Гера Фотич - Стать богатым!

В пятницу утром Виктор и Артем шли к женскому изолятору вдоль высокого забора из красного кирпича, с кольцами колючей проволоки по верху. Около пропускного пункта возвышалась фигура Некрасова. Его голова с развевающимися спутанными волосами казалась отрезанной от туловища двумя раскрытыми зонтиками сестер Конских.

Шел мелкий дождик. Резкий порывистый ветер неожиданно появлялся то сбоку, то снизу. Бросал капли словно с углового, закручивал прямо под зонты.

Режиссер походил на гордого буревестника. Реял среди всеобщего потопа. С кончиков волос на лицо и шею стекали неровные дождевые струйки.

Оперативники поздоровались, и Некрасов поочередно крепко пожал руки приятелей. Все зашли внутрь проходной. Дверь налево прикрывала небольшую комнату с маленькими окошечками для передач. Там толпился народ. В основном пожилые женщины.

Артем позвонил по местному телефону и через пятнадцать минут к ним вышел начальник оперативной части.

— Майор Приходько, — бодро представился он. Обнял Артема. Протянул руку мужчинам. Кивнул девушкам.

На вид лет сорока, среднего роста. Пышные белорусские усы опускались мимо уголков рта до подбородка. Полное отсутствие волос на голове и покатый лоб делали его лицо открытым и беззащитным. Опущенные нижние веки открывали красные слезящиеся полоски конъюнктивы глаз. Придавали лицу обиженное выражение сенбернара.

— Пять человек со мной, — сказал Приходько дежурному и жестом пригласил идти за ним через турникет. Замыкал процессию Артем.

Внутри территории находился еще один забор. За ним большое четырехэтажное здание и несколько поменьше. Тоже из красного кирпича. Металлической сеткой огорожены несколько площадок. На одной из них баскетбольное кольцо. За ней — детская песочница и маленькие качели. Две девушки в зеленых телогрейках и платках, не замечая дождика, общались между собой, покачивали коляски.

Начальник оперчасти повел на второй этаж. Прошли через большую комнату, где сидели несколько офицеров в полевой форме, прямо к нему в кабинет.

Свободного места немного. Все заставлено шкафами и открытыми стеллажами. В углу за дверью — сейф. У зарешеченного окна — письменный стол с кожаным креслом. Приходько привычно погрузился в него. Рукой сдвинул бумаги на край.

— Располагайтесь, — сказал он, указывая на ряд металлических стульев у стены. — Мне Артем передал вашу просьбу.

Некрасов закивал головой и наклонился вперед, показывая, что внимательно слушает. Ольга с Анной продолжали сидеть ровно. Осматривались. Рассеянно и немного брезгливо.

Обстановка кабинета выглядела мрачно и обреченно. Соответствовала функциональному назначению данного заведения. Старая синяя краска на стенах во многих местах откололась, обнажив белые пятна штукатурки. В люстре светилась только одна лампочка из трех. К столу майора вела белая вытертая тропка на коричневом линолеуме. Убого.

— Сразу скажу, если бы не Артем, то даже разговаривать бы не стал, — продолжил Приходько. — Он поручился, поэтому вы здесь! Если идти официальным путем, вряд ли что получится из этой затеи. Бумаги будут ходить в министерство и обратно пару месяцев. Сомневаюсь, что кто-то возьмет на себя ответственность пустить киношников в камеру без санкции суда или прокурора. А вдруг вы иностранные агенты? Или еще хуже — по правам человека?

Сделал паузу. Подозрительно посмотрел на режиссера. Затем на его подруг. Пригладил вниз усы. Поставил локоть на стол. Упер ладонь в подбородок. Поскреб его согнутыми пальцами.

Девушки перестали смотреть по сторонам. Сделав большие глаза, с невинным выражением уставились на стража порядка. Приготовились узнать ценник.

Майор понизил голос:

— Поэтому вы должны понять, что я в данном случае иду на риск и очень большой. — Он слегка наклонил голову вперед, глаза стали еще жалостливей. — Мне не хочется потерять службу. Но есть одна проблема, которая сильно меня беспокоит. В тюрьме присутствует категория осужденных, называемая «мамочки»! Те, кто детишек здесь родили. Сами понимаете — жизнь за проволокой не сахар. Мамашки кормят детей не больше двух-трех месяцев. А дальше что? Молока-то нет! Крутимся с руководством, выискиваем скрытые резервы. Бывает, выпишем премии личному составу, а сами сухое молоко закупаем.

Вот я и предлагаю вам стать нашими спонсорами! Тогда у меня будет для руководства железная отмазка. Артем сказал, что вы из Германии. Оттуда сейчас гуманитарная помощь идет. Да все как-то мимо! Ее на рынках все больше продают. Так вы дайте наш адрес, ничего кроме детского питания и молока не надо. Молоко можно даже сухое — и такому будем рады. Ну как?

— Да не вопрос! — отозвался Некрасов. — У меня есть друзья, которые не знают, куда отправить помощь. Считайте, что она уже у вас.

— Да! Да, — засуетилась Ольга, — у нас есть в Германии спонсоры! Для детей — это святое! Все рады помочь!

Анна, глядя на сестру, радостно кивала.

— Ну, вот и отлично! Поверю на слово, раз Артем вам доверяет, — констатировал Приходько. Улыбнулся. В свете люстры его обиженные глаза радостно засветились, краснота заискрилась влагой, — когда планируете начать?

— Пока не могу точно сказать, — Некрасов задумался и посмотрел на Васина.

Виктор тут же вспомнил про гарантийное письмо и протянул его Андрею. Тот пробежал текст глазами и радостно улыбнулся.

— Письмо сегодня факсом отправим, и на следующей неделе оператор с аппаратурой уже вылетит сюда! — Обнял Ольгу с Анной за плечи. Поочередно ласково посмотрел на них. — Актрисы на месте, думаю, через пару недель будем готовы.

— Ну, тогда свяжитесь со мной через Артема и приходите.

— Отлично! — Некрасов поднялся с места и протянул руку, стал с искренней радостью трясти кисть майора.

— Не забудьте про помощь! — напомнил Приходько, провожая всех за пропускной пункт. — Иначе не сносить мне головы.

…По дороге в отдел у Васина сработал пейджер. Это был Дадонов. Он просил срочно позвонить.

Как только зашел в кабинет, поспешил к телефону.

— Что случилось?

— Не волнуйся, все нормально, — спокойно ответил Михаил. — Нам нужно уехать! Ты не мог бы сегодня вечером забрать Настеньку из интерната?

— Без проблем, — Васин посмотрел на часы. Вечернее совещание начиналось через полчаса. — А во сколько надо?

— Ну как сможешь, хотя бы до восьми. Иначе она начнет расстраиваться и переживать, а этого ей нельзя, запиши адрес.

— Да я знаю, — отозвался Васин, — на Заневском проспекте! Мы с ней уже встречались там.

— Надо же! — удивился Дадонов. — Потом расскажешь. Ну так значит договорились? А я к тебе завтра заеду.

— Что-то серьезное? — снова спросил Васин.