Инна Бачинская - Девушка с синей луны

…Дядя Коля был прав. «Попугай» был шалманом, куда нормальному человеку и зайти страшно. Полуподвал, три крутые ступеньки вниз. Монах сполз вниз и с облегчением ткнул костылем в дверь. Ему в лицо пахнуло нечистым теплом, запахом пролитого пива и сигаретного дыма. Он попытался рассмотреть в сизом дыму свободный столик. Ему это не удалось – одно хорошо, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Тем не менее, чувствуя себя дыркой на картине, Монах зацепил пробегающего официанта в черном переднике до пола.

– Слышь, братан, – непринужденно обратился к нему Монах, – мне бы Алика Буру́… он здесь?

Официант, молодой парнишка лет восемнадцати, окинул Монаха скорым взглядом, задержался на ноге в гипсе. На лице его промелькнуло странное выражение.

Он махнул рукой в угол зала и убежал. Монах запрыгал в указанном направлении. В углу за столиком сидели двое. Причем у одного нога была в гипсе – он отставил ее далеко в проход. Монах ухмыльнулся – это был знак!

– Мне Алика, – сказал он, сверля взглядом типа с ногой в проходе, будучи уверен, что это и есть нужный ему персонаж. Тот, в свою очередь, уставился на ногу Монаха. Был это тощий жилистый мужичок, похожий на хорька.

– Ну, я, – ответил тип с ногой после паузы. – Чего надо?

– Не против, если я присяду? – Не дожидаясь ответа, Монах уселся на свободный стул и выставил в проход ногу. Получилась симметрия. – Мы можем поговорить?

– Петруха, иди, я позвоню, – приказал Алик напарнику. – Ну? – Это уже Монаху.

– Пива? – предложил Монах. – Или?..

Алик махнул рукой, к ним подлетел давешний паренек.

– Нам по двести и хавла !

Паренек убежал. Алик уставился на ногу Монаха, перевел взгляд на свою:

– Трамвай догонял?

– Козел на тачке подрезал. А ты?

– С лестницы навернулся! – Алик, правда, употребил другое слово. Он махнул рукой на вход, из чего Монах понял, что травму Алик получил здесь же, на рабочем месте. – Еще две недели припухать.

– Мне – три.

Алик сочувственно цыкнул зубом.

– Чего надо?

– Поговорить. Помнишь Дениса Рудника?

– Деньку? Ну и чего?

– У тебя еще были неприятности.

– Были. Мелочовка. Подержали два дня и выпустили. Меня человек пятнадцать видели на свадьбе. Алиби называется. А Денька был нормальный чувак.

– Вы ссорились накануне…

– Ну, было. Задолжал он мне, ну я и психанул. А у него мать больная и сестра померла. Он черный ходил, а в последние дни вообще сам не свой. Как чувствовал, что не жилец. Что я, не человек, не понимаю? Оклемался, говорю, забудь, отдашь, когда разживешься. Он говорит, достану через два дня. Короче, замирились. И отдал, я уже и не ждал. А еще через день его подрезали с концами.

– Где же он взял деньги, не знаешь?

– Не спрашивал. Может, тачку продал или байк, у него классный был. А вообще в чем дело?

– Понимаешь, тут такая история. Убили парня…

– Кого? Я знаю? – встрепенулся Алик.

– Не знаешь. Меня попросили найти, кто.

– Ты мент?

– Нет, экстрасенс.

– Кто?!

– Экстрасенс. Стал копать, подтянулось убийство Дениса Рудника. Ты вообще в курсе, кто его? Хоть что-то? Может, еще кому задолжал?

– Да мы уже всех перебрали! – воскликнул Алик. – Денька был свой пацан, мы с ним такие дела крутили! Точно не из наших.

– Может, видели его с кем-то… с кем он дружил?

Алик пожал плечами.

– Да ему полгорода тачки везли, его уважали.

– Ты в курсе, что его сестра покончила с собой?

– Все знали. Денька плакал как пацан, помню.

– Не говорил, что хочет отомстить? Вроде ее парень бросил…

– Такого не припомню. Говорил, что беспокоится… у него их две было. Одна вроде с приветом, а та, что сиганула с балкона, говорил, в секте состояла, он ее однажды из петли вынул… Возился с ними, как с дитями малыми.

– Так кто все-таки мог его убить?

– А хрен его знает! Я тебе так скажу, экстрасенс. У нас на районе мочкануть завсегда могут. Вот и суди сам, кто мог. Может, прослышали, что собирается разжиться баблом, типа я его на счетчик поставил… брехня, конечно, но слушок пошел.

– Слушай, а может, тебя хотели достать? Вы ссорились, а потом его…

– Нет вроде, тихо было.

Им принесли графинчик водки и громадные тарелки с жареной картошкой и мясом. Алик потер руки.

– За помин души Денька Рудя!

Они выпили. Картошка с мясом это вам не овсяная каша. Оба наворачивали за милую душу. Напоследок Алик сказал:

– Ты, братан, хоть погоняло оставь, мало ли! А вдруг.

Монах зашарил в карманах в поисках визитки…

Он поверил Алику, даже почувствовал некое сродство между ними – наверное, из-за сломанной ноги. Дядя Коля ошибся. Алика не отмазали, а отпустили за недостаточностью улик. Нутро подсказывало Монаху, что он не убивал Дениса Рудника.

И что в остатке?

Денис Рудник собирался продать машину или мотоцикл и достать деньги. О ссоре знали все. Район опасный. Ходил черный, переживал, особенно в последние дни. Почему в последние? Из-за денег? Или переживал из-за убийства Ваганта? Жесткий, сильный, идущий по головам. Мачо. Совершил убийство с заранее обдуманным намерением, знал, на что шел. Выжидал три месяца, а потом убил. Рассчитал, что сразу будет подозрительно. Выждал. А с чего черный ходил? Совесть замучила? Или из-за долга? А где взял деньги? Или-или… теперь не узнать. Да и так ли это важно?

Хватит дурью мучиться, сказал бы Добродеев, которому надоела чистка конюшен и копание в старом хламе на чердаке. Ия, Вагант, Денис – прошлое. Как говорится, пусть прошлое хоронит своих мертвецов. Дениса уже нет. Кстати, Алик сказал, что Денис вынул Ию из петли… правда? Значит, была еще попытка самоубийства? Ладно, пусть прошлое. А вот убийство этого… как его? историка Голиарда на «Мерседесе» – вполне может быть связано с убийством Леонида. Разные истории, случайные совпадения или фрагменты одного пазла? Начало отсчета – гибель Ии. Дальше – лавина. Убийство Ваганта; смерть Дениса – под вопросом, возможно, никаким боком сюда; смерть Голиарда; смерть Барда. То есть Диана выискивала в сетях парней с однотипными никами, а потом их убивали. Голиард и Бард. А мотив? Отпугнуть от Дианы поклонников? Хилый мотив. Всех не перевешаете. Раздвоение сознания у Дианы? Теплее. Добродеев уверен, что монстр Диана-Денис и есть убийца. Мотив? Что можно сказать о мотиве душевнобольного человека? И главное, никому и в голову не придет… Одна улика чего стоит – ее уверенность, что Денис жив. Монах поежился. А кто пугает ее по ночам? Тоже больное воображение?

Он вздрогнул от звука дверного звонка. Через минуту раздался скрежет ключа. Добродеев! Легок на помине. Ну, Монах, держись! Он сделал радостное лицо и закричал:

– Леша, ты?

– Христофорыч, ты как?

Похоже, не знает о Венкате. Монах перевел дух.