Игорь Зарубин - Привычка убивать

— Ага! А где моя машина? Уже пуопиу? Мама сказауа, что машину мне пуинесет. Где она?

Смирнов забегал глазками по полу и ответил почему-то Клаве:

— Ну, видимо, она позабыла ее на работе. Купила мальчонке игрушку и, наверно, забыла. А он отчего-то решил, что я ее, видите ли, пропил. К несчастью, мальчик с самого начала недолюбливает меня.

Когда Сергей волновался, он начинал говорить каким-то неестественным высоким слогом.

— Ничего не забыуа! — продолжал бунтовать Витя Кокошин. — Когда звониуа, чтоб ты ее встуетил, мне сказауа, что везет. Где моя машина?!

— Ну все! Будь любезен, перестань капризничать! — не выдержал Смирнов и опять повернулся к Клаве. — Вы, любезная, садитесь, не стойте. А я там в ванной… У меня стирка. — И опять побежал в ванную.

Клава села и шепотом спросила у Вити:

— Скажи, а мама обычно во сколько возвращается?

— В пять, — ответил мальчик.

— А она что, всегда в шубе на работу ходит? Всегда-всегда?

— Угу. — Витя продолжал ковырять котлету.

— И летом?

— He-а, баушке отдает.

Дежкина задумалась.

— Скажи, Витенька, а вот ты, когда болел, мама на работу ходила или с тобой дома сидела?

— Дома. Она мне сказки читауа, когда я пуостыл.

— Понятно. — Дежкина встала и пошла в прихожую. Сняла шубу с вешалки и стала ее рассматривать.

Обыкновенная лисья шуба. Немного поношенная. В кармане ключи. От двери, от почты, еще от чего-то. Слегка обтерлись манжеты, подкладка не первой свежести. И воротник…

Весь воротник был мокрый. Шерсть слиплась и торчала в разные стороны сосульками.

Хлопнула дверь ванной. Дежкина быстро повесила шубу на место и вернулась на кухню.

Смирнов стоял, пошатываясь, над кухонным столом и неумело нарезал капусту.

— «Грачи прилетели, грачи прилетели, на крыльях весну принесли-и…» — опять очень добротно пропел он. — Вот, знаете ли, решил борщик сварить. А то Ниночка… — Он вдруг всхлипнул. — Она… Она так на работе устает. Придет сегодня… А я ей ужин.

— Скажите, а Нина…

— Николаевна. — Он смахнул со щеки слезу.

— Николаевна. Она вчера во сколько вернулась?

— А что? — Сергей вдруг испуганно посмотрел на нее. — Я не помню. Часов в семь или что-то около того.

— А уходит во сколько?

— Обычно часов в шесть.

— Понятно. Значит, почту она на обратном пути забирает, когда с работы возвращается?

— Ну да, а что? — Сергей отложил нож и тихонько сел.

— А почему она тогда вчера ее не забрала?

— Откуда я знаю?! — Он резко встал. — У нас ребенок пропал, а вы еще хотите, чтобы она о почте думала.

— Но ведь когда она возвращалась, еще не знала, что он пропал. Почему же не вынула?

— Не знаю. Простите, у меня там стирка. — Мужчина опять метнулся в ванную.

Опять какие-то неувязки. Клава вдруг поймала себя на том, что просто физически ощущает — ее куда-то ведет. Прямо как охотничью собаку по следу. Или, лучше, ищейку.

Смирнов застрял в ванной минут на двадцать. Витя уже успел окончательно расковырять котлету и убежал в комнату смотреть телевизор. Клава посмотрела на часы. Время было половина третьего. Странно. Мать с работы так и не позвонила. Эти водители троллейбуса бывают в диспетчерской на каждой конечной остановке, значит, ей должны сказать. Самый длинный маршрут часа полтора, не больше, значит, она уже должна была позвонить. Минут двадцать, как должна была. Но не позвонила.

— Откройте, пожалуйста! — Клава постучала в ванную. Но ей никто не ответил. — Сергей Владимирович, откройте!

Сергей промычал что-то, и щелкнула задвижка.

— Простите, но я еще хотела бы у вас спросить…

— Что? — Смирнов раскачивался в разные стороны, держась за стену, и тупо смотрел на нее. — Что вам угодно знать?

Глаза его блестели, изо рта несло перегаром. На полу валялась пустая бутылка «Столичной».

— Я ничего не знаю, отстаньте от меня. — Он оттолкнул ее и побрел в комнату. Там свалился на тахту и тут же захрапел.

Клавдия набрала номер троллейбусного парка.

— Даша, это снова я… — успела она только сказать.

— А я только собиралась звонить, — перебила Клавдию подруга Нины. — Не было сегодня Кокошиной на работе. Я ж говорила, она бы ко мне зашла… А че там происходит, а?

— Нет-нет, ничего страшного, — вы позвоните, если что-нибудь узнаете?

— А то!

Клавдия положила трубку.

— Ну вот, и что теперь?

— Ничего. Мама, когда веунется, его бить будет. Но он все уавно до утуа не встанет.

— Если вернется, — тихо поправила Клава. — Знаешь что, а ну-ка собирайся.

— Куда? — Витя тут же вскочил и радостно бросился в прихожую.

— Поедем ко мне. — Клава взяла со стола блокнот, вырвала листок бумаги и стала писать записку. — Одного я тебя с ним не оставлю. А мама, когда вернется, мне позвонит. Я ей номер телефона оставлю. Поедем?

— А моожено купишь?! — весело закричал он из прихожей.

— Куплю, куплю. — Клава дописала записку и положила ее на стол.

Дома они были через полтора часа. Клава позвонила в дверь, но ей никто не открыл.

— Странно. — Она полезла в сумку за ключом. — Федя еще не вернулся…

Витька только скинул пальтишко и сразу направился в комнату Ленки. Теперь уже сам достал из комода старые детские книжки и читал до самого вечера, пока его не уложили спать.

Мама Вити так и не позвонила…

Проснулась Клавдия от стыда.

Он ощущался почти физически. Словно что-то кольнуло ее, бросило в жар, перехватило горло, не давая дышать.

«Боже мой, что я делаю?! — лихорадочно спросонья думала Клавдия. — Я нашла на улице чужого ребенка, держу его у себя, а его мать где-то убивается. Я должна была сразу же сдать его в милицию. Они должны искать. А я что наделала? И еще работник правоохранительных органов! Да что со мной? Совсем по весне с ума сошла?!»

Она лежала, глядя на безмятежно спящего Федора, и корила себя беспощадно.

У мужа на лице была блаженная улыбка, он похрапывал приоткрытым ртом Клавдия мягко тронула его за плечо:

— Федя, ляг на бочок, — ласково сказала она.

Кажется, в «Аргументах и фактах» она прочитала, что если человек храпит, ему это очень вредно. Надо сразу же перевернуть его на бок.

Федор послушно повернулся к ней спиной.

«Нет, ни в какую милицию я Витеньку, конечно, не отдам, — уже немного успокоилась Клавдия. — Но сейчас же сяду на телефон и разыщу всех его родных».

Пока она соображала, каким образом искать родных Вити Кокошина, внимание ее привлекла длинная неглубокая царапина на спине мужа. Видно, под машиной задело.

Она тихонько соскользнула с кровати, накинула халатик и хотела уже было идти в ванную, как Федор вдруг вскинулся и вытаращил глаза:

— Который час?

Клавдия долго боролась с мужем, чтобы не задавал безграмотного вопроса: сколько время? Особого успеха не имела, но вот с недавних пор Федор стал говорить правильно: который час?