Евгения Михайлова - Верность как спасение [сборник]

— Василий — плохой человек, — произнесла Инна. — Но он невиновен в том, в чем его обвиняют. Я не желаю никому зла, я даже не хочу, чтобы эти люди сидели в тюрьме. Я просто знаю: они должны как-то ответить. Они должны испугаться. Иначе Юра в другой раз не дойдет до дома. И Боню нам не вернуть. Митя, ты не знаешь, кто мог бы мне помочь? Я решила бороться.

— Мы решили, — тихо поправил Юра.

— Есть один классный парень, — с готовностью ответил Митя. — Я не решался сам предложить. Частный детектив Сергей Кольцов, он сумеет взвесить все «за» и «против» и найдет такое решение, что никому сладко не будет. Даже если правосудие, как всегда, окажется с завязанными глазами.

Таким странным оказался ангел-спаситель в этой истории. Пришел в больницу высокий парень — ковбой с синими глазами и золотистой волной волос. Сел на стул, вытянув длинные ноги в обтягивающих джинсах, и сказал, как будто пришел в гости к давним знакомым:

— Всем привет. Заседание продолжается. Командовать парадом буду я. Простите за вступительный и непременный для меня плагиат. В материале я разобрался. Мой реферат будет готов через несколько дней. На каждое свидетельство — не менее пяти ссылок или иных доказательств. Почты взломаны настоящими профи. Они веников не вяжут.

Инна и Юра впервые за последнее время улыбнулись.

— И это потом следствию или можно сразу в суд? — спросил гордый автор идеи Митя.

— Не смеши меня, дитя, — по-отечески терпеливо ответил Сергей, который был лет на десять моложе Мити. — Сжечь в корзине для бумаг свою работу я мог бы и сам. Мы пойдем другим путем. Есть такая фиговина, как внезапная и всемирная огласка. Мало кто уцелел в прежнем виде после нее. Это будет полное и безупречное обвинение. Все, как полагается. Заказчики, исполнители, суммы прописью, даты разговоров, собственно разговоры в электронных почтах. И на закуску: показания исполнителей, которые по-божески оценили свою искренность. Они суда, мягко говоря, не боятся. Главное — успеть до него пожить, ни в чем себе не отказывая. Это милые люди, из тех, для которых тюрьма — дом родной.

— Я скоро выписываюсь, — сказал Юра. — Вернусь на работу. Я за все заплачу. Этот вопрос уже решен с владельцем компании. Он дает мне ссуду на восстановление квартиры.

— Не сомневаюсь, что заплатите, — кивнул Сергей. — А пока я расходы без труда потяну сам.

— Ты считаешь, Сережа, что потом, после огласки, это дело возьмет суд? — уточнил Митя.

— Какой же ты нудный, Митяй! Мы не собираемся навязываться правосудию и бесцеремонно предлагать свои открытия. Мы идем на другой диалог. С обществом, с миром, не побоюсь этого слова. Если это все клевета, пусть невинные жертвы сами подадут в суд, на котором стороны и прояснят свои позиции. Жертве ведь тоже придется доказывать, что я клеветник. Вот там я и покажу себя во всем блеске. Кстати, Юра, за свой пиар я из гонорара вычитаю. Да, невиновность доказывать никому не нужно, пока есть презумпция. А вот что им всем делать с железными доказательствами — будем смотреть. Берем самый вероятный результат. Суд признает информацию, полученную неофициальным путем, недостоверной и присудит мне штраф за клевету. Но такие материалы они не смогут оставить без внимания, хотя бы в силу общественного резонанса. И отправят их на расследование. Не сделать этого невозможно, поскольку задержан невиновный. Это их большая ошибка. На ней мы и попляшем. Привлечем и адвокатов, и правозащитников. Короче, скучно не будет. Можете рассылать зрителям пакеты с попкорном. А на кону — чья-то деловая репутация, чья-то женская судьба. Поплыли?

— Да, — задумчиво сказала Инна. — Хорошо вы сказали. «Чья-то женская судьба». Женщине нужна чистая судьба, иначе это не женщина. Пусть у Лизы будет ее свобода, богатство, дворцы, ее стриптиз и папы, мужья-миллионеры. Пусть все это ей остается. Но любви она не заслужила. Никто не полюбит женщину, которая пошла на такое преступление. Вот это для меня и есть приговор. Это гораздо справедливее, чем приговор суда. Я против того, чтобы ее кто-то пытался посадить в тюрьму. Получить свою долю мучений и стыда можно и на свободе. Рядом с людьми, которые будут бояться испачкаться об нее. Если, конечно, Юра не против.

— Я — за, — проговорил Юра. — Никогда не думал, что близкий человек может стать не просто врагом, а убийцей. Что нежная жена захочет сжечь соперницу у тебя на глазах. Можете смеяться над моей наивностью, но мне не ноги сломали, а все мои иллюзии. Нет ни порядочности, ни жалости, ни совести там, где есть деньги.

— Не обобщай, старик, — положил ему руку на плечо Сергей. — Ты встанешь на свои сломанные ноги, начнешь работать ради любимой женщины и спокойной жизни с ней, появятся настоящие деньги, и тогда поймешь, что если есть совесть, деньги вовсе не лишние. Другая связь.

Чего никто не отнимет у частного детектива Кольцова: сценарии его авантюр — практически совершенны. Все прошло как по нотам. «Жертвы клеветы» не стали подавать в суд. Предпочли огрызнуться в соцсетях и интервью продажным СМИ. Это из оперы: мы выше инсинуаций, нам противно реагировать на грязные вымыслы какого-то отставного следователя, а теперь просто частника по заказам компромата на приличных людей. Лиза писала злобные твиты о том, как убогие и жалкие люди, которые создали свой нищий союз, теперь завидуют ее богатству и стараются ее облить грязью в надежде на какую-то компенсацию.

Но материалы профессионального расследование — не где-то там, в папках, за семью печатями. Они тут. В каждом компьютере — и в Москве, и в Африке. И читает это огромное количество в том числе и просвещенных людей, которые дают и свою профессиональную оценку. Клеймо негодяев, потенциальных убийц просто из мести припечатало очередную VIP-династию. Впрочем, на их бизнесе это не сказалось. Может, даже наоборот. Человеческая репутация и репутация дельцов — диаметрально разные вещи. Коммерсант, склонный к преступлениям, это между своими сильная личность, способная на смелые решения.

А тем временем состоялся суд по делу непутевого Василия Иванова, который оправдал его полностью, обнаружив наконец и приняв во внимание стопроцентное алиби. Вася интересничал и намекал на политическую подоплеку своего ареста.

Юра с Инной вернулись к строительству своего шалаша-фонаря и по-прежнему забывали одеться, целуясь.

Через полгода Лиза стояла перед зеркалом в своей квартире в роскошном свадебном наряде от дома Диора. Стилист, создав шедевр из высоко поднятых волос, надел на ее шею бриллиантовое колье, к бледным щекам прильнули длинные сверкающие серьги. Подарок отца. Сейчас за Лизой заедет жених, подающий надежды финансист, которому ее отец приготовил по-настоящему серьезное место в своей империи, и после ЗАГСа они с гостями отправятся в ее загородный дом. И там она все же услышит слова, которые замерли в ту пятую годовщину свадьбы с Юрой. Ей сегодня опять, но на новом уровне, как в первый раз, скажут: «Совет да любовь». И теперь это точно будет. На ошибках учатся. На самых страшных ошибках учатся.