Ирина Арбенина - Фамильное привидение

— Понятно. Ну, ему видней, конечно. Если он, как вы утверждаете, столько на свете пожил. Привидение, стало быть?

— То есть он не в полном смысле привидение…

— А в каком, Светлова, — в неполном? — усмехнулся капитан.

— Понимаете, капитан, вид у него — ну очень древний… Вы бы видели, какой у него взгляд — как будто в бездну какую-то заглядываешь. Я когда его тогда на лестнице у Глинищевых увидела…

— Неужто во тьму веков, Светлова, заглянули?

— Не смешно. Понимаете… вечный он какой-то! Нормальные люди столько не живут.

— Нормальные?

— Ну, обычные, я хотела сказать.

— Значит, вы, Светлова, утверждаете, что он необычный?

— Я не утверждаю, нет! — смутилась Аня. — Но мне так показалось, — робко завершила она свою мысль.

— Н-да… Тяжелый случай, — непонятно о чем — о каком именно случае вздохнул капитан.

А Светлова уточнять не стала, чтобы не расстраиваться.

— Ну что ж! Мой вам совет… Разделите задачу на две части, Светлова. Сначала выясните, куда ваш Ропп исчез. А потом уж беритесь за вторую часть: допытывайтесь, откуда он «является» и почему? Именно так и в такой последовательности, не иначе. А то ведь, знаете ли, за двумя зайцами…

— Да-да, капитан, и ни одного не поймаешь. Мысль интересная. А за стариком лучше тоже гнаться за одним? Либо за «проклятием» в образе старика, либо за реальным Роппом?

— Ну, вам видней. Это вы ведь у нас — специалист по вечности. Прикоснулись, так сказать. Во тьму веков заглянули… А мы — так… Все больше неопознанными трупами интересуемся.

— Не одобряете?

— Нет. И плохо, Светлова, что о бизнесмене Родионе Уфимцеве — ни слуху ни духу. А ведь он фигура не менее интересная.

— Ну, в общем, да, — согласилась Светлова. — Если поделить вероятность «на троих», то более тридцати процентов приходится на то, что именно этот Родион, именно этот неизвестный пока нам «кот в мешке», и есть возможный отравитель Хованского.

— Мотив?

— Мотив? Да сколько угодно этих мотивов… Во-первых и главных, Родион Уфимцев — бизнесмен, что в данной географической точке автоматически определяет его нахождение в криминальном поле…

— А еще? Кроме бизнеса?

— Да что угодно… Вот, пожалуйста! — Аня открыла журнал. — Читали? «Имя и судьба».

— О чем это? О том, что «Ирина» — означает «мир», а «Владимир» — «владей миром»? А Виктор — победитель?

— Да нет… Тут автор идет дальше в своих прозрениях, улавливает более сложную связь между именем человека и его судьбой. Если ему верить, то имя влияет на судьбу уже «чисто конкретно»: Антоны, например, склоны к растрате казенных денег, Владимиры — к ранним бракам и так далее…

— А что далее-то?

— А то… Родионы, вполне возможно, склонны ходить с топором и мочить старушек. Прецедент с Раскольниковым всем известен. А когда ни того ни другого под рукой нет, то сойдут пузырек с ядом и депутат Хованский. Вот вам и мотив для Родиона Уфимцева.

— Понятно… — пробурчал Дубовиков. — Ход мысли понятен. Хотя сами эти твои мысли мне, честно говоря, не нравятся! Галиматья какая-то! Мракобесие.

— Да шучу я! Звиняйте, товарищ капитан… — вздохнула Светлова.

— В твоем положении мне было бы, надо сказать, не до шуток. Ввязаться в такое дело!

— В моем положении вам никогда не бывать, товарищ капитан. Слишком интересное.

— Уж это точно, — согласился Дубовиков. — Ты лучше скажи мне вот что… А как эти?.. Ну, те, что были предпоследними в этой веренице посетителей — на пленке? Глинищевы? Муж с женой?

— Глинищевы? — без особого энтузиазма переспросила Аня. — А что Глинищевы? У них-то какой может быть мотив?

— С твоим талантом придумывать мотивы… — Дубовиков покосился на журнал с «научной» статьей про имена. — Неужели нет никаких предположений? Неужто ничего в голову не приходит?

Аня устало пожала плечами.

— А последние контакты Хованского ты проверила? — не отставал капитан. — Последние поездки? В том числе зарубежные? Что там сказал этот менеджер Мартемьянов?

— Была поездка в Мюнхен. «Ненадолго, всего на три денька. Совсем свежие расходы». И буквально накануне печальной кончины депутата.

— Значит, была такая поездка?

— Оказывается, да.

— Вот это и вправду интересно, Светлова. В полном смысле этого слова. Понимаешь, в полном! А не в каком-то там неполном смысле или недоделанном.

Светлова так устала, пока добралась наконец до дома… Как никогда.

«Вот именно… никогда раньше я так не уставала, — думала Светлова, готовясь ко сну. — А капитан-то прав… Капитан прав, ох, как он прав! Суеверие, мракобесие и прочее и прочее…»

Она выключила свет. И остановилась в нерешительности… Забыла включить ночник! Вот это зря… Слишком темно. Шторы на окнах слишком плотно сдвинуты, и с улицы не пробивается даже полоски света. А спотыкаться в темноте ей теперь совершенно ни к чему. Опасно.

Спальня тонула в почти абсолютном мраке. И Светлова неожиданно для самой себя опасливо огляделась по сторонам.

Никого не было… Никто, простите, не стоял ни в углу, ни у спинки кровати и не поднимался к потолку под углом в сорок пять градусов.

Наконец Светлова добралась до постели и включила ночник.

Никого не было… Зато сердце колотилось!

Чуточку отдышавшись и успокоившись наконец, Аня открыла — кляня свое мракобесие! — Генриеттину книжку…

«Бизнесмен из Манчестера Брайан Линн вернулся домой 9 сентября 1991 года и прослушал пленку автоответчика. Среди обычных звонков от друзей и партнеров по бизнесу было что-то, от чего мурашки забегали по коже. Ровно в 4.42 вечера на пленку был записан голос, который иначе как «демоническим» назвать нельзя. Надо было слышать его, чтобы почувствовать весь ужас.

Голос звучал не по-человечески, и из-за искаженности было невозможно точно установить, что он говорил. Мистер Линн приехал со своей лентой к специалистам по паранормальным явлениям, и лента была изучена на студии звукозаписи. Ее прослушивали и с более быстрой скоростью, и замедленно. Брайану показалось, что он мог разобрать слова «заставь меня использовать» в середине длинного предложения. Некоторым кажется, что в начале были слова «я ненавижу тебя». Пленка все еще находится на изучении. Первая мысль, что это неудачная шутка…»

— И вторая мысль тоже… И третья — о том же! — зевнула Светлова, закрывая книжечку. — Разумеется, это была неудачная шутка кого-то из знакомых слишком внушаемого мистера Линна. Или проделка телефонного хулигана — какого-нибудь придурковатого балбеса с плохой наследственностью… Не надо быть «специалистом по паранормальным явлениям» и вообще — семи пядей во лбу, чтобы это сообразить.

Тем не менее Светлова бессознательно взглянула на свой автоответчик…