Татьяна Рябинина - Закон парных случаев

А вот ему было неспокойно. Почему-то он представлял, что, отомстив Ольге и Камилу, будет испытывать радость, удовлетворение или что-то в этом роде. В тот момент, когда он увидел, как падает в лужу Камил, как по рукам Ольги течет кровь, это было действительно что-то похожее на эйфорию. Может быть, именно поэтому он не стал убивать их сына – показалось лишним, ненужным. Но стоило ему выйти со двора, он почувствовал странную пустоту, какую-то сосущую тревогу.

Это не был страх, что его найдут и будут судить. К этому он даже, пожалуй, был внутренне готов. Беспокоило то, что осознание собственной правоты начало как-то съеживаться, словно из воздушного шарика выпускали воздух. Совесть? Нет, как раз совесть его нисколько не беспокоила. Пожалуй, это было ощущение, что он сделал что-то не так. Что-то упустил. Что-то забыл.

Да-да, именно что-то забыл. Он пытался вспомнить, но ничего не получалось. Может быть, это было даже не сейчас, а раньше. И тогда он попытался мысленно вернуться к самому началу. В тот самый день, когда познакомился с Ольгой Закорчевской.

Заканчивалась зимняя сессия. День был какой-то серый, мутный, с сильным влажным ветром. Даже дышалось тяжело. Оттепель затянулась, начала раскрываться Нева, утки резвились в огромной полынье, выпрашивая подачку. Почему-то студенты звали их «ректорскими». С утра он кое-как пересдал заваленный до этого английский и тут же вылетел с зарубежной литературы. Как журавль: ноги вытащил - хвост увяз. О стипендии до лета можно было забыть.

Злясь на всех и вся, он заглянул в буфет. Народу в это время обычно заходило немного. У прилавка топталось человека три, почти все столики были свободны. Он взял свой обычный «большой двойной без сахара», булочку и огляделся.

В углу сидела девушка, которую он никогда раньше не видел. Хотя и полагал, что за три с половиной года учебы на испанском отделении успел узнать весь факультет – если не лично, то в лицо. Может быть, вечерница или заочница. Потому что не заметить такую девушку он никак не мог.

В ней было что-то царственное. Или, по крайней мере, аристократическое. Каждый ее жест, каждое движение, взгляд были исполнены такой уверенности в себе, что он мог поспорить на что угодно: расхожее словечко «комплексы» ей определенно незнакомо. Да и выглядела она, как картинка из модного журнала. Ярко-красные брюки-бананы, пушистый черный свитер из ангоры с огромным алым цветком на плече, высокие сапоги. И пышная белокурая грива – как у певицы Бони Тайлер.

Но больше всего его поразили руки девушки. Длинные тонкие пальцы с перламутровыми ногтями безукоризненно миндалевидной формы и необычно тонкие запястья. Он стоял и следил за их плавными, завораживающими движениями, едва не раскрыв рот. Девушка почувствовала его пристальный взгляд и повернулась к нему, удивленно приподняв брови.

- Разрешите? – заторопился он, даже не дойдя еще до ее столика.

- Пожалуйста, - она лениво подвинула свою чашку и убрала сумку, висящую на спинке свободного стула.

Одного этого слова было достаточно, чтобы он погиб. Ее голос – глубокий, грудной, проникал в каждую клеточку и заставлял их тревожно вибрировать.

Он взял себя в руки и начал обычный разговор под грифом «Начало знакомства. Патентовано». Главным при этом было плавно и незаметно перейти на ты. Некоторые сразу обращались на ты, но многие изысканные филологические девочки считали это крайне вульгарным. Он считал, что освоил науку охмурения от и до, поскольку имел длиннейший донжуанский список, несмотря на крайне неказистую внешность.

«И что они в тебе находят?» - удивлялись однокурсники.

«Я обаятельный» - усмехался он, уведя у кого-нибудь из-под носа очередную красавицу.

Он, разумеется, знал грубую поговорку, что на каждую хитрую задницу имеется… кое-что с винтом, и что для каждого сердцееда судьбой приготовлена своя бездушная стерва. И все же надеялся, что с ним такого не случится. Что, перебрав множество вариантов и возможностей, он наконец найдет ту самую, единственную и неповторимую – ту, которая на всю жизнь.

Перейти на ты не удавалось – девушка, представившаяся Ольгой, не давала ему такой возможности. На каждую его реплику она отвечала безукоризненно гладко, вежливо и холодно. Назвав свое имя, она даже не поинтересовалась в ответ, как зовут его. Пришлось делать ход самому. «А меня – Олег» прозвучало как-то глупо и нелепо. Причем Ольга даже стандартного «очень приятно» в ответ не сказала, только пошевелила слегка плечом с алым цветком. И плоская шутка по поводу похожести имен тоже повисла в воздухе.

Он стал ее пажом, если не сказать хуже. Ольга училась на втором курсе, на английском отделении. Каким образом он не заметил ее раньше, так и осталось загадкой. Ходили ведь полтора года по одним и тем же коридорам. А некоторых ее одногруппниц он знал даже более чем хорошо.

Ольга милостиво разрешала провожать ее из университета, угощать в буфете на жалкие копейки, выдаваемые матерью, и даже иногда приглашать в кино. При этом ему всегда казалось, что она находится не рядом с ним, а где-то на другой планете. Он лез из кожи вон, стараясь развеселить ее, но Ольга только вежливо улыбалась. При этом он никогда не знал, а слушала ли она его вообще. Он ничего о ней не знал, потому что сама она не рассказывала, а на вопросы отвечала уклончиво.

Он сходил с ума и ревновал Ольгу к каждому столбу. Каждого парня, который смотрел на нее с интересом, - а таких было, разумеется, большинство – хотелось повалить на землю и долго бить ногами. Ольга была отличницей, и он бесконечно изводил себя мыслями о том, каким образом она получает «пятерки» - за знания или как-то по-другому.

Была ли это любовь? Он не знал. Иногда ему казалось, что он ненавидит Ольгу. Настолько ненавидит, что готов убить. Когда он впервые попытался поцеловать ее, Ольга оттолкнула его с брезгливым «прекрати». Он стоял и смотрел на нее, сжав кулаки, стиснув зубы, и все вокруг затягивало багровой пеленой.

- Больше ты меня не увидишь! – сдавленно выкрикнул он и убежал, сопровождаемый ее смехом.

Прошло два дня. Он смотрел на нее издали, но не подходил. А по ночам грыз от отчаянья пальцы и вслух называл ее такими словами, от которых покраснел бы даже пьяный грузчик. На третий ему стало легче, и он даже вздохнул с облегчением. И подумал, что на свете есть и другие девушки. Не такие стервы.

Но на четвертый день Ольга сама подошла к нему.

Она играла с ним, как кошка с мышью. Держала на поводке. Отталкивала, если приближался слишком близко, но натягивала поводок, если пытался уйти. Он не мог понять, почему она так себя с ним ведет. Хотя и догадывался смутно, что играет роль мужских брюк, которые красивая женщина кладет рядом с собой на пляже, чтобы избежать докучных приставаний. Все знали, что Ольга – его девушка, и даже не пытались за ней ухаживать, поскольку было общеизвестно: Олег Смирнов – парень хоть и хилый на вид, но совершенно бешеный. Поэтому лучше ему дорогу не переходить. Никому в голову не могло прийти, что ему так и не удалось ее даже поцеловать, не говоря уже о чем-то большем.