Анна Чиж-Литаш - Прах на ветру

– Слишком много машин! Уму непостижимо! Если произвести опрос, кто и куда сейчас едет, то большая часть людей занимается ерундой. В магазин три метра пройти – они садятся в машину! Это не просто экологическая катастрофа, это апогей лени! Апокалипсис разума и тела! Это я не говорю тебе о культуре вождения, о взаимоотношениях на дороге.

После этих слов Виноградов помассировал виски и демонстративно положил руку на область сердца. Беляк знал, что философствовать его друг начинает, когда хочет переключить свои мысли с больной темы. Хотя на этот раз товарищ кивал искренне, выражая полную солидарность в адрес сказанного.

На сборы Александру Петровичу понадобилась пара минут. Беляк еле успел докурить сигарету.

– У тебя дачная сумка собрана как тревожный чемодан?

– Что-то в этом роде, – улыбнувшись, сказал полковник. – Мы на твоей поедем или на моей?

– Поехали на моей, завтра с утра все равно возвращаться на службу, а комплект одежды «запасной» лежит в багажнике. А где супруга?

– Алла дома. Я ей объяснил в двух словах, что нам нужно поговорить, ну и у меня есть пара неотложных дел на даче.

– Лук посадить? – усмехнулся Беляк.

– Не ваше дело, товарищ полковник, – улыбаясь во все тридцать два, сказал Виноградов.

Двери машины захлопнулись, и старушка «Лада» резво помчалась по улицам столицы. Уже через пятнадцать минут урбанистический пейзаж сменился живописным ландшафтом. Александр Петрович в очередной раз подумал о своей даче: «Как же здорово, что я ее купил!»

Виноградов по-хозяйски обвел взглядом просторы своего участка и удовлетворенно закивал головой. Грядки были идеально размечены. Не было сомнений: если перемерять каждую рулеткой, разница не составит даже миллиметра. Открыв дверцы теплицы, полковник выпустил на улицу аромат солнца, травы и зреющих помидор. Довольно улыбнувшись, Александр Петрович продолжил экскурсию для друга. Сергей Васильевич вежливо кивал головой и курил одну сигарету за другой.

– Вот мое последнее достижение – стойка для виноградника! А вот сам виноград!

Беляк посмотрел по сторонам стараясь найти долгожданный кустарник.

– Ах, вот он! Я сперва и не заметил! – вежливо сказал Беляк, разглядывая куст винограда, больше похожий на крупный сорняк.

– Он еще маленький, но к следующему году подрастет.

Виноградов принялся в красках рассказывать, как листья винограда оплетут металлический заборчик, специально поставленный для него. И как уютно здесь будет. И как же здорово будет сидеть за столиком, спрятавшись от посторонних глаз и наслаждаясь великолепием природы.

Александр Петрович сиял. Беляк посмотрел на друга, как на сумасшедшего.

– Где у тебя пиво? – спросил он.

Александр Петрович недовольно оторвал взгляд от воображаемого виноградника:

– В холодильнике. Ты же знаешь!

Сергей Васильевич резво направился в сторону дома:

– Замечательная идея с виноградником, – отдалившись на несколько метров, крикнул он. – Тебе взять пиво?

Виноградов лишь махнул рукой и, еще раз осмотрев угодья, направился в сторону дома. На самом деле его мысли были поглощены не столько огородом, сколько убийством Мазалевского. Вопросов было слишком много, а ответы не спешили четкими пазлами складываться в голове.

Вместе с Беляком они быстро накрыли на стол в беседке. Чисто мужской ужин украшал стол: пиво, криво нарезанные овощи – Беляк старался как мог – в таком же стиле были нашинкованы колбаса и сыр. Александр Петрович, увидев сложенную горками нарезку, недовольно посмотрел на товарища.

– Ну, прости меня, эстет! Как умею, тем более на вкус это никак не влияет.

– Жениться тебе надо, старый пень! Может хоть кто-то научит тебя элементарным бытовым вещам!

Сергей Васильевич, не сказав ни слова, аккуратно разлил пиво по бокалам, не проронив ни капли на стол.

– Зато смотри, как пиво наливать умеет! Идеально! – не успокаивался полковник.

– Ежедневные тренировки! Это тебе не колбасу ровно порезать. Здесь нужен глаз-алмаз!

Звон хрустальных пивных бокалом нарушил первозданную тишину. Сделав пару глотков, довольные товарищи приступили к трапезе.

– Итак, дружище, что мы имеем? У тебя уже есть мысли относительно убийства Мазалевского? – чередуя слова с глотками холодного пенного, спросил Беляк.

Александр Петрович внимательно посмотрел на Беляка:

– Пока сложно делать выводы. Картина не ясна. Но интересные моменты есть. И в этом весь сок!

Виноградов достал из кармана записную книжку и быстро пробежался глазами по содержимому.

– Ты помнишь, сколько отверстий оставил убийца в теле жертвы?

– Да, если не ошибаюсь, то двенадцать.

– Тебя ничего не смущает?

Беляк задумался и прикурил сигарету.

– Ну, подумай. Что здесь странного? – Виноградов пристально посмотрел на друга и, не увидев в его глазах ответа, продолжил. – Сколько патронов вмещает себя магазин пистолета, из которого он был убит?

– Восемь, – быстро ответил Беляк.

– А убийца выстрелил двенадцать раз! Вопрос: зачем? Ведь Мазалевский наверняка умер если не от первого ранения, так от второго точно. Зачем тогда убийца перезарядил пистолет и выпустил еще четыре? Почему тогда не все шестнадцать? Было бы ровно два магазина.

– Может ярость? Злость? Сначала стрелял и не мог остановиться, а потом, перезарядив и сделав несколько выстрелов, остановился.

– Надоело? Устал?

– Ну да!

– Не знаю. Мне кажется, что здесь что-то не так.

Александр Петрович достал сигарету из пачки и принялся пальцами разминать табак.

– Я уверен, что это важная деталь в расследовании. Не стоит забывать об этом. Пометь у себя в голове этот пункт.

Беляк мысленно поставил галочку, хотя понимал, что сам он вряд ли разгадает эту загадку. Виноградов всегда был для него примером не только офицера и друга, но и человека особого склада ума. Дела, которые друг щелкал как орешки, для Беляка были тайной. Когда Беляк остался в управлении один, он понял, какой утратой для всей милиции стало увольнение Виноградова. Белорусский Пуаро – так про себя он называл Александра Петровича, но вслух об этом никогда не говорил. Понимал, что друг, при всем его воспитании, зазнается. От мыслей Сергея Васильевича отвлек голос полковника:

– Пыль. На полу не было ни грамма пыли.

– Ты о чем? Какая пыль?

– Помнишь, в кабинете жертвы я несколько раз ронял вещи? Я делал это специально, в надежде найти улики. И обнаружил один странный факт. Пол был идеально вымыт, даже в самых отдаленных уголках кабинета не было пыли.

– Может быть, уборщица накануне убрала кабинет? Что здесь странного?