Людмила Мартова - Твоя примерная коварная жена

– Да, меня Сережа Бутаков отправил, – тихо сказала Бжезинская. – Надо же, как непредсказуема жизнь. Я всегда подозревала, что он меня недолюбливает. Я была уверена, что он встанет на сторону Норы, что выскажет мне что-нибудь неприятное, а он мне помог, отправив меня к Витольду. И от Норы ушел, потому что посчитал, что она поступает подло. Предает меня и интересы «ЭльНора».

– Бог с ним, с Бутаковым, – нетерпеливо сказал Воронов. – Рассказывайте дальше, Витольд Михайлович.

– В первый же вечер Эля упала в обморок. Я ускорил обследование, и оно показало, что у нее в крови крайне низкий уровень сахара. Настолько низкий, что у нее в любой момент могла начаться гипогликемическая кома. Мы прокапали ей глюкозу, понаблюдали несколько дней и выписали. Сахар пришел в норму, и это было странно. Эля была абсолютно здорова, и ее поджелудочная железа работала нормально. Чем был вызван сбой, я тогда так и не понял. Потом Эля уехала, а я все перебирал в голове, что могло вызвать такую реакцию. И мне пришло в голову, что ей кто-то дает препараты, понижающие уровень сахара в крови искусственно. Понимаете меня?

– Если честно, не очень. – Воронов слушал очень внимательно, ощущая внутри легкое неудобство. Организм словно пытался что-то ему напомнить, но он пока не понимал, что именно.

– Ох, господи, боже ты мой. Все же так понятно. Есть ряд медицинских лекарственных препаратов, которые принимают больные сахарным диабетом, чтобы снизить уровень сахара в крови. Если давать этот препарат здоровому человеку, да еще постоянно, то у него обязательно начнется гипогликемия.

– И так можно убить?

– Убить не уверен, но сделать инвалидом – вполне. Вообще все это от особенностей организма зависит. В общем, еще неделя-другая, и Элю волновало бы только собственное здоровье, а никак не дела ее компании и строительство какого-то там «Изумрудного города».

– Тося, но это невозможно, совершенно невозможно, – воскликнула Бжезинская, и Воронов улыбнулся оттого, насколько не сочеталось с мощным и уверенным в себе Семеновым его ласковое прозвище. – Как можно давать мне лекарства так, чтобы я про это не знала? Я не принимаю никаких таблеток, так что подменить мне их невозможно. Я не делаю уколы. Я даже витаминов не принимаю. Завтракаю я дома, обедаю в ресторанах, причем все время в разных. Это зависит от того, какие у меня на этот день запланированы деловые встречи. Ужин я, как говорится, отдаю врагу. То есть вечером я не ем. Все. Как можно меня травить, да еще и систематически?

– Эля, ну что же ты, даже чай в течение дня не пьешь? – улыбаясь ее горячности, спросил Семенов.

– Пью, конечно. Мне его Мила заваривает, своими собственными руками. Или ты считаешь, что меня Мила и травит?

Мила заваривает чай. В голове у Воронова всплыла мягкая улыбка молоденькой секретарши, озабоченной поиском мужа.

«Чаю хотите? Я только для Элеоноры Александровны заваривала. У нее особенный чай, с травками», – вспомнил он.

Мила дважды угощала его чаем с травками, который обычно не доставался никому, кроме директрисы «ЭльНора». И оба раза после этого ему, Воронову, становилось плохо. Как там сказал Семенов? Кружится голова, по спине течет пот, пропадает зрение, сердце выскакивает из груди… Все это и происходило с Вороновым дважды после чая, выпитого в офисе «ЭльНора». В первый раз он списал свою дурноту на последствия удара по голове. А во второй не знал, на что и думать.

Врачиха, сердитая, уставшая врачиха в их ведомственной поликлинике, сказала Дмитрию, что у него низкий уровень сахара в крови, и предположила, что у него нарушены функции поджелудочной железы, потому что он – алкоголик. Господи, ему было так стыдно в тот момент, что он мечтал провалиться сквозь землю, а все дело в том, что он просто выпил чайку.

– Я все понял, – сказал он, вставая со стула, – поехали. Быстро.

– Куда? – растерянно спросила Бжезинская, а Семенов молча потянул со спинки стула висящий на нем джемпер.

– В офис вашей фирмы. Вы же попросили приехать на работу вашу секретаршу. Вот и поехали. Попросим ее заварить нам горячего крепкого чаю с травками.

Наши дни

Нора

Все летело в тартарары. Тщательно продуманные планы, еще совсем недавно казавшиеся нерушимыми, оказались воздвигнутыми на песке. Проклятая Элла, заклятая подруга Элеонора Бжезинская, не только не думала помирать, но даже особо и не болела. То ли выбранная Норой помощница недобросовестно пичкала ее лекарствами, то ли лошадиное здоровье справлялось с любой химией.

Лошадь она и есть лошадь. Нора вспомнила, как увидела Элю Яблокову впервые. Длинная, нескладная деревенская девица с испуганным взглядом, бьющим по спине лохматым «конским» хвостом неухоженных волос, слишком большим ртом и нескладными движениями отличалась от нее, ладной, худенькой куколки с белокурыми волосами и яркими синими глазами, свет из которых холодными брызгами настигал окружающих, немевших от такой небесной красоты.

Первые годы Эля Яблокова, с легкой руки Норы превратившаяся в Эллу, ходила за ней по пятам, только что в рот не заглядывая. Во всем, во всем Нора была несоизмеримо выше ее. Коренная москвичка с мамой-балериной, папой – партийным бонзой, квартирой на Тверской. Что могла противопоставить ей безотцовщина из-под Урюпинска, которая не знала, что помимо красной бывает еще и черная икра, считала, что слово «эглет» означает пирожное, и в мороз поддевала под платье ужасные шерстяные панталоны с начесом.

Надо отдать Элле должное, она быстро училась, схватывая все на лету. Ловко орудовать столовым ножом, правильно садиться, держа колени сведенными вместе, к месту использовать редкие термины, говорить по-английски свободно, легко, непринужденно. С шиком носить одежду, разбираться в моде, рассказывать, держа внимание аудитории, любить балет.

Тот момент, когда ученик превзошел своего учителя, Нора как-то пропустила. Выкрутасы мамы, ее депрессия и последовавшая за ней распущенность, дикое ее замужество, из-за которого Норе пришлось даже уйти из дома, переехать в общежитие, на Эллину койку, которая освободилась из-за того, что подружка выскочила замуж за Борьку Бжезинского… Ей было о чем подумать и кроме изменений, происходящих с Эллой.

Первый тревожный звоночек, впрочем, прозвучал именно тогда. Второсортная Элла вышла замуж за писаного красавца, а звезду Нору отчего-то никто не спешил звать в ЗАГС. Замуж она вышла, уже приехав по распределению. Не сказать что Сергей Бутаков был тем самым принцем на белом коне, которого она так отчаянно ждала, но на безрыбье, как говорится…

Сергея она не любила. Относилась к нему с теплотой, понимая, что человек он хороший, но не любила. Не было у нее ни бабочек в животе, ни томления в груди, ни сбоев в дыхании. Их отношения до недавнего времени назывались стабильным браком, в котором не было места эмоциям, скандалам, ссорам и примирениям.