перечитал записи. Ни одна не указывала на Германа как на убийцу… если не считать фразы о том, что он самый проницательный из любителей детективного чтения. Клотильда Идрисси ничего не знала.

Между тем свидетель был. Червоне Спинелло. 23 августа 1989 года он стоял за стойкой в административном корпусе, не выпуская из поля зрения Николя и Марию-Кьяру, видел, как Герман залез под «фуэго», а потом слышал разговор взрослых об испорченном рулевом управлении. Червоне дал понять Якобу, что знает убийцу Идрисси, но ни разу не обвинил Германа открыто, не пошел в полицию, не настучал Кассаню Идрисси. Якоб не понимал почему, пока не заложили фундамент комплекса «Скала и Море», а на пляже Ошелучча не появилась дискотека «Тропи-Каллисте». Все было ясно как день. Червоне Спинелло шантажировал Кассаню Идрисси! Держал его за яйца, потому что сумел придумать правдоподобную версию событий. Да, у Червоне был козырь в рукаве – он знал имя настоящего убийцы Поля и Николя Идрисси. И Кассаню Идрисси никогда не заподозрит молодого немецкого туриста Германа Шрайбера, потому что ему неизвестно, что таковой существует.