Стивен Хантер - Честь снайпера

Прищурившись, Свэггер огляделся по сторонам.

— Понимаешь, дело не только в этом. Тут сама местность совсем не та. Долина слишком широкая. Мила должна была находиться в пределах пятисот ярдов, а здесь до ближайших скал от полумили до мили.

И это была правда. Поселок раскинулся в долине реки Прут, и в этом месте горы расступились.

— Нельзя утверждать, что это произошло не здесь. Нельзя даже утверждать, что это вообще произошло, точка.

— Мила была снайпером. Если она стреляла в Гределя, то стреляла издалека. Так, как это делает снайпер. Вероятно, Гределя охраняли, поэтому приблизиться к нему с автоматом или пистолетом было невозможно. Двадцать восьмого июля немцы устроили здесь кровавую бойню, что-то ее спровоцировало, в этих краях находился снайпер, партизанский отряд попал в засаду — все сходится. Вот только место не то.

— А я никак не могу взять в толк вот что: раз немцы забрали винтовку Милы, откуда у нее взялась другая?

— Знаю, знаю, но я решаю вопрос за вопросом, черт побери. Сегодня я стараюсь понять, где это произошло. Быть может, завтра я определю, где Мила раздобыла другую винтовку.

Ну хорошо, как тебе нравится такой план: я буду задавать дурацкие вопросы. Настолько дурацкие, что ты будешь терять терпение. И тогда, может быть, тебе в голову придет какая-нибудь дельная мысль.

— Валяй.

— Итак, — начала Рейли, — если бы это был ты, как бы ты все сделал?

— Я бы засел в деревьях, чтобы видеть все сверху. Я бы незаметно пробрался в лес, отыскал в листве просвет, определил скорость и направление ветра, оборудовал позицию у ствола, произвел выстрел, после чего ушел тем же путем, скрываясь в зарослях. Боши не смогли бы загнать свои машины вверх по склону из-за деревьев, а к тому времени, как они поднялись бы сюда с собаками, меня бы уже и след простыл.

— Значит, это произошло где-то в другом месте. Там, где в пределах пятисот ярдов высокие скалы, где густые заросли.

— Точно.

— Ну хорошо, — сказала Рейли. — Следуй за мной.

Они зашли в магазинчик сувениров — футболки, керамика, фотоальбомы, пестрые носки, — и Рейли обратилась к стоявшей за прилавком женщине.

Поговорив с ней, она повернулась к Свэггеру.

— Ты был прав. Это чуть дальше вверх по дороге. У моста рядом с водопадом. Поселок находился там, пока его не сожгли немцы.

Они стояли на мосту. В пятидесяти ярдах под ними Прут с грохотом низвергался с двадцатифутовой ступеньки, поднимая вверх водяной туман и порождая влажный пульсирующий рев. С мокрых скал срывалась белая пена, падая на бурлящую поверхность воды. На прибрежных скалах сидели местные жители, кто сняв рубашку, кто вообще в одних трусах, и наслаждались прохладой брызг. По обе стороны от этого живописного места на высоких берегах предприимчивые украинцы возвели приманку для туристов — бутафорскую деревню из магазинчиков и киосков, в которых предлагался тот же самый мусор: те же самые носки, те же самые фотоальбомы, те же самые футболки, та же самая керамика. В этом было что-то кощунственное, поскольку здесь произошла кровавая трагедия, но бизнес есть бизнес, и местных жителей настоящее волновало гораздо больше прошлого. Как было бы хорошо, если бы вокруг простирались зеленые луга, заросшие высокой травой, колышущейся на ветру, а поодаль деревья шелестели искрящейся на солнце листвой, и, быть может, стояла бы мемориальная табличка в память о тех событиях. Но такого и в других местах хватает, а здесь было слишком красиво для подобного грустного вкрапления. Только магазинчики, торгующие мусором. Мусором, мусором и еще раз мусором, таким, какой можно найти где угодно. С одной стороны вздымался крутой склон, покрытый ковром высоких сосен, но он оставался единственным возвышением в пределах дальности прицельного выстрела, если не считать на расстоянии в тысячу ярдов самой горы, также покрытой соснами. Но это было уже слишком далеко.

Свэггер постоял, глядя вверх, вниз, по сторонам, взад и вперед.

— Мила стреляла вон оттуда, — наконец сказал он, указывая на склон. — А Гредель был здесь, внизу, возможно, на мосту. Тогда мост отделил бы его от охраны. Расстояние не больше четырехсот ярдов.

Он еще постоял, пристально всматриваясь в сосны на склоне.

— Так, кажется, у меня что-то есть.

— Я не вижу ничего кроме деревьев.

— Да, одни деревья, но посмотри на краски. Видишь?

— Ну, зелень, снова зелень, еще зелень и, наконец, опять зелень. Ты это имел в виду?

— Зелень, но разных оттенков.

Помолчав, Рейли сказала:

— Да, это похоже…

— Продолжай, — подтолкнул ее Свэггер.

— Ну, я вижу, — снова заговорила Рейли, — что зелень сосен на ближайшей половине склона чуть другая. Можно провести четкую линию — с одной стороны зелень ярче, с другой темнее.

— В самую точку. И я вижу вот что: сосны с одной стороны склона — ну, скажем так, светлее. Это не зелень густого леса, у них окраска более интенсивная, более светлая, они прямо-таки сияют.

— Точно. И это что-то означает. Они моложе, старше. Не знаю, ближе к воде, больше на солнце, больше в тени — что-нибудь в таком духе.

Свэггер и Рейли пересекли мост, спустились по вырубленным в земле ступеням к воде, где резвились ребятишки, полностью поглощенные игрой.

— У тебя мурашки по спине не бегают?

— Когда я думаю о том, что здесь произошло, что здесь натворили нацисты? Бегают, — согласилась Рейли. — А в остальном нет. Место как место. Никаких следов. Все скрыто, пропало, исчезло. Но у тебя чутье гораздо тоньше, чем у меня. Может быть, ты что-нибудь чувствуешь?

— Давай не будем полагаться на чувства, будем смотреть, трогать, щупать, не знаю — знакомиться вблизи.

Наклонившись, Свэггер опустил пальцы в струю, провел ими, ничего не поймал.

Рейли последовала его примеру и также ничего не нашла.

Они занимались этим где-то с полчаса. Ничего.

— Ну, возможно, я просто выжил из ума, — наконец проворчал Свэггер. — Возможно…

Но тут мимо пробежал мальчишка, шлепая по воде и торжествующе поднимая руку.

— Малыш что-то нашел.

Они смотрели, как мальчишка подбежал к родителям, которые растянулись на одеяле, поджариваясь на солнце. Подойдя, Рейли заговорила с ними и обнаружила, что женщина немного владеет русским.

Вернувшись к Свэггеру, Рейли что-то протянула ему.

— Женщина говорит, ребята постоянно находят это в реке.

Это было что-то черное, наполовину изъеденное ржавчиной.

Уцелевшие стенки были тонкими, словно бумага, и вся эта штука, казалось, вот-вот рассыплется. Но основание, где металл был гораздо толще, сохранилось лучше, и Свэггер, повернув его к свету, прочитал:

— Я вижу цифру «5», затем «17», потом «S97» и еще «D» в кружке.

— И что это означает?

— Вода здорово поработала. Это код производителя. Если бы я лучше разбирался в таких вопросах, я бы точно назвал год и завод. Это гильза от патрона калибра 7,92 миллиметра. К немецкому пулемету. — Свэггер помолчал. — В свое время кто-то здесь много стрелял.