Николай Леонов - Прививка для маньяка

— Хорошо, еду!

Глеб начал собираться под укоризненными взглядами Феликса и Грязного Гарри.

— Извините, ребята, душевного общения вам не светит и сегодня, — виновато пробормотал ветеринар, зашнуровывая ботинки. Гарри попробовал было улечься поперек дороги — дескать, «только через мой труп ты покинешь нас, дорогой хозяин!». Но Звоницкий это дело быстренько пресек — он уже привык, что с Гарри нужно держать ухо востро, иначе пес на шею сядет.

Он назначил встречу в пивном баре под названием «Стахановец». Заведение это Глеб любил, хотя к спиртному был вообще-то равнодушен. Ветеринару нравилось стильненькое оформление — кругом искусственно заржавленный металл и якобы закопченные стены, а табуреты у стойки сварены из стальных балок. И пиво свежее, и девушки в красных косынках тоже… свежие.

Костя Веселовский уже ждал за отдельным столиком. При виде бывшего шефа поднялся, демонстрируя почтение.

— Костя, сядь, я тебе давно уже не начальство, — хмыкнул Звоницкий, пожимая протянутую руку и усаживаясь за столик.

— Отлично выглядите, Глеб Аркадьевич! — искренне восхитился Константин. — И как вам это удается? В тренажерный зал ходите? А я вот совсем форму потерял, каждый год штаны на размер больше покупать приходится…

Звоницкий польщенно улыбнулся. Ему многие говорили, что он выглядит лучше, чем до взрыва. Ну, это, положим, только на первый невнимательный взгляд… Однако же последние несколько лет Глеб действительно следил за своим здоровьем и с пивным животиком распростился навсегда.

— Работа, Костя, работа — вот рецепт вечной молодости! — наставительно проговорил он и заказал пива себе и Веселовскому.

Константин дождался, когда уйдет бойкая официантка, сдул пену с темного напитка в высокой кружке, отпил глоток и только после этого сказал:

— Ну, и задали вы мне работенку, Глеб Аркадьевич!

— Я так понял, там обнаружилось что-то интересное, — произнес Глеб, косясь на папку, которую Костя выложил на край стола.

— Понимаете, Глеб Аркадьевич… Эта самая Костомарова… В общем, с ней все не так просто.

— Костя, не тяни! — взмолился Глеб. — Ну, что ты мямлишь? Говори, что нарыл. Я готов услышать любую правду.

Веселовский взглянул на Глеба вроде бы с жалостью и негромко произнес:

— Костомарова Кира Юрьевна попадала в поле зрения спецслужб.

— Ну и? — Звоницкий замер в ожидании.

— Все, — развел руками Константин. — Точнее сказать не могу, это уже не в моей компетенции.

Глеб задумался. Обычный, средний человек спецслужбам неинтересен, он почти невидим. Но стоит ему начать проявлять активность, как пристальное внимание ему обеспечено. Чем же интересна Кира Костомарова — безработная мать-одиночка? Что она натворила?

Или та Кира, которую знает Глеб, — просто ширма? А на самом деле существует совсем другая женщина — умная, опасная? Что знает о ней Звоницкий? Пациентка психиатрической лечебницы «под колпаком» у спецслужб ведет темные дела с «нехорошими», как Вера выразилась, людьми… Не многовато ли? Пора прояснить!

Веселовский терпеливо ждал, пока Глеб переварит полученную информацию.

— Спасибо, — наконец произнес Звоницкий, — за то, что выполнил мою просьбу, да еще так оперативно. Это тебе, и не вздумай отказываться! — И он передал Косте бутылку дорогого коньяка. Не деньги же совать бывшему стажеру!

Константин не стал ломаться, принял подношение и вздохнул:

— Знаете, чем порадовать, Глеб Аркадьевич.

— Послушай, Костя, — вдруг сказал Глеб. — Тебе ничего не говорит такая фамилия — Войнаровский? Ветеран спецназа, инвалид, в общем, колоритная фигура. Не цепляет?

Константин, отставив кружку с пивом, уставился на Глеба и удивленно протянул:

— Странно, что вы о нем спросили, Глеб Аркадьевич!

— Так что? — напрягся Глеб. — Знакомое имя?

— Просто я его дело как раз вчера в архив сдал, — пояснил Константин. — Он ведь умер не так давно.

— И в чем был замечен?

— Как вам сказать. Вообще-то информация под грифом, но раз уж он помер, а дело закрыто…

— Так было и дело? — вцепился в собеседника Глеб. — Что, с криминалом связан?

— Напрямую вроде бы нет… Темное там что-то. Под следствием был, тогда же и умер.

— А в чем его обвиняли?

— Незаконное хранение оружия, — пожал плечами Константин. — Торговля. Похоже, он был «черным оружейником».

Глеб вспомнил стальной сейф в спальне. Да, похоже на правду…

— У него полно стволов в доме нашли, — продолжал Веселовский. — На некоторые была лицензия, на остальное — нет. Но доказать ничего не смогли — просто не успели. А так загремел бы под фанфары, не посмотрели бы, что инвалид…

Звоницкий чувствовал, как от напряжения начинает болеть голова. Так, надо задать всего один вопрос, и можно будет копать дальше:

— А кто его сдал, ветерана этого?

Торговца оружием можно взять только в одном случае — если кто-то его «слил», потому что ни один клиент, воспользовавшийся услугами оружейника, ни за что не сдаст своего поставщика. Кто это в здравом уме будет утяжелять себе статью? Припаяют и «предварительный сговор», и «бандитизм», и «незаконное изготовление и владение»… Нет, бывает, что оружейника выуживают, как крупную рыбу, — под такого готовят целую операцию, внедряют в ближайшее окружение «засланного казачка», собирают информацию, а потом в один прекрасный день — бац! — и ловушка захлопнулась. И всем звездочки на погоны. Но такая большая игра — редкость… Зато бывает, что оружейника случайно сдает всякая мелочь — наркоманы, не вынесшие ломки в СИЗО, гопники, вообразившие, что они Диллинджеры…

— А, был там один. Фарид Исмагулов. Скользкий юноша. Стриптизер в каком-то клубе. Он этого Сергея Войнаровского и сдал. Но дело толком и развернуть не успели, оружейник умер.

— Спасибо, Костя, — медленно проговорил Глеб, поднимаясь. В висках стучало все сильнее. Проклятая Война! Вера Войнаровская! Она все-таки замешана в чем-то криминальном, и, судя по всему, довольно плотно. А ее папаша — «самый лучший мужчина на свете», по ее собственным словам, — этот, похоже, был просто акулой криминала.

Глеб настоял на том, чтобы заплатить за пиво, распрощался с Костей и вышел из духоты бара на свежий воздух. В висках стучало, чувствовал он себя погано. Сев в свой «Паджеро», Звоницкий поехал домой.

Особенно не давал ему покоя синяк на лице Веры Войнаровской. Насчет всего остального он уже сообразил, а синяк оставался загадкой. Остальное — это дом, добротный дом из цельных бревен, который, как уверяла девушка, ее отец выстроил сам, дорогая мебель, современная бытовая техника. Один холодильник, из которого Вера доставала лед, когда смешивала коктейли, стоил тысяч сто — сто пятьдесят. Девочка ездила на иномарке. Курила дорогие сигареты. Не отказывала себе в хорошей еде. Бар забит качественной выпивкой. И незаметно, чтобы после смерти отца у девушки появились денежные проблемы. Что, промышленные альпинисты столько зарабатывают? Отец Веры был инвалидом. Помнится, она выдала трогательную историю про то, как ему боевые товарищи собрали денег на операцию — но только половину. «Потом, конечно, деньги появились, — сказала Война, — но было уже поздно. Время упущено». Почему «конечно»? Что же произошло «потом»? Откуда взялись эти деньги?