Николай Леонов - Шоу не должно продолжаться

— Отлично. Тащи сюда свой адский аппарат! Но сначала еще воды.

Дедок проковылял в маленькую кухоньку. Гуров услышал, как загремела кружка о край ведра. Через минуту дедок вернулся с полной кружкой в одной руке и с сотовым телефоном в другой. Лев обхватил кружку обеими руками и припал к ней. Пил жадно. Ему казалось, он никогда не напьется. Когда кружка опустела, дедок забрал ее у Гурова и вложил ему в ладонь телефон. Набрав номер Крячко, Лев стал ждать. Вскоре в трубке зазвучал бесстрастный голос полковника:

— Крячко у аппарата. Слушаю.

— Стас, это я, — произнес он в трубку.

Короткая пауза заставила его понервничать. Он решил, что связь снова оборвалась, но нет, в трубке раздался уже возбужденный голос Станислава:

— Лева, это ты?! Это правда ты?! Где ты? С тобой все в порядке?

— Я это, Стас, я, — ответил Гуров. — Мне нужна помощь. Могу я рассчитывать на тебя?

— О чем разговор? Ты же знаешь, я всегда готов прийти тебе на помощь. Скажи, где ты, и я вышлю за тобой машину. Нет, я приеду лично, только скажи, откуда тебя забрать?

— Я в населенном пункте под названием «Осинки». Это примерно в ста километрах от города. Но сначала ты должен кое-что сделать. Я знаю имя грабителя. Нашего Володю зовут вовсе не Володя. Это Андрей Беркутов, сотрудник отдела ОТК завода металлоконструкций. И он затевает новое ограбление.

— Уже, — коротко произнес Крячко.

— Что «уже»? — переспросил Лев.

— Уже совершил. Несколько часов назад в одно из отделений полиции поступило сообщение об ограблении сейфа в офисе некоего Дмитрия Кравцова. Я сейчас на месте преступления. Пытался связаться с тобой, но твой телефон либо вне зоны действия Сети, либо недоступен.

— Значит, я опоздал! Вот ведь подонок! Успел все-таки.

— Не вини себя, Лев. Сейчас главное, что ты жив и здоров. Признаться честно, ты сильно нас напугал. На звонки не отвечаешь, на работе не появляешься, жена понятия не имеет, где ты. А тут еще это…

— На этот раз несколькими тысячами и листом красной бумаги с пролетарским лозунгом он не ограничился, верно?

— В точку, — ответил Крячко. — На этот раз он выгреб всю наличку подчистую.

— Много взял?

— Около трехсот тысяч. И записка изменилась.

— Что он написал на этот раз? — спросил Лев, хотя и догадывался, каков будет ответ.

— Ты действительно хочешь знать? — замялся Крячко.

— Выкладывай, Стас, не с девицей говоришь. Сейчас я в безопасности, значит, любые угрозы Беркутова теряют смысл.

— Тоже верно, только вот откуда мне знать, что ты говоришь правду? Быть может, ты произносишь эти слова под давлением? — вдруг засомневался Станислав.

— Я говорю правду, — повторил Гуров. — Моя жизнь вне опасности. Так что там, в записке?

— Всего две фразы, — выдал наконец Крячко. — «Гуров у меня» и «Преследовать запрещаю». Как-то так. Ты что-нибудь понимаешь? Лично я в недоумении.

— Понимаю. Еще каких-то пару-тройку часов назад все так и было. Беркутов похитил меня из своей квартиры и держал в подвале на какой-то заброшенной ферме. Мне удалось сбежать. Теперь я в доме одного отзывчивого человека. Он снабдил меня телефоном, чтобы я мог связаться с тобой.

— Как ты попал к нему домой? Снова решил действовать в одиночку? — рассердился Крячко. — Когда же ты наконец усвоишь, что на задания подобного рода нельзя ходить без прикрытия?

— Послушай, Стас, давай отложим отповеди до более благоприятных времен, — поморщившись, произнес Лев. — В данный момент нужно беспокоиться не обо мне, а о преступнике. Думаю, он попытается улизнуть из города. Нужно этому помешать. Сколько времени прошло с момента ограбления?

— Не более двух часов, — отчитался Крячко.

— Тогда в первую очередь надо перекрыть все выезды из города. Фотоснимки Беркутова вы можете получить в личном деле, но я бы забрал их из квартиры грабителя.

Гуров продиктовал адрес Беркутова, снабдил Крячко словесным портретом вора и добавил к этому примерные координаты заброшенной фермы, где Беркутов держал его больше суток. Закончив разговор, он отложил трубку в сторону и попросил у дедка еще воды. Дедок смотрел на Гурова во все глаза и не двигался с места.

— Что-то не так? — поинтересовался Лев.

— Так ты, мил человек, из полиции будешь? — выдохнул тот. — Из столичной, значит? Вот диковинка-то!

— Бывает, — неопределенно пожал плечами Лев и повторил просьбу: — Мне бы кружечку воды.

Дедок снова прошел в кухоньку. Вскоре в руках Гурова вновь оказалась кружка, доверху наполненная чуть теплой водой, и он с наслаждением осушил ее до дна.

— А теперь спать, деда, — подражая манере разговора хозяина, заявил Лев, опустил голову на подушку и провалился в глубокий сон без сновидений.

Разбудили Гурова голоса, доносящиеся из соседней комнаты. Он открыл глаза, прислушался: голос Крячко возвышался над остальными. «Все-таки сам примчался», — улыбнулся Лев, переводя взгляд на окно. За окном вовсю светило солнце, значит, времени прошло прилично. Он нахмурился: пока тут отлеживался, Беркутов мог уйти ох как далеко. Все, время отдыха прошло, нужно довести дело до конца. Скинув ноги с кровати, почувствовал, как голова закружилась со страшной силой. Подтянув руки к каретке допотопной кровати, ухватился за перекладину, только так получилось принять сидячее положение. Нога задела табурет, тот с грохотом полетел в сторону. На шум в комнату вошел Крячко. Взглянул на Гурова, сокрушенно покачал головой и спросил:

— Совсем худо?

— Нормально. Голова немного кружится, и, похоже, ноги не слушаются, — не видя смысла отрицать очевидный факт, признался Лев. — Не бери в голову, скоро приду в норму.

— В норму? Как же! Видел бы ты себя со стороны. Лицо серое, как асфальт, — проворчал Стас. — Лежи, шумну Никифору Ивановичу, он сообразит тебе какой-нибудь еды. Подкрепишься, и поедем. Доставлю тебя в лучшую больницу, где о тебе смогут позаботиться.

— Забудь про больницу, — оборвал друга Гуров. — Еда не помешает, а вот о врачах не может быть и речи. Я должен поймать Беркутова!

— И почему ты такой упертый, Лева? — разозлился Крячко. — Но ничего. Я предвидел нечто подобное, поэтому и прихватил своих ребят. Не станешь подчиняться, они тебя вмиг скрутят и доставят туда, куда я прикажу.

На споры у Гурова не было ни сил, ни времени, а за спиной Крячко уже маячил вчерашний дедок.

— Оклемался, мил человек? А я тут тебе яичницу сварганил. Молочком разжился, булочкой. Любишь молочко-то? — протискиваясь мимо Крячко, заквохтал он. — Тебя Гуровым кличут?

— А вы, полагаю, Никифор Иванович?

— Верно, мил человек. Никифор. В деревне кличут дедом Нифом. И ты можешь звать меня так, — разрешил дед. — Ох и напугал ты меня вчерась. Думал, аккурат на крыльце моем копыта отбросишь. А ты ничего, крепкий.