Николай Леонов - Шоу не должно продолжаться

— Он тебе объяснял, почему нужно убить именно этого человека?

— Нет. Просто сказал, что я должен доказать.

— Что все можешь?

— Да.

— Ты, похоже, и правда очень способный. Режешь налево и направо, даже не икнешь. А почему тогда мужика того не убил, на «Ниве»? Хотел, чтобы он меня увел подальше? Ты, кстати, заметил, что я все время ехал следом за вами?

Щелочки между век Юсуфа чуть расширились, что, по всей видимости, должно было означать глубочайшее изумление.

— Нет. Тебя не видел. Просто хотел, чтобы он уехал. Не следил за мной.

— Просто так отпустил?

— Да. Он не виноват. Хороший хозяин. Кормил. Убивают только, если виноват. Он не виноват. Они виноваты. Он — нет.

— Понятно, — проговорил Гуров, подивившись этому личному кодексу справедливости. — Что ты делал после того, как сошел?

— Ждал. Хотел, чтобы он уехал. Потом взял мужика, поехал в город. Хозяин говорил, что там город.

— Как это, «взял мужика»? Попутку остановил, что ли?

— Да. Только по другой дороге. Там две дороги. Я ехал по другой. Не там, где он.

— Ясно.

Теперь полковнику было понятно, почему они так и не нашли никаких следов Юсуфа. Вместо того чтобы убраться подальше от крупного промышленного центра, каким являлся Новомосковск, он, инстинктивно или обдуманно, полез в самую гущу, туда, где никто и не думал его искать.

— Как ты попал в эту строительную фирму?

— Человека нашел. Показал паспорт.

— Паспорт Губашева?

— Да.

— И он решил, что похоже?

— Нет. Сказал, что нужна борода. Потом сказал, что поговорит с людьми. Потом забрал паспорт, везде отметил. Потом я стал работать.

— А на предыдущую работу тебя устроил Махмуд?

— Да. Махмуд — брат. Он хороший.

— А где ты научился так ловко резать глотки? В деревне?

— Да. Там бараны. Много. Резать, кушать. Я резал. Хорошо. Быстро. Все просили.

— Ясно. Вот и пригодилось.

— Да.

— Послушай, а вот ты сказал, что не заметил, что я «провожал» вас до Новомосковска. А там, на реке? Там ты понял, что эти ребята не случайно появились?

— Сначала нет. Понял, когда он ударил. Я уже знал, что ты ищешь. Ты — умный. Никто не нашел, а ты нашел.

— Спасибо.

— Когда он ударил, я уже понял. Упал. Услышал, что второй бежит. Понял, что тоже ударит. Тогда нырнул глубже. Под мост. Он не достал.

После этого признания Гуров наконец понял, почему два матерых спецназовца не смогли с первого раза «повязать» рядового жителя узбекской деревни. Эффект неожиданности, на который они рассчитывали, оказался слишком коротким по времени.

Когда второй «грузчик» заносил сцепленные в замок руки для сокрушительного удара, он рассчитывал, что Юсуф еще находится в недоумении и как следует треснуть его по затылку ничто не мешает. А тот все сообразил быстро и не стал ждать.

В результате удар оказался гораздо меньшей силы, чем планировалось, если вообще попал в цель. Юркий узбек успел уйти под мостки секундой раньше, чем кулаки спецназовца приземлились на его затылок.

«Вот это я называю — оперативно отреагировать, — усмехнувшись, подумал Гуров. — Не иначе здесь сыграла мировая справедливость, и Юсуф ушел от их кулаков, чтобы попробовать моих. Ведь если следовать его собственной теории «виноват — не виноват», наказать его должен был я, а не эти ребята. Мне он больше всего попортил крови, значит, от меня же и должен был получить справедливое возмездие».

— Расскажи подробно, как было с журналистом, — решил он сменить тему. — Ты пришел в подъезд заранее?

— Да. Я знал, он приходит поздно. Следил. Ждал.

— А в какой именно день все должно было произойти, это тоже ты сам определял?

— Нет. Это Мухамед. Он сказал, какой день.

Ситуация Гурову была совершенно ясна. Дажудов, по каким-то своим каналам узнавший, что Березин готовит разоблачительный репортаж, решил одним махом и «проверить» новообращенного террориста, и устранить не в меру любознательного журналиста. Вполне вероятно, что заранее он не смотрел передачу и не знал, что в ней так недвусмысленно прозвучит его полное имя. Но, так или иначе, о его подпольной деятельности стало известно не только «доверенным» людям, и это был вполне уважительный повод бить тревогу.

Насулив с три короба разных благ, он заставил Юсуфа полностью взять на себя организацию убийства, себе лично оставив только руководящие и координирующие функции, чтобы в случае чего быть ни при чем.

— Когда ждал его, где ты прятался?

— За дверью. Там дверь. На лестницу. Близко. Вот — лифт, а вот — дверь. Я ждал. Смотрел в щелочку. Когда увидел его, вышел. Он даже не пикнул. Как баран. Быстро.

Глядя на этого человека, так спокойно рассказывающего о нескольких варварских убийствах, Гуров понимал, что Юсуф испытывает по этому поводу все, что угодно, кроме угрызений совести. Похоже, люди и бараны стояли в его понимании не очень далеко друг от друга. Бараны разве что не могли предать или обмануть и этим выгодно отличались от людей. А в остальном все было практически одинаково.

— Тебе известно, что в нашей стране предусмотрено серьезное наказание за то, что ты совершил?

— Да. У нас тоже.

— Так зачем же ты это делал?

— Он сказал, что даст денег. А потом соврал.

Итак, все предельно ясно. Убийство барана стоит столько-то, человека — столько-то. Если условия выполняются и расчет честный, значит, все хорошо, и можно жить дальше. Нехорошо обманывать. За это убьют, причем бесплатно. Но если никто никого не обманул и заказанное убийство оплачено, значит, все хорошо.

— «Психологии» — ноль, — делился Гуров с Крячко после того, как закончил допрос Юсуфа и отправил его обратно в изолятор. — Он их даже не ненавидит. Ни «кураторов» этих своих, ни тем более Березина. Все просто, плоско и раскладывается, как дважды два. Если убийство «честно» оплачивается, убивать — хорошо. Выгодно. А если заказчик при расчете обманул, он — «нехороший». Но не потому, что толкнул на убийство, а потому, что не заплатил за это.

— Не заморачивайся, Иваныч, — успокаивал Стас. — Чего ты хочешь от неумытой деревенщины? Они же правую руку от левой отличить не могут.

— Вот это и плохо, — продолжал бушевать Гуров. — С такими понятиями, это даже не идеальный убийца, это… это вообще неизвестно кто. Терминатор бесчувственный. Только у того хоть микросхема в башку вставлена, а у этих…

— Расчетно-кассовый аппарат, — закончил за него Стас. — Тоже неплохо в некоторых случаях.

— Только не во всех.

— Да не переживай ты так. Ты ведь его поймал? Поймал. Значит, человеческий разум рулит. Пойдем-ка пивка выпьем, снимем стресс. Заслужили.

— Ты-то чем?

— Я?! Да без меня ты вообще никуда. Я — твоя главная моральная поддержка и опора. Я бы даже сказал, надежда и отрада. Если бы не я…