Татьяна Гармаш-Роффе - Светлый лик, темный след

– Там обычно сидит секретарь или секретарша в приемной, нас не пустят к самому нотариусу, – проговорила Кристина.

– Справимся, не боись! – весело ответил ей Игорь. – Алекс, у тебя там уже ночь? Ты ложишься спать? Тебе перезвонить после похода, или написать о результатах мылом, или скинуть по WhatsApp?

– Перезвонить. Я буду ждать.

Закончив разговор, Александра стукнула в дверь комнаты, где Полина уединилась с телефоном. Услышав «да», вошла. Девушка свернулась калачиком на кровати, как кошечка, вокруг мобильного, держа его бережно в ладонях у лица, тихо мурлыча в микрофон. Александра разобрала только одно слово: «перезвоню».

Нажав отбой, Полина села. У нее был столь блаженный вид – как после хорошего секса, – что Саша невольно улыбнулась.

– Хочешь бокал вина?

– Хочу… А какое у вас, белое или красное?

– И то и другое.

– … И можно без хлеба , – засмеялась Полина.

Они устроились на кухне.

– Родственник в Канаде? – изумилась девушка вопросу Александры.

Нет, Полина не представляла, кто из семьи мог оказаться по ту сторону океана. Папаша Каверин из простых, из крестьян, а мама хоть и была из скромного дворянского рода по линии своего отца, но никаких подробностей об этом Полина не знает. Будучи маленькой, не интересовалась, а когда выросла… мамы не стало. Некому уже было задавать вопросы.

– Может, Аська в курсе? Она все-таки старше меня, вдруг что-то слышала.

– Нет, – подумав, ответила Александра. – Иначе бы первой ее реакцией на появление Андрея стало что-то вроде «ой, а у нас двоюродный дедушка в Канаде живет!»… Ладно, иди к своему Кириллу.

Полина снова нырнула в комнату, а Саша вернулась в кабинет. В принципе, думала она, за границу попадали не только бежавшие от большевиков аристократы. Была Вторая мировая война, людей увозили в плен, не все оттуда вернулись. Но они необязательно погибли, – некоторые «пропавшие без вести» могли выжить, а зная, что «отец народов» в каждом спасшемся из плена усматривает предателя и отправляет в лагеря, возвращаться на родину не захотели. Судьба их помотала по свету, разметала по континентам…

Вот что, однако, странно: если допустить, что в Канаде живет – точнее, жил – такой затерявшийся родственник, то почему он не подал никакого знака раньше, при жизни? Однако составил завещание на имя Аси?

Конечно, это все еще вилами на воде писано, но, если их догадки все-таки верны, странно и то, что не на обеих сестер. Или их гипотеза насчет связи Изюмова с нотариусом не более чем «сюжет для небольшого рассказа»…

Александра открыла недописанную статью и углубилась в работу. Ей казалось, что она полностью сосредоточилась на ней, но, видимо, где-то в фоновом режиме неотступно крутились мысли о расследовании, потому что она вдруг замерла и уставилась невидящим взглядом в монитор. Что она наделала, мамочки, что она натворила! Надо все немедленно остановить!

Сию же минуту!

Мобильный чуть не выпрыгнул из ее ладони, столь нервно она его схватила.

– Игорь! Все отменяется! Ты уже далеко от магазина? Возвращайтесь туда и спокойно выбирайте мебель! Не надо к нотариусам, ни в коем случае! Нет, ничего не случилось, не волнуйся. Просто мне вовремя пришла в голову правильная мысль. Если бы вы сегодня провернули операцию с конвертом, о которой я вас попросила, то дядя бы немедленно отзвонил племяннику с расспросами! И, значит, серьезно насторожил бы его прямо сегодня вечером! А я об этом сразу не подумала, видишь ли…

«…Потому что, – вздохнула про себя Александра, – я не умею думать, как Алеша: одновременно обо всем. Я думаю линейно, одно за другим, вертикально. А он умеет и вертикально, и горизонтально: то есть не просто развивать мысль, но и сразу же сообразовывать ее с другими. У него в каждый момент не одна мысль, а несколько, – по поводу разных обстоятельств и фактов. И он из них плетет свое макраме, увязывая их в единый сложный узор…»

Когда она разъединилась с Игорем, ее сердце все еще тревожно билось, а щеки горели от стыда, что она едва не провалила всю операцию.

Неожиданно тренькнул ее сотовый. А, Ромка.

За сегодняшней суетой она совсем забыла, что Роман должен был заново обойти соседей Аси с фотографией альбиноса.

– Привет, мачеха! Извини, что я так поздно, у меня заказ был срочный, клиент над душой стоял, я ни на минуту оторваться не смог.

– И пройтись по подъезду не успел?

– Обижаешь. Обошел, конечно. Потому клиент и стоял над душой: я на работу припозднился. Итак – барабанный бой слышишь? Оркестр играет туш! Я нашел свидетелей! И живут они точнехонько напротив Кучеровой. Правда, не знаю, как в суде их показания примут. Дело в том, что это бабушка с внучкой: один малый, другой старый… Короче, они были в гостях у бабушкиной подруги, припозднились и только вошли домой, как заслышали легкий шум на лестничной клетке. У бабушки привычка сразу к глазку припадать. А внучка, ей шесть лет, она привычку-то бабулину переняла, но до глазка не достает. Так она к замочной скважине приклеилась. В результате обе видели, как из квартиры жертвы, крадучись, вышел мужчина. С очень светлыми волосами. Точь-в-точь как на предъявленной им фотографии.

– Криков не слышали?

– Нет, только плач ребенка. Но через несколько минут явилась Ася и стала стучать в дверь. А потом она в квартиру вошла, и тогда уже раздались крики. Бабушка несколько глуховата, не смогла определить, чьи именно, а вот девочка настаивает, что кричала «тетя Ася». Потому что у «тети Оли голос хриплее».

– А что ж они полиции не сказали? Это ведь важное свидетельство в защиту Аси! И Алеше не сказали, он ведь спрашивал!

– Не, отец расспрашивал соседей об ухажере Кучеровой. На том этапе у него была гипотеза, что любовник художницу и прибил. А вот насчет полиции у меня возник аналогичный вопрос. В ответ бабушка сообщила, что она на общий шум-гам в подъезд не вышла, внучку спать укладывала, – ребенку ни к чему слушать все эти крики. О чем полиции и сказала. А о том, что увидела в глазок несколькими минутами ранее, она якобы «запамятовала». Может, правда, а может, испугалась… А девочку никто и не спрашивал.

– Ничего себе… Ромка, ты супермен.

– Знаю, – скромно ответил шалопай.

Великолепно. Теперь у нас есть два свидетеля, – размышляла Саша, – видевших, как альбинос уходил, крадучись, из квартиры художницы. И это подтверждает то, что именно он убил Ольгу Кучерову до прихода Аси. Иных причин находиться там у человека, известного полиции как бандит и наемный убийца, не имелось. А в свете этого факта теперь будет проведено более тщательное исследование подушки для йоги и квартиры художницы, и, возможно, найдутся и другие улики.