Мария Семёнова - Год Людоеда. Детская тема

Отвела я Колю в больницу, оставила, лежит он там неделю, две, а мамаша что в это время учинила? Она его старшего друга-наставника в свою койку затащила и так его собой увлекла, что он даже про её сына забыл. Разница у них невелика. Жанне чуть за тридцать, Грише недавно двадцать исполнилось. Тем временем врачи мне докладывают: да, мальчик скорее всего имел с Гришей интимную связь. Ну а чтобы доказать факт сожительства, надобно и Колю, и Гришу на экспертизу направить, но это совершается только с их добровольного согласия. А они его разве дадут? Всё, говорю врачам, отбой, забираю мальчика, пусть живёт как знает — милиция здесь бессильна. Колю выписали. Я привезла его домой, сдала матери, а сама думаю: как её земля-то ещё носит? Да и этот Гриша, как посмотрела на него, — просто какой-то Мефистофель. Чем он так мальчишку привлёк, к чему этого несчастного Кольку приучили, — об этом, наверное, никто из них никогда не скажет.

Когда Коля вернулся домой, то думал, возможно, что по-прежнему останется фаворитом дяди Гриши, и никак не подозревал, что его очередной наставник «поменял ориентацию». Махлаткина крайне расстроила измена вокзального друга, и первое время он устраивал истерики. Тут, однако, в тройственном союзе произошла трагедия: пропал дядя Гриша. Через неделю его труп нашли на берегу пруда в одном из лесопарков города, знаменитом своими «голубыми» тусовками. Экспертиза показала, что дядя Гриша по кличке Мона Лиза стал жертвой маньяка-людоеда. Кстати, Жанна предоставила следствию чемодан, рвущийся по швам от обилия порнографических и садомазохистских рисунков и рассказов, сделанных её покойным любовником. Коля после гибели дяди Гриши окончательно пошёл по рукам и стал, если можно так выразиться, штатной проституткой Московского вокзала…

— Ты, Морошка, вечно что-нибудь такое выдашь из своей милицейской практики, что лично мне потом неделю-другую даже жить не хочется! — Зина захлопала глазами с крупными накладными ресницами, похожими на двух бабочек с чёрными крыльями, и ударила в ладоши. Отчаяние Подопечной хоть и выглядело намеренно театральным, но, как не раз убеждались одноклассники, могло быть чрезвычайно глубоким. — Не помню, Сонь, спрашивала я тебя или нет, да, наверное, спрашивала, но забыла: слушай, а как ты, если это, конечно, не секрет, обо всём этом узнаешь? Ведь такие вещи, я всегда думала, особая людская тайна. Мне-то, признаться, про этого Махлаткина кое-что Федя рассказывал. Тот вроде сейчас опять в психбольнице. Вообще, я думаю, Данилычу как мужику беспризорники больше доверяются, а так подойди к ним да спроси о жизни — они тебя ох как далеко отправят!

— Про детей часто говорят, что они способны запросто предать самого близкого и безмерно любящего их человека, так что уж там говорить про объявление ими своих порочных связей. Откуда, вы думаете, у меня взялись столь глубокие познания о детской проституции — кто с кем, где, куда да сколько? В основном от них — сами грешат, потом сами признаются, — Соня всё больше увлекалась неожиданной для их встречи темой. На глазах одноклассников радушная хозяйка преображалась в куратора детских судеб. — Я никогда не понуждаю их к откровениям, а лишь тонко провоцирую. Такая уж у меня, простите, работа. Я обычно делаю вид, что, во-первых, всё уже знаю — а детям ох как хочется меня удивить, а то и шокировать, предстать эдакими самыми павшими людьми на планете; во-вторых, изображаю, что для меня все их тайны не представляют никакой ценности и, соответственно, никакого интереса; в-третьих, рассказываю им небылицы о куда более крутых ребятах. В итоге только единицы не раскалываются. Впрочем, и это самое важное, наш процесс — обоюдный: детям действительно физически необходимо поделиться с кем-то тем, что с ними происходит, они любым путём пытаются удалить из корзины своего, простите за сравнение, процессора весь тот мусор, с которым сталкивается их ангельская душа.

— Душа-то у них ангельская, но в кого они с годами превращаются? — лицо Кумирова передёрнулось из-за подавленной зевоты, плечи вздрогнули. — Я вам доложу, что эти подзаборные ребятишки, с которыми нынче так модно сюсюкаться, дадут уроки выживания и коварства любому ниндзя. Взять, к примеру, этого Кольку — он что, способен кого-нибудь осчастливить? Нет, я гарантирую вам, что он до самой смерти будет творить только то, что принято называть злом! Его стихия — проституция, наркомания, разбой и все остальные грехи человечества. Причём с каждым новым преступлением он будет продвигаться по пути зла всё дальше.

— А я не верю в то, что его нельзя исправить! — Зина взвизгнула и мягко ударила ладонью по своему круглому колену. — Коля — всего лишь ребёнок, и я полностью согласна с Соней в том, что дети всегда готовы избавиться от любой грязи, сколько бы её на них ни налипло. И это мы, взрослые, обязаны помочь им спастись. Вот взял бы ты, Кумир, да помог моему Фёдору Даниловичу основать приют, а нас с Морошкой взял бы туда воспитателями. Ты бы спонсировал наш благородный труд, а мы бы спасали детей, чтобы они, не дай Бог, лет через пять тебе самому горло не перегрызли. А то смотри, Гарик, окажемся мы на старости лет среди маньяков да людоедов!

— У меня, между прочим, есть и другие проблемные ребятишки. Так что контингент я вам обеспечу. Дело за спонсорством, — Соня смежила веки, словно о чём-то вспоминая, резко раскрыла их, расширила глаза и ласково оглядела гостей. — Вы уж извините меня, ребятки, за грустные разговоры — просто на душе наболело. Я сегодня так вымоталась, да и пьяненькая немножко, поэтому позволю себе прочитать вам стихотворение одного юноши, а вот кому оно посвящено — ни за что не скажу! Слушайте!

Чтобы завершить эту тему, скажу вам, ребята, что мне сегодня уже был один довольно неожиданный и даже странный звонок. Мужской голос… — Морошкина отхлебнула остывший чай, давая всем возможность немного пофантазировать.

— Начало многообещающее! — Подопечная призывно оглядела компанию и жертвенно всплеснула своими изящными руками, в изгибах и изломах которых чувствовалось, что хозяйка сама является их давнишней поклонницей. — Я тебе, Сонька, сколько раз говорила, что мы ещё отнюдь не старые. Так что мужской голос тебе сказал?

— Он представился, то есть этот вполне солидный голос представил своего обладателя неким Львом, старым знакомым Киры Лопухиной. Лев сказал, что Кира рассказывала ему много хорошего о нашем классе и традиционных ежегодных встречах. Даже звала как-то с собой, но тогда это у него, к сожалению, не получилось, — Соня невольно посмотрела на фотографию одноклассницы, висевшую в траурной рамке на стене над диваном. — Лев объяснил мне, что совсем недавно вернулся в Петербург и очень интересуется нашим классом, потому что видит в нём некоторую связь с Кирой. Кстати, Лев мне сообщил, что Стаська сейчас вместе с Жуковым за границей. Что и почему, я не стала уточнять. Девочка вроде бы выиграла какой-то гуманитарный грант на учёбу в тамошнем заведении. А я так думаю, что родители просто заплатили за Стаську, а сами решили тоже какое-то время пожить за границей. Ну, если есть такая возможность, чего не пожить, правда? Кстати, я Льва даже пригласила на нашу встречу, хотя потом подумала, что, наверное, зря — мы же о нём ничего не знаем. Впрочем, мои опасения оказались напрасными, поскольку он тотчас сказал, что вряд ли сумеет попасть ко мне сегодня, хотя и очень будет стараться. Да, он уточнил, как поздно можно заявиться в гости. Я попросила не беспокоить меня после часа ночи.