Татьяна Богатырева - Мир неземных удовольствий

— Ах, вот даже как! Надеюсь, тебе не нужны ещё какие-нибудь аргументы, что тебе лучше держаться от него подальше?

— Хорошо, я поняла. Но, может быть, ты расскажешь мне, что у тебя нового? Врач рассказал что-то интересное? Это я имею право знать? Дашка изо всех сил старалась не показать, как она расстроена.

— Имеешь, конечно. Я встречался с ним вчера. Он сделал неожиданное признание. Оказывается, он безумно любил мадам Сосновскую.

— Да ну? — Дашка даже всплеснула руками.

— Из некоторых его слов я заключил, что он не был молчаливым обожателем. У них был серьезный роман. Так что теперь он в глубокой печали. Но, может я и циник, мне его скорбь почему-то показалась неубедительной. Хотя он, по-моему, основательно подготовился. Я ещё подумал вчера, что можно было лет десять в театр не ходить. Если бы актер был талантливей.

— Ты много от него хочешь. Не всем по плечу блистать в нескольких профессиях. А в своей он, я уверена, неплох.

— Слушай дальше, это ещё не самое-самое. Я съездил к следователю. Он был в прекрасном настроении и рассказал мне много интересного. Оказывается, из нотариальной конторы района, где была прописана Сосновская, сообщили, что у мадам объявился ещё один претендент на наследство, а точнее не претендент, а наследник. Стрелец, кажется, в пролете, что резко меняет картину.

— А кто, кто наследник, и чем это подкреплено?

— Держись за стул! Это доктор.

— Я почему-то как раз подумала об этом. Но кем он ей доводился родственником? Ты говорил, что Стрелец её единственный родственник. Мужем? Исключено: милиция давно уже нашла бы его по штампу в её паспорте. Значит, не официальный муж.

— Совершенно верно, гражданский. Но предъявил составленное и заверенное по всем правилам завещание. Все её недвижимое имущество достается ему.

— Вот это да! Ты, наверно, попытаешься ещё раз с ним встретиться?

— Попробую, хотя он вряд ли согласится. Кстати, он живет в большой двухкомнатной квартире неподалеку отсюда. Как же называется эта улица?

На лице Вадима появилось сосредоточенное выражение человека, безрезультатно пытающегося вспомнить какое-то название. Дашка понимала его. Очень редко, но такое случалось и с ней. Слово вертится в голове, не давая выхватить себя из памяти. Вадим подумал-подумал и не выдержал. Достал блокнот, раскрыл его и радостно воскликнул: «Ну, конечно, Глебовская!» Дашка тоже впервые за весь вечер почувствовала если не радость, то что-то похожее. Хорошо, что у Вадима такой понятный почерк. Писал бы он как курица лапой, Дашке ни за что не удалось прочитать за несколько секунд написанные под словами улица Глебовская цифры — номер дома и квартиры. Вдруг пригодится? Хотя это, конечно, пришло ей в голову от отчаяния и обиды. Так, детская шалость. Уж лучше постараться, чтобы Вадим снова согласился с ней сотрудничать.

— Но это ещё не все. Доктор делает вид, что понятия не имеет, что за делишки были у мадам. Он, дескать, невинен, как младенец, и свято верит в то, что она занималась только делами брачной конторы. К примеру, если ему покажут изъятые кассеты, скажут, откуда они, и спросят, что он об этом знает, доктор будет вопить: «Как вы смеете?» Только если дело об убийстве дойдет до того, что он превратится в подозреваемого, то, возможно, вызовут девушек, и устроят очные ставки. Но мне кажется, вряд ли. Наверно, все будет выглядеть так, как будто Александр Данилович вообще никогда не имел никакого отношения к столь прибыльному бизнесу.

— Да, он умеет держаться в тени. Но его роль в бизнесе на самом деле незначительна, — сказала Дашка. — Он занимался своим делом. Не сутенер же. Так что скрывает он это лишь потому, что бережет репутацию.

— Естественно. Но знаешь, после разговора с ним мне как-то не по себе. А ведь мне доводилось беседовать со многими неприятными людьми. Если бы Овчатов был постройнее, я ей богу подумал бы, что это он, нацепил парик, чтобы подставить Стрельца. Рост у него, кстати, подходящий. Ну, хватит о докторе. С ним вроде пока все ясно. Одна версия отпала.

— Какая?

— Ирина, мама того мальчика. Во время убийства она находилась с ребенком у детского психоаналитика. Это я узнал совершено точно. Они и сейчас там бывают, а начали лечение два месяца назад.

— А как ты думаешь, где во время убийства находился муж Светы?

— Это я знаю точно, мой коллега писал в разделе светской хроники, что оркестр, в котором он играет, вскоре возвращается из турне. У него железное алиби.

Попрощавшись с Вадимом и ещё раз пообещав больше не вмешиваться в расследование, Дашка направилась домой. Уже подъезжая к своей станции метро, она вспомнила, что не купила батарейки для будильника. И еще: разговор с Вадимом был так насыщен деталями и разными предположениями, что журналист не рассказал ей, как произошло убийство Савинкова, а она не спросила. Хотя, пока что это к лучшему. Не слишком ли много для одного дня? Услышать, что она снова остается одна и непонятно, как она теперь сможет помочь Илье. Узнать, что человек, с которым у неё был роман, очень вероятно, хладнокровный убийца. Хотя она и считала, что встречается с ним только, чтобы узнать что-то, что может спасти её друга, Стрелец все же чем-то ей нравился. А может, она его жалела, как чахлое дерево вблизи крупной автомагистрали? Неужели его странные фразы, его внезапная жестокость — все это было не напускное, а самое что ни на есть настоящее? Значит, все-таки он?

Утром Дашка выпустила Тутти на улицу. Он вполне мог погулять в одиночестве, а она вчера так долго не могла заснуть. Закрыв за псом дверь, Дашка снова закуталась в теплое одеяло. И уже почти задремала, когда в дверь позвонили. Глянув в глазок, она с удивлением увидела Стрельца. Дашка сразу окончательно проснулась и лихорадочно думала, как теперь лучше поступить. Что она дома, он уже знает. О её знакомстве с Вадимом Стрельцу вряд ли известно. Чего же ей бояться? Он ведь не сумасшедший, чтобы в час, когда столько народу собирается на работу… Действительно, часы показывали восемь утра. Дашка накинула халат и взялась за ручку двери.

— Привет, Дашенька, — нежно сказал Стрелец, глядя в её глаза. — Куда ж ты пропала? Не звонишь, и застать тебя невозможно. Заставляешь ревновать.

— Да в институте с дипломом не все гладко. Вообще-то я сейчас буду снова собираться к руководительнице. Вчера сидела допоздна, и сегодня проспала. Хорошо, что ты меня разбудил.

Как только Дашка закрыла за Стрельцом дверь, ей стало не по себе от его глумливой улыбки, от наглых глаз, смотревших на неё сверху вниз, от всей его постепенно надвигавшейся фигуры. Дашка ещё надеялась, что удастся побыстрее выпроводить гостя.

— Значит, хорошо, что разбудил? Ну, тогда с тебя причитается! — сказал он, крепко прижимая её к себе и целуя в шею.