Анна Данилова - Слезинка в янтаре

— Вот, смотри, здесь несколько вариантов, и везде на снимках разные гробы. Где-то точно такой же саркофаг, сама видишь, и там моя сестра, тоже под прозрачным колпаком. А здесь просто иллюстрация к пушкинской «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях», явно фотомонтаж. Смотри, даже гроб на цепях.

— Да, верно. Но на фотографиях с твоей сестрой точно этот самый саркофаг.

Теперь я уже сама принялась фотографировать саркофаг и спящую в нем девушку.

— А почему так несет чесноком? — Оля ходила вокруг саркофага и принюхивалась. — Совсем свежий запах, как будто его только что раздавили.

— Может, это вовсе не чеснок, а какое-то другое вещество, которое пахнет, как чеснок. Какой-то мощнейший консервант, который позволяет трупу сохраняться столько веков. Смотри, ее тело, руки, лицо, даже ступни… — Я сфотографировала ступни ног, выглядывающие из-под длинного платья. — Вот так. Теперь еще пару снимков лица, и хватит. Вдруг здесь в самом деле опасно находиться? Пойдем отсюда скорее. Главное, что она существует и мы ее увидели…

— Ты хочешь сказать, они существуют. Но как же все это странно! — Ольга обвела руками пространство вокруг себя. — Вернусь в Москву, расскажу маме, но она же не поверит! Решит, что я все придумала.

— Ладно, пойдем уже. Хотя я прямо оторваться от нее не могу, так бы и смотрела. Завораживающее зрелище!

— Теперь у тебя есть материал для романа.

— Но о чем же писать? О том, как мы оказались в пещере и увидели эту девушку? Нужна какая-то легенда, интригующая, невероятная, чтобы у тех, кто будет читать, дух захватывало.

— Вот ты ее и придумаешь. Я бы на твоем месте отталкивалась от того, что она точная копия твоей сестры. А что, если она, появившись на поверхности земли после многих веков заточения в скале, стала притягивать свои копии? Может, ее душа поселилась в телах девушек-близнецов, рождавшихся каждый век? Вот так она и сестру твою притянула, почему нет?

— Оля, да ты просто гений! — Я сама не заметила, как стала улыбаться. Страхи мои отступили. — Мне бы такое в голову не пришло. Ладно, еще будет время подумать над сюжетом. Главное — мы ее увидели. А что мне мешает позвонить друзьям в Москву, связаться со знакомыми журналистами и пригласить их сюда? Пообещаю показать им настоящую Тисульскую принцессу, наведу здесь шороху.

Возбужденные и охваченные радостными предчувствиями, мы покинули пещеру. Федор ненадолго нырнул вниз, выключил свет, и мы втроем вернулись в деревню.

Кира выразительно глянула на нас. Что и говорить, мы изрядно выпачкались, пока были в пещере. На лицах грязные разводы, носы успели загореть и облупиться. Вдобавок мы до того устали, что едва могли передвигаться. Но Кира не спешила нас отпустить. Прямо на пороге гостиницы она засыпала нас вопросами, куда нас занесло и что мы там увидели.

— Осматривали достопримечательности, — честно призналась я. Никакого вранья: сегодня я собственными глазами увидела главную достопримечательность этого края — Тисульскую принцессу.

На пороге нашего номера стояла корзина с красными розами. В корзине карточка: «Беатрис, жду тебя в ресторане в 20.00. Иван».

Мы были настолько полны впечатлений и так устали, что не было сил даже поговорить о розах и приглашении Ивана. После душа мы просто рухнули в постель и проспали несколько часов. Стоит ли добавлять, что мне снилась несчастная девушка, которая мокла в чесночном маринаде миллионы лет, вместо того чтобы быть погребенной в земле, как положено человеку.

Проснувшись, я почувствовала себя еще более утомленной. Наше путешествие теперь казалось мне тяжелым испытанием: побывав в пещере, я чувствовала себя так, словно из меня вынули душу.

Болело все. Конечно, дело было в тех десятках километров, что мы прошли пешком. А психологически я, видимо, просто не могла совладать с информацией, которую пришлось переварить. Я была к этому не готова. Невозможно было поверить, что я своими глазами увидела тело, сохранившееся в течение стольких не лет даже — столетий.

Кто придумал этот раствор, который остановил естественный процесс разложения? И что тогда мы, современные люди, знаем о химии? Получается, ничего. Значит, существует высший разум. Он придумал нас, людей, но не допускает к главному знанию, не дает постичь правду о вещах и явлениях. Позволяет жить, но заставляет нас чувствовать себя простейшими существами.

Стыдно признаться, но корзина с розами от Ивана тоже не желала непротиворечиво вписаться в мою картину мира. Этому-то что от меня нужно? Почему я, когда есть красивая и умная Валентина? Что, если он задумал что-то такое, о чем мы с Валей не догадываемся? Вдруг он заодно с Федором и знает, что мы были в пещере?

— Собирайся, Беатрис! — Валя встала, набросила халат, потрепала меня по плечу. — У тебя свидание через сорок минут. Я на минуту в ванную, только умоюсь, а потом можешь плескаться, сколько хочешь. Только учти: у тебя длинные волосы, высушить и уложить их быстро не получится.

— Да не пойду я ни на какое свидание! — Я зарылась под одеяло. — Мы с ним, считай, не знакомы. Понятия не имею, что все эти люди здесь делают и что они ищут. А что, если он собирается выспрашивать о пещере?

— Знаешь, — донеслось из ванной, — я тоже об этом подумала. Мы же ничего не знаем о том, что здесь происходит и у кого какие отношения. Вполне возможно, что Федор — человек Ивана. Но ты все равно все отрицай. Играй восторженную дурочку, которую взрослый дядя пригласил на свидание. Поблагодари за розы, скажи, что тебе никто раньше не дарил такие красивые цветы. Если начнет расспрашивать, где мы сегодня были, скажи, что я журналистка, собираю материал о Тисульской принцессе, но все здесь молчат, как рыбы, так что ты сама уже не рада, что поехала со мной. Конечно, ты не веришь в эту принцессу и считаешь меня полной дурой. Вот и посмотрим, как он на это отреагирует.

Я представила себе этот наш разговор и расхохоталась. Валин совет развязывал мне руки. Теперь я хотя бы имела представление, как вести себя с ним. Восторженная дурочка — это амплуа идеально подходило к нашей ситуации.

Мы же все, что происходило в деревне, связывали тогда исключительно с тисульскими находками. Мне и в голову не могло прийти, что этот немолодой мужчина, такой странный, незнакомый, мог заинтересоваться мною не как особой, разгадывающей тисульскую тайну, а совсем по другому поводу.

Валя нарядила меня в свое воздушное платье в горошек, заставила надеть черные туфли на шпильках, брызнула какими-то жасминно-лимонными духами и только потом отправила на свидание.

В ресторане, к моему удивлению, не было никого, кроме Ивана, сидевшего за столиком в напряженно-торжественной позе.