Марина Серова - Разорить не значит жениться

– Вот, чуть не забыл, – спохватился Дмитрий Вадимович и протянул мне флешку. – Здесь копии личных дел наших сотрудников и кое-какие мои личные комментарии и наблюдения. Знаете, Татьяна, мне совсем не хочется узнать, что кто-то из них может быть заодно с мошенниками. Я лично подбирал команду, мы вместе уже пять лет. За это время у меня не было повода, чтобы кого-то уличить в нечистоплотности.

– И что же, за эти пять лет не пришло ни одного нового человека?

– Некоторые сотрудники приходят и уходят, агенты особенно часто меняются, но это нормально. Костяк остается неизменным вот уже пять с лишним лет. Я этим людям доверяю, как самому себе.

– Разберемся, – сказала я, убирая флешку в сумку.

– Да-да, хотелось бы, чтобы вы поскорее все выяснили. Мы пока под самыми разными предлогами приостановили выплаты по этим страховым случаям. Кому-то назначили повторную экспертизу, кому-то сказали, что сейчас нет денег на счету, но как только поступления будут, начнем производить выплаты. Но это не может продолжаться до бесконечности. Если мы и дальше будем затягивать с выплатами, страхователи начнут обращаться в суд. А подобные судебные разбирательства, как правило, заканчиваются в пользу истцов. Вот взять, к примеру, случай с краской. Таня, возможно, вы правы, и растворитель действительно существует, но мы не сможем доказать, что страхователь сам испортил лакокрасочное покрытие своего автомобиля, чтобы получить страховку и за счет этого обогатиться. К тому же, у Наседкина есть свидетель, а у нас нет ни свидетеля, ни каких-либо других доказательств, что это был не страховой случай, а мошенничество.

– Я над этим работаю. Доказательства будут, – заверила я своего работодателя.

– Надеюсь. Татьяна, как вам отель? Как машина? Вас все устраивает? – поинтересовался Тимофеев.

– Да, спасибо, вы подобрали для меня именно то, что я хотела.

– Я старался.

Мне подумалось, что Дмитрий Вадимович, скорее всего, был очень хорошим начальником, который заботился о своих подчиненных.

И как водится, именно о таких и вытирают ноги. У меня не было сомнений, что в «Астра-Юг» у мошенников есть сообщник. И это наверняка тот, на кого Тимофеев думает меньше всего. Я даже хотела спросить его о том, кто уж точно у него вне подозрений, но не успела. Дмитрию Вадимовичу кто-то позвонил, одной рукой он поднес смартфон к уху, другой добавил к деньгам, оставленным Акиньшиным, еще несколько купюр и, сделав мне прощальный жест, вышел из кафе.

Оставшись за столом одна, я почувствовала, что проголодалась, подозвала официанта и заказала мясо по-французски.

Я сидела в машине и просматривала на планшете личные дела сотрудников компании «Астра-Юг», не забывая при этом посматривать на ворота. Когда из них вышел Караваев, я быстро убрала планшет в сумку, открыла дверцу и рванула ему наперерез.

– Это вы?! – спросила я, глядя обожающим взглядом на оперную звезду местного масштаба, и, не дав ей, звезде, опомниться, продолжила: – Вы мой кумир! С ума сойти, я с самим Сидором Карой разговариваю! А можно у вас автограф попросить?

– Да, конечно. – Караваев приосанился. – На чем мне расписаться? У вас есть бумага, ручка? А то у меня с собой ничего подходящего нет.

Порывшись для приличия в сумке, я сказала:

– В другой все оставила. Хотя у меня в бардачке точно есть блокнот и ручка. Ничего, если я вас задержу на пару минут?

– Для вас, милая девушка, у меня и больше времени найдется. Вас как зовут?

– Таня. Пойдемте. – Я направилась к машине, Караваев не отставал от меня ни на шаг. Открыв дверцу переднего пассажира, я стала копаться в бардачке. Не сразу, но мне все-таки удалось найти заранее заготовленный блокнотик с видом Черноморска на обложке и ручку в деревянном корпусе, также местный сувенир. – Вот, здесь распишитесь, пожалуйста! Можете присесть, если вам так будет удобнее.

Сидор Кара, польщенный моим вниманием, послушно сел в кресло переднего пассажира, открыл блокнотик и стал что-то писать на первой странице. Тем временем я обошла «Киа», села за руль и с обожанием уставилась на певца.

– Вот, Танечка, – Караваев протянул мне блокнотик.

– Даже не знаю, как вас отблагодарить за это. А хотите я вас подвезу?

– Мне, право, неловко вас утруждать. Я собирался поймать такси, но если вам в сторону морвокзала…

– Да, Сидор, нам как раз по пути. – Я повернула ключ зажигания, затем застегнула ремень безопасности. Караваев захлопнул дверцу и тоже застегнул ремень. Выехав с парковки, я спросила: – У вас, наверное, много фанаток?

– Как вам сказать? – Караваев напыжился. – Хватает. Иной раз просто не дают выйти из дома. Просто я сегодня вышел раньше обычного…

– Не удивительно, что вас караулят у дома. – Я нажала на кнопку, блокирующую двери. Производитель предусмотрел эту функцию, чтобы обезопасить детей во время езды. – Вы ведь звезда Черноморска! У вас такой талант! Вам бы в Большом петь!

– Что вы, там и без меня теноров хватает, – заметил Кара, польщенный моим комплиментом.

– Да, в Большой, скорее всего, не пробиться, – я сделала многозначительную паузу, – но даже из «Увертюры» можно вылететь…

– Не понял, это вы сейчас о чем? – Сидор повернулся ко мне всем корпусом.

– Если вы, Сидор Васильевич, честно и откровенно не ответите на мои вопросы, я сделаю так, что вы больше не будете петь ни в «Увертюре», ни в каком-либо другом уличном кафе или ресторане на всем побережье Черного моря, включая Крым.

– Сумасшедшая! Останови машину, я выйду! – Караваев отстегнул ремень безопасности и попытался открыть дверцу, словно собирался выпрыгнуть на ходу. – Не понял! Почему дверь не открывается? Откройте немедленно!

– Сидор Васильевич, не надо так нервничать, – спокойно сказала я. – Двери заблокированы ради вашей же безопасности. Страна не может потерять такой голос. Пристегните ремень обратно, успокойтесь и…

– Ты вообще кто? Что тебе от меня надо?

– Какой же вы странный! Я же представлялась. Хорошо, напомню. Меня зовут Таня. А нужно мне от вас откровение. Ответите на мои вопросы и будете свободны, а продолжите упрямиться, мы так и будем кататься по городу. В результате вы опоздаете на работу, как тогда, на премьеру в Сочи, и вас снова уволят…

– Ладно, спрашивайте, – сдался Караваев.

– Три недели назад вы будто бы стали свидетелем одного происшествия…

– Почему «будто бы»? Я действительно был этим самым свидетелем.

– Тогда рассказывайте, кто машину с аэрографией разукрасил?

– Так я все подробно под протокол нашему участковому рассказал.

– Так подробно, что он никого не нашел, – усмехнулась я.

– Это вы к нему претензии предъявляйте, а я больше ничего не знаю.