Анна Чиж-Литаш - Прах на ветру

Положив трубку, полковник молча сел в кресло.

Настя ворвалась в дом ураганом. Хлопали двери, стучали сапоги, свистел ветер, когда она пробегала по длинному коридору квартиры.

– Папа! Папа! – забежав в комнату к отцу, крикнула она. – Просыпайся! Пока ты спишь, кто-то изуродовал твою машину!

Полковник сквозь сладкий сон пытался понять, что происходит. Но, услышав про изуродованную машину, подпрыгнул с места и понесся сломя голову к окну.

– Ааааааа! Какой ужас! – прокричал он и, обувая на ходу туфли, помчался вниз по лестнице. Настя бежала за ним.

На парковке перед домом стоял новенький Фольксваген. Правда, новым он уже не выглядел. Стекла были залиты белой краской, колеса проколоты, а на левом крыле автомобиля – надпись, нацарапанная ключом: не лезь, будет только хуже. Полковник, схватившись за голову, бегал вокруг автомобиля и причитал:

– Ироды! Нелюди! Я же ее только купил! Мне кредит еще пять лет отдавать!

На секунду Насте показалось, что папа теряет сознание. Присев рядом на скамейку, Виноградов продолжал повторять:

– Бедная моя ласточка! Как же так?

– Папа, ты мне лучше скажи, во что ты вляпался? Ведь очевидно, что это не месть соседа, на чье место ты поставил машину!

– Да ни во что я не вляпался! Кому я нужен? Пенсионер, да и только!

– Думай, папуля! Это стопроцентная месть! Так, я вызываю наших.

– Не надо. Я позвоню Беляку.

Одной рукой полковник набирал номер друга, другой поглаживал свою «девочку», как он обычно любил называть свой автомобиль.

– Алло! Ты не поверишь, Серый, кто-то изуродовал мою машину! Бери парочку своих орлов и бегом ко мне составлять протокол.

Полковник медленно размешивал сахар в кружке с кофе. Тем временем Беляк молча курил в окошко на балконе, разглядывая любопытных прохожих, собравшихся поглазеть на четырехколесного «потерпевшего». Милиция еще работала с «жертвой»: фотографировала «места ранений», протоколировала осмотр «тела», допрашивала свидетелей.

– Если не ошибаюсь, с тобой такое впервые? – спросил он.

– Угрозы всегда были, но чтобы посреди белого дня творить такое! Это впервые! – полковник так разозлился, что расплескал кофе по всему блюдцу. Выругавшись, он взял чистое и подал его другу. – Я представляю, как расстроится Алченок, когда узнает про машину. Она и так переживает, что я ввязался в эту кутерьму, а тут еще и открытая угроза…

– Ты думаешь, что это кто-то из фирмы Мазалевского?

– Я в этом уверен! Только кто именно? Знаешь, что меня радует? Мы ходим рядом с убийцей! Он сам себя подставил, испортив мою машину, – полковник демонстративно закрыл глаза и взялся за сердце. – Бедная моя малышка!

– Да хватит уже ныть! Да, новая машина! Да, испортили! Но у тебя ведь она на каско! Тебе все возместят! Скажи спасибо своим дочерям, которые уговорили тебя раскошелиться на нормальную страховку!

– Это уже не то! Пусть ее даже покроют самой лучшей краской, но я ведь буду знать, что она испорченная! Это как с человеком: больной орган доктор вылечит, а шрам после операции останется на всю жизнь! Ладно, я попробую с этим смириться.

– А насчет убийцы ты прав. Это зацепка! Кто-то очень недальновиден.

– Я скажу больше. Я практически уверен, что это сделала женщина.

– Женщина?

– Да! Мужчины так себя не ведут. Мужчина не будет обливать краской машину и оставлять небольшие царапины. Он взял бы что-нибудь тяжеленькое и хорошенько поразбивал бы стекла, предварительно попрыгав на капоте. По крайней мере, я бы именно так и поступил.

– Да ты псих! – присвистнув, сказал Беляк.

– А что, я не прав? Мужик не будет пилочкой для ногтей царапать надпись.

– С чего ты взял, что пилочкой? Шерлок, поделитесь идеями!

– Элементарно, Ватсон! Возле колеса я нашел вот это! – Виноградов достал из кармана женскую пилочку для ногтей!

– Я разочарован! Я думал, ты путем выстраивания логических цепочек установил, что преступник – женщина. А ты просто нашел улику! – сказал Беляк. – Ну ты, усач, и даешь!

Полковник провел рукой по усам, как будто проверяя, на месте ли они.

– Шутки шутками, а ты возьми дело по моей ласточке на личный контроль! Ты помнишь про жену Мазалевского? Мне срочно нужна информация по ней.

– Помню, мои ребята уже работают. Думаю, к завтрашнему вечеру я дам тебе ответ. Слушай, раз выходной у тебя не задался, поехали на фирму. Нам есть с кем побеседовать.

– С удовольствием! Пусть видят, что их дешевые угрозы нас не напугали, – допивая кофе, сказал полковник, – подожди, я переоденусь, но сперва по вкусной сигаретке после горячего кофе.

Чокнувшись кружками, они подошли к окну и закурили.

«Алла точно выгонит меня на площадку», – затягиваясь сигаретой, подумал он и принялся искать глазами освежитель воздуха.

Бубнов Олег Викторович внимательно читал документы, которые только что принесла Радушкина. Внушительная кипа корреспонденции не пугала его, а, наоборот, помогала отвлечься от гнетущих мыслей. Бубнов ответственно подходил к любому делу: будь то замена розетки или строительство двадцатиэтажного дома. В свои тридцать восемь он успел освоить все строительные специальности. Поэтому, когда Мазалевский предложил ему должность главного инженера, а как говорят в народе, бригадира, он согласился не раздумывая. Бывший начальник переманил его у конкурентов, соблазнив приятной зарплатой и привлекательным социальным пакетом.

– К тебе можно, – в дверях показалась голова Жордина.

– Конечно, заходи, – Бубнов закрыл папку с документами.

– Я так понимаю, наши жандармы сегодня придут по твою душу?

– Наверное. Не переживай, я знаю, что им сказать. Все как мы договаривались. Никто не должен отступать от плана.

– Ты же знаешь, я человек, который не противоречит своим решениям. Но я все думаю, правильно ли мы поступили? Не возомнили ли мы себя тем, кому мы молимся?

– Нет. Мы все сделали правильно. Лично у меня не было другого выхода. Ты меня понимаешь? – почти прокричал Бубнов. – Это было мое спасение!

– Тише. Я все понимаю! И я полностью тебя поддерживаю!

Разговор был прерван. Аккуратно открыв дверь кабинета, на пороге показались Виноградов и Беляк. Александр Петрович сегодня был одет не по-праздничному. Перебирая свой гардероб, он наткнулся на темно-синюю рубашку и черные джинсы.

«Это наряд прямо для меня. Нет повода радоваться, есть только мысли для грусти! Бедная моя ласточка!» – подумал он.