Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

Или тогда нужно допустить, что шантаж был для Зиновия только предлогом, под которым он заманивал членов Компашки. Назначал встречи и убивал. Мстил за то, что его оболгали и подставили.

В конце концов, почему бы и нет? Тогда объясняется тот факт, который столь интриговал детектива: все смерти случились у жертвы дома . Теперь понятно почему: шантажиста, да еще и располагающего компрометирующей видеозаписью, в своем рабочем кабинете принимать стремно… А видеозапись, по словам Зиновия Шапкина в блоге, существовала. Точнее, существовала именно у него!

Встречи, стало быть, назначались дома. Отказаться от просмотра кассетки ей, жертве, никак нельзя: а вдруг шантажист на понт берет и в руках у него пшик? Иными словами, будущая жертва желала убедиться, что шантажист действительно располагает компроматом, а не блефует!

А для просмотра ТАКОГО содержания необходима полная интимность и конфиденциальность. Проще говоря, отсутствие посторонних, включая любых членов семьи. Вот и ответ на вопрос, отчего да как убийца столь удачно сорганизовал встречи на дому и наедине… Собственно, не убийца это организовывал, а жертва: в ее интересах было обеспечить полную конфиденциальность встречи!

Но все же непонятно: если Шапкин решил шантажировать бывших одноклассников, то почему передумал и решил их убить?!

Непонятно, нет.

А если с самого начала задумал их убить и шантаж послужил ему только прикрытием, то больно хитроумно для Зиновия.

Чересчур хитроумно!

Дожевав бутерброд, прихлебывая на ходу растворимый кофе из большой кружки, Алексей направился в кабинет. Завидев его, Игорь встал с хозяйского кресла, уступил место шефу.

– Игорек… – Алексей намеренно назвал его так ласково: чувствовал себя виноватым перед пацаном. Ведь дело не в нем, не в Игоре, – дело в нем, в Алексее! Это его личные заморочки, связанные с Ванькой, со слишком близко сложившимися отношениями… И Игорь в этом не виноват! «Не будь скотиной, Кис, – сказал он себе, – парнишка ждет твоего доброго слова, а ты, как последняя… последний… В общем, как нехороший человек, который редиска, никак не можешь родить это доброе слово!»

– Игорек, – повторил он, – найди мне то место в блоге, где говорится о шантаже…

На этот раз Алексей сосредоточился на комментариях, которые не просмотрел в первый раз. Читал внимательно, не упуская ни одной мелочи, иногда возвращаясь назад. Закончив, откинулся на спинку кресла. Любопытно, очень любопытно… В целом блог можно условно разделить на три части.

В первой Зиновий жалуется на несправедливость мира и вовсе не помышляет найти практическое применение той грязной истории, в которую его втянули… Впрочем, не похоже, чтобы Шапкин историю считал грязной , но это уже другой вопрос.

Во второй части пара комментаторов начинает советовать извлечь выгоду из давней истории и начать шантаж бывших одноклассников.

И в третьей части эти самые одноклассники выходят на блог Шапкина в два дня скопом, семь человек из девяти. Минус Инга, надо думать, – теперь ее проблемы решал Юра, женатый на ее сестре. И еще кто-то не среагировал. Может, в разъезде был… Разумеется, они появились под псевдонимами, но их выдавало и одновременное появление, и та заинтересованность, спрятанная опаска, с которой они вели осторожные расспросы: и что ты думаешь делать? И какие у тебя доказательства? Чего добиваешься?

На что Шапкин рассказывает о видеокассете, оказавшейся в его распоряжении. Да убоятся его теперь заклятые враги!

Финал-апофеоз: Зиновий Шапкин откровенно торжествует. Теперь он может держать Юру и Компашку в руках! Он наконец нашел на них управу!

И тут вдруг все затихает. Комментаторы перестали появляться в блоге.

Зато начались убийства.

Больше всего Алексея заинтересовали два факта: как дружно одноклассники появились на блоге и как дружно исчезли .

Их появление могло иметь только одно объяснение: их проинформировали. Просто так найти в виртуальном океане его блог, да еще все одновременно, в какие-то два дня, они бы не смогли, исключено.

Вопрос: кто их проинформировал?

Ответ: тот, кто имел в распоряжении их адреса и телефоны. А имели их чуть не все, кроме… Кроме Зины Шапкина!

Миша, староста, в прошлую встречу, пять лет тому назад, всем раздал списки адресов-телефонов одноклассников. Некоторые усмотрели в этом даже выгоду. Род рекламы. Так, Юра Стрелков рассчитывал навербовать себе из бывших одноклассников новых политических сторонников. А одна из одноклассниц, ныне художница, предполагала привлечь новых посетителей ее вернисажа – и, если повезет, покупателей ее картин. Староста сделал этот вывод из рассованных по рукам приглашений – на политические встречи и на вернисаж.

Но Зиновий Шапкин не ходил на встречи класса. Не был он и на выпускном вечере, когда, движимые самыми искренними порывами, выпускники щедро менялись телефонами и адресами. Только Шапкин тогда как раз в колонию угодил…

Вот потому он и растерялся, когда комментаторы ему посоветовали позвать одноклассников к себе на блог! Раздобыть адреса и телефоны совсем не просто, совсем, что бы ни говорил один ушлый комментатор, обозвавший Зиновия «чмо». Есть, конечно, способы раздобыть адреса, но это, что называется, «места надо знать и рано вставать». Например, купить пиратированную базу данных налоговой инспекции, появившуюся на рынке в Митине пару-тройку лет назад. У него, детектива, такая имелась. Но очень сомневался он в том, что Шапкин так профессионально и заранее сумел подсуетиться…

У дружного исчезновения с блога комментаторов имелась иная причина. Поскольку беседа явно не нашла логического завершения на блоге, то ее попросту продолжили в другом месте. Не публичном. Для чего лучше всего подходит электронная почта.

– Игорь! Ты обратил внимание, на блоге дискуссия с одноклассниками прервалась? Думаю, что они ушли куда-то. У тебя есть мысль куда?

– Есть мысль, Алексей Андреевич… Шапкин мог отправлять своим комментаторам отдельные, приватные письма со своего блога. Там указан адрес его электронной почты. А у комментаторов указаны их адреса «мыла».

– А мы можем туда как-то попасть?

– Разве что попробовать подобрать пароль… Потому что его логин известен: это наверняка начало его адреса.

– И?

– И я думаю… Поскольку психологический тип Шапкина мне ясен…

Как это ему, пацану двадцати двух лет от роду, из которых только четыре с натяжкой годика пришлись на взрослую жизнь, ясен «психологический тип»? О юность, о самоуверенность! Когда все кажется яснее ясного, когда право на ошибку не признается, когда две-три вычитанные плюс две-три подуманные мысли создают убеждение, что мир исчерпан во всей своей полноте и загадок в нем не осталось!