Александр Чумаков - Точка зрения следователя

— Давай рассказывай!

— Мы с женой, начальник, — Валера привычно вошел в роль допрашиваемого, — узнали, что в России можно выгодно продать «Аляски». Мой сосед занимается их отшивом, - полупрофессионально сообщил Валера и потянулся к моей сигарете. Я не возражал. Валера закурил и заговорил дальше. — Мы взяли у него на реализацию 50 курток.

— Кто «мы»?

— Я и Людка моя.

— Ну?

Валера затушил о край пепельницы выкуренную в три затяжки сигарету.

— Ну поехали в Саратов продавать. Там познакомились с армянами. Душевные люди, начальник, — сообщил Валера и полез в мою пачку за новой сигаретой.

Миша встал со своего места и открыл окно.

— Почему в Саратов?

Я бросил сигареты в стол.

— Там дефицит всего, — сообщил маркетинговую тайну Валера. — Армяне помогли найти место на базаре и предоставили место, где жить. Это в 40 км от Саратова, но в своём доме. Короче, все куртки они у нас забрали, и я ещё им денег остался должен, — неожиданно сократил он своё повествование до финальной части.

— Пробухал всё?

— Вместе, — частично согласился с моей версией Валера.

— И что дальше? Как вы тут оказались?

— Они Людку в заложниках оставили. И машину. Сказали, чтобы машину я на них переоформил, тогда Людку отпустят.

Валера вдавил окурок в пепельницу. Я посмотрел на Мишу. Он отложил то, чем занимался, и слушал нашу беседу. Поймал мой взгляд.

— Поедешь? — спросил я его, не сомневаясь в ответе.

— Не вопрос, — ни на секунду не задумался Мишка.

— Машину водить умеешь?

— Конечно! — уверенно соврал напарник.

Дальше всё просто. Мой хороший друг и надёжный товарищ, который решал вопросы по ИВС, согласился передержать пару дней в камере двух вымогателей.

С собою мы взяли мою овчарку чисто чёрного цвета по кличке «Вайс». Умнейшая собака была. Приблудилась к райотделу. Зампоопер тогда и впоследствии авторитетный в отдельных кругах мент Кар. х обещал отпуск тому, кто собаку приручит. Я просто забрал её к себе, приручив без всяких отпусков. В райотделе его знали и любили. (Я сейчас о собаке.) Прыгнул он на заднее сидение, Мишка сел спереди на пассажирское, и мы тронулись навстречу приключениям, купив в ближайшем магазине еды в дорогу, в том числе и Вайсу толстую палку вареной колбасы.

Валил снег. Граница между Украиной и Россией только-только намечалась, и на её страже стоял бывший наш райотделовский мент Витя с группой единомышленников, которых тогда ни к пограничникам, ни к таможенникам отнести было нельзя. Просто стояли там с палочками и всех тормозили. С российской стороны была такая же братва, только количеством побольше. В общем, проехали мы Белгород и остановились ночевать в Старобельске на какой-то заправке. Ваську (Вайса) я из машины выгнал, и он уснул под ёлкой на клумбе. Мы разложили в машине еду и открыли водку.

— Ты машину точно умеешь водить? — переспросил я Мишу, потому как никогда его за рулём не видел.

— Да, — немногосложно ответил он.

Выпили, закусили.

— Давно ездил?

— Один раз выгонял папину «пятёрку» из гаража. Стукнул о стенку, получил от папы тумаков, и всё, — спокойно ответил Мишка.

— Молодец. Спи!

Ещё по тёмному мы двинулись дальше. Адрес был на руках. Саратовская область, Птищевский район, деревня Сартыковка. Приехали в Саратов. Стали на каком-то пятачке, рядом круг троллейбуса или автобуса, не помню. Мишка пошел в магазин. Тогда рубли ещё ходили по свежим самостоятельным республикам.

Пока он ходил за сигаретами или за чем там ещё, я выпустил Вайса. Когда пёс, пописяв вернулся, я дал ему колбасу. Ну, что значит колбасу — всю большую толстую палку. Целиком.

Злобные взгляды людей на остановке чётко дали понять, что уровень жизни в Украине был гораздо выше.

Профилактируя возможный конфликт, я загнал ничего не понявшую собаку в машину, бросил в багажник надкушенную колбасу, и махнул показавшемуся Мишке, чтобы он поторопился. Было ещё темно, когда мы подъехали к райотделу. В условиях всеобщей неразберихи, но полной солидарности милицейского ведомства нам было проще простого сообщить, что мы из Харькова и наша цель — освобождение заложника.

Тогда это не носило такого зловещего смысла, как будет лет через пять. Решение было принято на уровне дежурки. Минут через двадцать раздался неприятный шелест и приятный грохот. Со второго этажа спустилось человек десять бойцов с автоматами. Жуткий шелест фольги и целлофановых кульков издавала их форма, сшитая аффилированным к местному руководству кооперативом из какой-то инопланетной ткани с грязными разводами, имитирующими камуфляж. Ботинки были кирзовые, настоящие, и дополняли шелест, как ударный барабан симфонию виолончелей.

Откровенно говоря, мы сами испугались размаха операции. Ну ладно. Марку держим. Поехали. Местный спецназ в своём автобусе, мы с Мишей и Вайсом следом на Мерсе. Нашли местного участкового. Он показал дом. Проникли во двор, приникли к окнам. Довольная мирная картина. Заложница сидела на коленях у одного из находящихся там мужиков и клевала виноград. На столе бутылки шампанского, армянские разносолы. Комната нормально обставлена. Ковры, видеомагнитофон. В общем, не подвал с цепями.

Местные бультерьеры ждать не стали. Двери вынесли, окна побили, внутрь проникли, зашелестели по комнатам. Всем лечь мордой в пол. Заложницу собой заслонили. В общем, всех победили. Во дворе стоит Мерс. Белый. Номера «30–30». Здравствуй, родной! В салоне похоже была досрочная встреча Нового года. Мандариновые шкурки, раздавленная селёдка, бутылки из-под водяры и шампанского. Вонь, грязь. Под капотом всё в масле, крышки заливной маслогорловины нет. Скрутил крышку бензобака, закрутил вместо маслозаливной. Подошла. Крутить стартером бесполезно, ни одна лампочка не горит, аккумулятору капут. Бойцы погрузили в свой «Фердинанд» ничего не понявших армян и прямо с праздника жизни повезли их убивать в райотдел.

Я остался с бухой заложницей, не заводящимся мерседесом, Мишей, умеющим не полностью выезжать из папиного гаража, и собакой. Хорошо. В багажнике для такого случая припасена верёвка. Прицепил к Белому, дёрнул Зелёным. Порвалась. Связал. Трос стал короче, но крепче.

— Садись, — говорю. Михаил за руль. — Учись ездить. Я тебя на верёвочке повезу, как в детстве.

Надо понимать, что на улице градусов десять мороза. Понятное дело, что в белом печка не работает, как и всё остальное электрооборудование.

— Как раз, — говорю напарнику, — можешь рукава на рубашке закатать.

Миша дырочку в лобовом стекле продышал. Поехали. До райцентра 20 км. На всю дорогу где-то по середине пути один столб с лампочкой, как в фильме ужасов. Верёвка раз пять рвалась, потому что ничего не видящий и осторожный Миша тренировался нажимать на тормоз. В итоге трос сократился до полутора метров, и мы пешеходной скоростью глубоко за полночь приползли к райотделу. Говорить, что там все бухие, излишне. Не просто бухие, а вообще себе отчёт не отдающие, кто они и где находятся. Но нас вспомнили. Обрадовались, налили за дружбу между Украиной и Россией. Откровенно говоря, развал страны мы все тогда воспринимали как дикое и временное недоразумение. На этой почве было полное и взаимное понимание.