Дэвид Балдаччи - Фикс

– Это полная чушь! – отрезала Джулис. – Какие у вас есть доказательства?

– У нас есть видеозапись, доказывающая, что ваша сестра увлекалась азартными играми, а также ее собственное признание. Она уже договорилась сотрудничать со следствием, рассчитывая на смягчение приговора.

Элли буквально рухнула со стула. Джулис едва успела ее подхватить.

– Черт побери, – воскликнула она, – о чем вы думаете, говоря моей матери без предупреждения такие вещи?

– Я просто отвечала на ваш вопрос, – ответила Браун. – Но вы должны знать, что к вам направляется полиция, чтобы допросить вас по поводу смерти Сесилии Рэндолл. Следователи хотят знать, известно ли вам что-либо об этом.

– Ну что мы можем об этом знать? – резко спросила Джулис.

– Следователи также выяснят, есть ли у вас алиби на время убийства.

– Неужели вы всерьез полагаете, что мы имеем какое-то отношение к смерти Сисси? – сказала Элли. – Она была… она была членом нашей семьи. Ради всего святого, она помогала воспитывать девочек!

– И тем не менее полиция спросит насчет алиби, – сказал Декер. – Это обычная процедура.

– Когда Сисси была убита? – спросила Джулис.

– Сегодня ночью. Где-то около двух часов.

– Ну, мы все спали дома.

– И вы подтвердите, что из дома никто не выходил? – сказала Браун.

– Я легла около одиннадцати, – сказала Эллис. – Где-то около полуночи я слышала, как Джулис и Саманта поднялись наверх. Я читала и слышала, как они разговаривали.

– И я открыла дверь и пожелала маме спокойной ночи, – добавила Джулис.

– И я тоже, – подхватила Саманта. – И мы с Джулис спим в одной комнате. Разумеется, у каждой из нас есть своя спальня, но я… я не хотела спать одна. Я легла спать около часу ночи, но перед этим спустилась вниз за очками и заглянула к маме. Она крепко спала. Как и Джулис, когда я вернулась в комнату.

– Хорошо, это снимает вопросы относительно вас троих, – сказала Браун, поворачиваясь к Аманде. – А как насчет вас?

Аманда резко села.

– Я… я легла спать раньше остальных. Я плохо себя чувствовала. Я сразу же заснула и проснулась только где-то с час назад.

– Значит, вы никого не видели и ни с кем не говорили? – Браун обвела взглядом остальных. – Кто-нибудь из вас заглядывал этой ночью к сестре?

– О, ну не надо! – рявкнула Джулис. – Вы только посмотрите на нее. У нее всего одна рука. Вы действительно полагаете, что она может стрелять из пистолета? И за последние десять лет Аманда видела Сисси… можно по пальцам пересчитать, сколько раз. С какой стати, черт возьми, ей убивать домработницу? Кстати, вообще кому-либо из нас?

– Мы вовсе не говорим, что это сделали вы. На самом деле мы оказываем вам любезность, поскольку когда придет полиция и начнет задавать вопросы, у вас уже будут наготове ответы.

Похоже, Джулис несколько опешила от такого ответа. Подсев к Аманде, она обняла ее за плечо.

– Где Натали? – спросила Элли.

– В настоящий момент она в ФБР.

– Она… ее посадят в тюрьму?

– Этого я не могу знать, – сказала Браун. – Скажу только, что вашей дочери могут быть предъявлены очень серьезные обвинения. Я нисколько не удивлюсь, если она получит реальный тюремный срок.

– О господи! – выдохнула Саманта.

Аманда залилась слезами.

– Черт возьми, что происходит? Вся наша семья разваливается прямо на глазах!

– Мы не убивали Сисси, – сказала Джулис, глядя Браун в лицо. – Мы ничего не знали о том, что сделала или не сделала Нат. Я по-прежнему не понимаю, почему папа покончил с собой. Я… я…

Оторвавшись от сестры, она закрыла лицо руками.

– Вы ничего не имеете против, если мы ненадолго останемся одни? – дрожащим голосом сказала Элли. – Нам просто… просто нужно какое-то время побыть вместе.

Декер, Браун и Джеймисон встали.

– Мы во всем разберемся, миссис Дабни, – сказал Амос. – Обязательно разберемся.

– Но это не вернет ни Уолта, ни Сисси. И не изменит то, что станется с Натали.

– Нет, мэм, не вернет.

Все вышли, оставив сокрушенную обрушившимися на них несчастьями семью Дабни в библиотеке.

Когда они оказались на улице, Браун повернулась к Декеру.

– Ну, что ты думаешь?

– Я думаю, что-то назревает, но я не знаю, что именно.

– Не хотите объяснить, что вы имели в виду?

Выбравшись из «БМВ» Браун, Декер направился в вашингтонское отделение ФБР. Джеймисон осталась сидеть в машине. Когда Амос обернулся, она махнула ему рукой. Бросив взгляд на Харпер, Декер подошел к входу в здание и скрылся внутри.

Браун следила за Джеймисон в зеркало заднего вида.

– Кажется, я высказалась предельно четко.

– Четко, как в тумане. «Тут я была права, там ошиблась…» Но вы не объяснили, где что.

– Вы хотите обсудить это прямо сейчас?

– Можно и дальше откладывать – но взаимное чувство обиды будет только нарастать, и, возможно, мы дойдем до той точки, когда никакие слова уже не будут иметь значения.

Поставив машину на ручной тормоз, Браун отстегнула ремень и повернулась к Джеймисон.

– Вы были правы насчет того, что я облажалась по-крупному. Но вы ошибаетесь, думая, что мне нет до этого никакого дела. Мне не все равно, что обо мне думает Декер. И мне не безразличен Мелвин, хотя я познакомилась с ним совсем недавно. Он сразу же затронул что-то у меня в душе. Мы с ним говорили. Много говорили. Он очень высокого мнения о вас с Декером. Я ни за что не сделаю Мелвину больно, и я уверена в том, что и он не сделает мне больно. Он не такой человек. Поверьте, я разбираюсь в людях. Мне приходилось близко общаться со многими.

– И мне тоже, – согласилась Алекс. – Послушайте, я была с вами излишне резка, и это несправедливо…

– Мне не привыкать к несправедливости. Мой отец был хорошим человеком и блестящим военным. Он творил чудеса в РУМО. Но отец хотел сына, а не дочь. Однако, кроме меня, у него никого не было. Отец не отговаривал меня от военной службы, но и не поддерживал. Быть может, ему было все равно. И тем не менее мне словно нож под ребро вонзили, когда в ответ на мои слова о том, что меня взяли в РУМО, отец не нашел ничего лучшего, чем: «Ты точно этого хочешь? Потому что тебе уже пора остепениться и завести семью». Я из кожи вон лезла, чтобы служить в том же самом ведомстве, что и отец. А он только это и смог сказать?

– Понимаю, вам было чертовски больно.

Браун пожала плечами.

– Конечно, сейчас с равенством полов обстоит получше, и все-таки до идеала еще далеко. Почти все парни, с кем я знакомлюсь, узнав, чем я занимаюсь, или делают в штаны от страха, или стараются доказать, что они круче меня. Из чего следует, что ничего долгосрочного у меня не получается. А на работе парни по большей части гадают, зачем я здесь и занимаю место, которое должно было бы принадлежать мужчине.