Альбина Нурисламова - Очарованная мраком

«О господи, – вздохнула про себя Татьяна. – Этого еще не хватало!».

– В общем, я нашла в Интернете способы, как выяснить про женщину, что она колдует. Там есть такие смешные… Знаешь, пишут, что если, проходя мимо группы женщин, сложить дулю и засунуть эту руку под мышку, то ведьма обернется и начет ругаться. Или, например, если полить свеженадоенным молоком мусорную кучу во дворе, то ведьма тотчас прибежит, а иначе заболеет. А можно пройти мимо ведьминой двери и плюнуть через левое плечо – тогда она выскочит на улицу.

– Детский сад, честное слово!

– Не такая уж чушь, как выяснилось, – покачала головой Дина. – В одном месте я прочитала, что тому, кто считает себя «испорченным» ведьмой, нужно прийти под утро в церковь, надеть на себя одежду «нитками наружу» – видимо, наизнанку. Встать возле входа и мысленно повторять про себя: «Ты на меня черным глазом ворожила, покоя лишила, покажись!». И тогда вроде бы можно будет увидеть образ ведьмы. Она будет стоять лицом к тебе, спиной к образам.

– И ты ночью потащилась в церковь?! Ну знаешь ли! – Татьяна не находила слов. Неужели девчонка не понимает, как это опасно?

– Я тихонько вышла, никого не встретила. Отошла подальше, вызвала такси и поехала в Варварину церковь. Она всю ночь открыта, я в Интернете прочитала. Там больница рядом, люди приходят молиться за близких, поэтому ее никогда не запирают. Куртку надела наизнанку, зашла. Там еще одна женщина была, стояла перед алтарем, молилась, – Дина шумно сглотнула и почти шепотом произнесла: – Татьяна, я ее видела. Азалию. Прямо там! Я правда ее видела! Ты можешь мне поверить?

Татьяна помолчала, потом кивнула. В то, что Дине могло ночью со страху привидеться все что угодно, она верила. Она всегда была впечатлительной девушкой, стихи писала. К тому же длительное время Азалия делала с ней что-то плохое – пока непонятно, что именно и как, но бесследно такое не проходит. Татьяна почувствовала, как в ней опять поднимается злость на эту бесчестную женщину. Остается надеяться, что Дина со временем успокоится и все прекратится: видения, истерики, слезы, страхи.

– Я стояла там и твердила про себя эти слова, а потом… потом вдруг появилось это . Поначалу я никак не могла сообразить: откуда она взялась? Прямо передо мной, в нескольких метрах. Стояла и смотрела на меня. Мне кажется, она меня видела!

– Дина, перестань! – не выдержала Татьяна. Дина вся тряслась, казалось, вот-вот хлопнется в обморок. – Сколько можно над своим здоровьем издеваться?

Девушка не обратила внимания на слова подруги.

– Азалия почему-то показалась мне… царственной, что ли? Величественной. От нее шла сила – такая притягательная, мощная… Невозможно сопротивляться, понимаешь? Мне было страшно, но при этом хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь! Такой странный, дикий восторг… Не могу передать! В общем, она стояла лицом ко мне, глядела прямо в глаза, а потом улыбнулась. Мне хотелось заорать от ужаса, но я не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Дышать стало трудно, голова разболелась. Она была так реальна! А потом женщина, которая молилась, повернулась и пошла к выходу. И… прошла прямо сквозь Азалию! Прямо по тому месту, где она стояла! На какое-то мгновение их лица и тела слились в одно, та женщина будто растворилась в ней. И все исчезло. Я выскочила из церкви. Так и сидела на лавочке до самого утра. А потом пришли служительницы – или как их нужно правильно называть? Женщины, которые в церкви работают. Купила молитвослов, свечи и ладан. – Она махнула рукой в сторону тумбочки, на которой стоял пакет. – Сходила, распечатала фотографии и опять вызвала такси. Никто меня не увидел, не волнуйся. Я была очень осторожна.

Дина вдруг зажмурилась, а потом открыла глаза, повернулась и посмотрела на Татьяну. Той стало так жалко девочку, что сердце болезненно заныло. Маленькая, худенькая, настрадавшаяся бедняжка, которая на полном серьезе собралась бросить вызов неведомой силе.

– Я подошла к твоей двери, а потом… – Дина запнулась, – не знаю, что на меня нашло, и как решилась на это… В общем, поднялась наверх, к нашей квартире, и плюнула через плечо. И бегом вниз! Бегу и думаю: поймает! Так страшно стало, не представляешь. Уже на своем этаже была, как наша дверь открылась…

Татьяна ахнула. Дина была в шаге от того, что ее поймают! Надо же было такому случиться! Разумеется, это не более чем совпадение. Или Азалия просто услышала шаги под дверью. Но Дину теперь уже точно ни в чем не убедить, она свято верит, что получила все нужные доказательства.

– Она вышла, понимаешь? Что-то почувствовала и вышла в коридор. А я стою, прижалась к стене и боюсь идти: замком загремлю, она же услышит! Чуть не задохнулась от ужаса. Азалия была там, надо мной! Вдыхала так шумно, принюхивалась, как собака! У меня волосы на голове зашевелились. Если бы она вниз спустилась, увидела меня… Я все твердила про себя: «Господи, помоги, пусть не заметит!» Раз десять сказала, а потом она убралась к себе. Наверное, если бы хоть чуточку пошевелилась, она бы меня нашла…

– Даже не знаю, что сказать, – сердито буркнула Татьяна. – Пороть тебя надо. Разве можно так рисковать?

– Мне страшно, – сказала Дина, непроизвольно понижая голос. – До сих пор кажется, что она сейчас торчит под дверью и принюхивается.

– Прекрати! Ты себя сейчас до инфаркта доведешь. И меня заодно.

Дина виновато посмотрела на подругу.

– Прости, пожалуйста. Ты, наверное, жалеешь, что со мной связалась.

Татьяна усмехнулась и обняла ее:

– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я с тобой пятнадцать лет назад связалась, чего уж теперь. Ладно, пойдем-ка завтракать. Выброси все из головы хоть ненадолго.

Весь день прошел в подготовке к вечернему мероприятию, как окрестила про себя Татьяна предстоящий обряд. Она старалась не оставлять Дину наедине с ее тяжелыми мыслями и воспоминаниями, отвлекала как могла, но это не слишком удавалось. Видно было, что девушка напряжена и напугана, она замкнулась в себе и молчала. Еще бы, бедняга ведь верит, что сегодня вечером ее ожидает встреча со злой ведьмой! Разубеждать или, хуже того, пытаться высмеивать ее страхи нельзя. Поэтому оставалось просто делать то, что запланировано.

Хорошо еще, что удалось уговорить Дину прилечь отдохнуть. Она поначалу не соглашалась, уверяла, что совершенно не устала, но едва опустила голову на подушку, как заснула и проспала почти три часа.

Днем Татьяна ощущала лишь небольшое возбуждение, сродни тому, что испытываешь перед экзаменом или собеседованием при приеме на работу, но ближе к вечеру стала волноваться уже по-настоящему. Наверное, передалась тревога Дины, да к тому же она переживала, как поведет себя девушка, когда выяснится, что ее манипуляции бесполезны. Вдруг у нее случится истерика? Или, хуже того, Дине снова может почудиться что-то, как там, в церкви. Она может внушить себе, что видит дух Азалии, и тогда начнет рваться к ней в квартиру, чтобы перевернуть ее тело… Страшно даже представить себе последствия! Но как ее остановить? Что говорить при этом? Татьяна уже в который раз ругала себя за то, что согласилась на эту затею, «мероприятие», но отступать было поздно.