Инна Бачинская - Девушка с синей луны

Монах и Добродеев переглянулись.

– Версия убийства проверяется.

– Венката? – ахнула Марина. – Вот гад! Она его бросила, ушла из центра, и он ее… отомстил! Диночка, какое счастье, что ты не вышла за него! Ужас! Друг дома, доверенное лицо… Вот и верь после этого людям. Это же уму непостижимо! И вас чуть не убил!

– Он мог вас убить? Из-за меня? – Диана еще больше побледнела.

– Ну что вы, Дианочка! Скорее, из-за моей привычки совать нос куда не след. Кроме того, я ему не нравился. Ерунда, до свадьбы заживет. Жизнь продолжается. Поднимайтесь на веранду, девушки. Мы тут привезли продукты, чего-то я проголодался. Детективные упражнения очень способствуют, так сказать. Так что прошу к столу. Отметим мою ногу, руку и… все остальное. Раз уж я остался жив.

– Ой, мальчики, как я рада! – Марина словно опомнилась; бросилась к Монаху, обняла, шепнула возбужденно: – Олег, я вас люблю! Вы чудо! – Повернулась к Добродееву, воскликнула: – Я знала, что вы найдете убийцу! Леша, спасибо вам! Диана, чего стоишь, неси тарелки! У меня есть домашнее вино, малина и слива, бабушкин рецепт. Сейчас накатим и… А мы тут сидим в глуши, ничего не знаем… Господи, вы даже не представляете себе… а ведь я чувствовала, даже по фотографии видно, что злодей! Это… это счастье! – Она вдруг замолчала, закрыла лицо руками и расплакалась.

Диана ткнулась лицом в плечо Монаху и тоже заплакала…

…Обед плавно перетек в ужин. Смеркалось уже; из сада потянуло сыростью, и в небе появилась первая дрожащая звезда. А они все сидели, не могли наговориться и пили домашнее вино. Диана была непривычно оживлена, на щеках появился румянец. Марина тоже раскраснелась от вина, громко смеялась, требовала все новых подробностей. Добродеев болтал без умолку, размахивал руками и безбожно хвастался. Монах, напротив, был молчалив. Болела рука, разнылась нога – не иначе, на перемену погоды; вино ему не нравилось – слишком сладкое, а пива они забыли купить. Кроме того, он испытывал странное неудовлетворение и печаль оттого, что дело об убийствах закончено, увлекательное, занимавшее серые клеточки дело; также закончен поединок с великим гуру – разгадана загадка и одержана победа. В каждой победе, считал Монах, таится привкус горечи, потому что самое интересное – процесс и движение, а почивать на лаврах… не того-с. Неинтересно. Он чувствовал, как накатывает скука, усталость и разочарование. Добродеев хоть статью сочинит, а он, Монах, даже сбежать в Непал не сможет с этой чертовой рукой! И с ногой. Была нога как нога, теперь нога-барометр. И главное, ничего путного на горизонте! Никаких тайн, никаких загадок… ничего!

– В квартире Леонида нашли вино, «Оттонель», – вдруг сказал он. – И у вас я видел… – Фраза повисла в воздухе.

– Леонид подарил, – сказала Диана. – Он привез из Словакии несколько бутылок.

– Какая ночь! – поспешно воскликнул Добродеев. – Я забыл, когда сидел вот так на веранде, в хорошей компании…

Ему никто не ответил. Монах подумал, что последняя точка в деле об убийстве Леонида поставлена – убийца нашел бутылку в квартире, а не принес с собой.

Добродеев рассказал очередной анекдот. Никто не засмеялся. Марина заметила сумрачный вид Монаха и спросила озабоченно:

– Олег, устали? Хотите прилечь? Я постелю вам в гостиной…

– Я хочу домой, – вдруг сказала Диана. – Можно?

– Конечно! Завтра же рванем.

– Диана, я хочу спросить… – Монах взял руку девушки; она взглянула настороженно. – Я видел фотографии с похорон вашей мамы…

Марина взглянула удивленно, но промолчала.

– Среди венков я видел разные предметы, куклу, перчатку… это вещи мамы?

– Да. Ее любимые. Кукла всегда стояла на тумбочке около кровати, а рядом футляр с любимым украшением – диадемой. Мамочка говорила, что они похожи. Перчатки она купила в Риме, елочку наряжала на Новый год. А колокольчик… она звонила, звала меня… И жираф.

– Жираф? Какой жираф? – удивилась Марина.

– Фарфоровая фигурка, мамочка говорила, что у него тоже длинная шея… как у нее. Шутила…

– А любимое ее украшение, диадему, вы тоже положили туда?

– Диадему я положила с мамочкой, она играла в ней Элизу Дулиттл, это ее любимая роль.

Марина и Монах переглянулись. Марина беззвучно ахнула и закрыла рот рукой.

– Но это очень ценная вещь, – заметил после паузы Добродеев.

– Ценная? Ну что вы! Это стразы… всего-на– всего.

– Диночка, ты уверена? – спросила Марина.

– Конечно! У Дениса были неприятности, нужны были деньги, и он попросил ее у мамочки, хотел продать. А она сказала, что это бижу. И отдала все, что было – кольца, браслеты. Диадема всегда лежала на тумбочке рядом с куклой. Я положила диадему с ней, а куклу и остальное на венки…

Наступила тишина. Ни Монах, ни Добродеев не знали, что сказать. У Монаха мелькнула мысль – хорошо, что йогу не пришло в голову искать диадему в гробу, с него бы сталось…

…Тайна диадемы ушла вместе с Полиной Карловной. То ли настоящая, то ли действительно бижу. То ли правду сказала, то ли солгала, так как не хотела расстаться с любимой вещью. Анжелика, узнав про диадему, заявила убежденно: «Она забрала ее с собой! Подарок от любимого человека! Помню, в одном сериале…»

Рок и мистика, не иначе…

…Следствие по делу об убийствах все еще идет. Добродеев написал не статью, а серию статей, целый роман, потрясший город. Причем каждый материал обрывается на самом интересном месте, и читатели с нетерпением ждут продолжения, а бабульки на лавочках и в очередях спрашивают друг дружку: а вы еще не читали? Что там дальше?

Диана продолжает расписывать шелковые шарфы; статьи в «Вечерней лошади» стали хорошей рекламой, и многие захотели купить шелковый шарф у героини добродеевских опусов.

Монах оказался прав, нюх не подвел его: в травяных чаях Венкаты оказалась некая трава, вызывающая сонливость, головокружение и даже галлюцинации…

– …Христофорыч, а ведь ты ей нравишься, – сказал однажды Добродеев своему другу Монаху. Они сидели за отрядным столиком у Митрича, пили пиво и общались.

– Кому?

– Диане. Она так на тебя смотрит… и краснеет. Как она тебе?

– Она мне нормально. Диана хорошая девушка. Анжелика велела держаться от нее подальше.

– Почему?

– Она говорит, от печальных девушек одни проблемы. Анжелика у нас психолог. Ты никогда не заставишь рассмеяться печальную девушку, а вот она способна осложнить тебе жизнь.

– Интересно как?

– Она будет смотреть на тебя печальными глазами, и в тебе разовьется нехилый комплекс вины. Ты будешь ходить головой, как говорила моя бабка, надевать шутовской колпак, подавать кофе в постель и рассказывать дурацкие анекдоты, а несмеяна будет смотреть на тебя глазами больной коровы, и в конце концов ты почувствуешь себя последним ничтожеством.