Павел Горбачев - Дневники черного копателя. Часть I. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2002—2005

Перед тем, как уйти с этого места, Саша снял свой вещмешок, достал оттуда пластиковую бутылку и отвинтил крышку.

– Кидай монеты сюда, – сказал он мне, – там солярка, в ней они отмокнут и лучше сохранятся. Если не закинуть их в любую маслосодержащую жидкость, то они у тебя рассыпятся в труху.

Я выгреб монеты из кармана и через узкое горлышко опустил их в бутылку, из которой очень сильно пахло дизельным топливом. Саша завинтил колпачок поплотнее и бросил бутылку обратно в мешок.

Гена повел нашу большую компанию к тому месту, где ранее стояли танки, и где мы с Сашей уже немного покопали. По этой причине в нас было мало азарта, а вот наши спутники были очень сильно заинтригованы возможностью походить по самым боевым местам. Они оторвались от нас, и мы втроем, Саша, Гена и я, не в силах угнаться за ними, решили подыскать какой-нибудь блиндаж на отшибе и раскопать его.

– Что-то мне вообще не везет сегодня, – Саша присел на бревно и закурил, – вот мы одни были, и все получалось, а теперь, когда толпа, – никакого толку.

Гена тоже присел рядом, а я бросил рюкзак и начал ходить вокруг них с металлоискателем, чтобы не терять время. Я ходил по спирали, раскручивая круги, и когда я оказался уже в десяти метрах от товарищей, за деревьями, то увидел несколько отдельно расположенных блиндажей. Это было как раз то, что нужно. Я позвал Сашу с Геной, они пришли с вещами, и мы стали сначала работать по верхам. Проба показала, что здесь немного верхового хлама: сильно ржавый диск от пулемета Дегтярева, крышка от диска ППШ, детали противогазов и стеклянные бутылки. Надо сказать, что Саша забирал с собой все целые бутылки военного времени, которые мы находили на позициях. Не то чтобы он их коллекционировал, он в них особо и не разбирался, просто брал то, что было целым. Однажды он мне признался, что у него есть знакомый коллекционер, который собирает антикварные стеклянные емкости. И именно беря с того пример, Саша и тащил всю тару из леса домой.

Остановившись на том блиндаже, который был в центре, мы забили шурф, чтобы посмотреть его глубину и ценность культурного слоя. Блиндаж оказался совсем неглубоким, чуть выше колен и ниже пояса. Мы предположили, что это и не блиндаж вовсе, а жилая землянка, которая была вдали от боевых позиций. Возможно, стены ее возвышались над землей и были сделаны из досок. Поверхность пола была опущена ниже уровня земли, чтобы землянка была менее заметна с воздуха. Зимой, вероятно, сюда нагребали снег, и тогда сугробы защищали это жилище от холода, превращая ее в подобие берлоги.

На дне шурфа мы нашли огрызок карандаша, потрескавшуюся и порванную резиновую калошу и зацепили край какой-то толстой ткани.

– Шинель, – воскликнул Саша, – она уходит туда под землю! Нужно всю землю отсюда вынимать.

И мы стали копать тотально. Всего через полчаса мы расчистили землянку до дна, и оказалось, что на пол был брошен довольно небольшой отрез от шинельной ткани. И еще нам удалось найти там же большую черную пуговицу гражданского образца, вероятно, с женской одежды. Как она сюда попала?

– Из деревни и немцы, и наши тащили все в лес, – предположил Саша, – а может быть, и сами деревенские тут жили после боев, когда все деревни были сожжены.

Любой вариант был одинаково возможен, вплоть до того, что все это могло происходить последовательно.

– Отсюда после войны все забрали, – Гена снова затянулся своим убойными сигаретами, – из блиндажей и землянок в первую очередь все вещи несли. Поэтому все блиндажи по большей части и пустые. Тогда же не было металлоискателей, и все брошенное по верху, что затянуло землей, так и осталось лежать. А если что торчало из земли – все тащили.

У нас не было оснований не верить Гене, у него в этих краях было много родственников в соседних деревнях, и о том, какая была жизнь у деревенских людей после войны, он прекрасно знал из первых уст.

Когда стало понятно, что мы выкопали пару кубометров грунта совсем задаром и потратили драгоценные силы на огрызок карандаша и пуговицу, то Саша предложил найти наших друзей и просто понаблюдать за тем, как у них проходит процесс. Мы окликнули их, ответ донесся издалека, и мы пошли в том направлении.

Оказалось, что они тоже ничего интересного так и не обнаружили. Саша загадочно улыбнулся, впервые за этот день.

– После меня что-то искать бесполезно, – в сотый раз пропел он себе под как заклинание. Медленно начинало темнеть, так заканчивался первый день. Дождавшись, когда последние силы у молодых закончатся на откапывании осколков брони и шестеренок от танков, мы собрались полным составом и пошли к деревне окружным путем через поле. Саша хотел показать товарищам те места, где он нашел каску и противогазный бачок, рассказывал парням историю о найденной в воронке немецкой ракетнице, с удовольствием смакуя все в мельчайших подробностях. Мы еще не вернулись домой, а ребята уже хотели завтра проснуться как можно раньше и пойти копать между Толкачами и Карским. Гена обещал всех туда сводить, и мы все хотели как можно скорее попасть домой. Хотелось есть, пить и отдыхать.

Утром снова была неразбериха в доме, все толпились и мешали друг другу, у крана с водой на улице была очередь, а сарайчик из тихого и уютного деревенского туалета превратился в общественный сортир. Во всей этой кутерьме я так и не успел приготовить горячей еды, а успел только перехватить кусок черного хлеба, закусив вместе с ним и головкой чеснока. Когда мы отошли от деревни на двести метров, я почувствовал резкую боль в животе. Такого у меня никогда раньше на природе не было, и это была именно боль. Я стал отставать от всех, каждый шаг давался с трудом. «Ничего, пройдет, и зачем я только чеснок съел!» – так я думал про себя, понимая, что едкий чесночный сок стал действовать натощак во всю силу на мои внутренности. Саша, увидев мои мучения, остановился и предложил попить воды и закусить черным хлебом.

– Конечно, заболит, кто же ест такую ядрень на голодный желудок? – он тоже хлебнул воды, и мы решили постоять, пока мне не полегчает. Вдохнул несколько раз полной грудью, и как-то сразу боль прошла. Взял у Саши еще пару ломтиков хлеба и стал есть их, тщательно разжевывая, чтобы слюна хорошо смочила пищу. После такого лечения вся боль прошла, и мы пошли дальше.

Еще при заходе в лес я обратил внимание, что на дороге видны следы волочения. Какой-то тяжелый предмет пропахал широкую борозду в колее, в некоторых местах он выкорчевывал мелкие кусты, которые попадались ему. Мы шли по дороге вглубь леса, и я мог видеть, как след все тянулся и тянулся, и в один прекрасный момент свернул налево в том месте, где я вчера видел катки от танка. Обратив внимание Саши на это обстоятельство, мы свернули по следам в лес, и я увидел, что двух тяжеленных катков от танка здесь больше нет!