Николай Леонов - Прививка для маньяка

— Но вы же уезжаете навсегда? — Глеб все никак не мог поверить.

— Понимаешь, там… в общем, там лучшие в мире спецслужбы, — твердо сказала Кира. На прощание она поцеловала Глеба таким поцелуем, что он был вынужден присесть.

— Ты начинаешь новую жизнь? — любуясь Кирой, которая была ослепительно хороша в белом плаще и на высоких каблуках, спросил Глеб.

— Нет, продолжаю старую! — засмеялась молодая женщина. — Валера в тюрьме. Сидеть ему еще долго… но я все равно буду его ждать. Это я виновата в том, что случилось. Накануне я позвонила Валере и сказала, что ненавижу его за то, что он поставил наши жизни под удар. Вот у него и случился нервный срыв…

Звоницкий в очередной раз поразился причудам женской души и простился к Кирой навсегда. Алеша помахал ему на прощание.

— Когда станешь настоящим ветеринаром, помни, что для тебя всегда есть место в моей клинике, — сказал Глеб. И только когда мальчик вышел за дверь, запоздало сообразил — к тому моменту, когда Алеша исполнит свою мечту, Звоницкому будет в районе семидесяти… Ну и что?! Кто сказал, что жизнь заканчивается в этом возрасте?

Когда Кира с сыном вышли из палаты, в дверь робко заглянула Варвара Михайловна. Глеб приветствовал ее восторженным восклицанием:

— Дорогая, глубокоуважаемая Варвара Михайловна! До чего же я рад вас видеть!

Пожилая дама вошла, тревожно озираясь. При виде перевязанной руки Звоницкого она ахнула, и все смущение как рукой сняло. Домработница принялась перечислять народные средства, которые помогут в два счета. Когда госпожа Костомарова дошла до мумие с пометом тушканчика, Глеб не выдержал и расхохотался.

Варвара Михайловна подняла на него ясные голубые глаза и тихо спросила:

— Вы на меня не сердитесь, Глеб Аркадьевич?

— Разумеется, нет! — отрезал Звоницкий. — Правда, если бы вы мне сразу рассказали, в чем дело, то избавили бы меня от множества неприятностей. Например, от крайне познавательной экскурсии в морг…

— Глеб Аркадьевич, я не могла вам рассказать! Я всего лишь защищала свою семью. Пыталась защитить. Я искренне считала, что Валерий безумец и верить тому, что он рассказывает, нельзя. Когда он прыгнул на капот вашей машины…

— Кстати, зачем он это сделал? Я что, похож на Малика?

— Нет, он принял вас за одного из его подручных. Решил, что вы хотите похитить Алешу… — Глаза домработницы вдруг увлажнились. — Вы спасли его, дорогой Глеб Аркадьевич! Спасли моего внука! Я обязана вам по гроб жизни!

— Не надо по гроб, — испугался ветеринар.

— Вы можете требовать от нашей семьи все, что угодно! — с чувством проговорила Костомарова. — Мы перед вами в неоплатном долгу!

— Послушайте, вы ведь не собираетесь ехать вместе с Кирой в Израиль?

— Нет, — вздохнула пожилая дама. — Мы с Фирочкой не очень ладим. К тому же у меня еще Танечка и две внучки. Не могу же я их бросить!

— Очень хорошо! — обрадовался Глеб. — Тогда я прошу вас вернуться на прежнее место работы. Забудем все обиды, начнем с чистого листа. Ну как? Согласны?

— Вы действительно хотите, чтобы я вернулась? После того, как наша семья втянула вас в такие неприятности? После того, как вы пережили столько опасностей и едва не погибли?

Звоницкий кряхтя опустился на одно колено и прижал руки к груди — и здоровую, и забинтованную.

— Варвара Михайловна, уважаемая! Без вас моя жизнь превратилась в полный хаос. Знаете, что я понял?

— Что? — осторожно спросила домработница.

— Вы — главная женщина в моей жизни! — признался Глеб.

Варвара Михайловна пробежала пальцами по белоснежным кудрям, приводя прическу в порядок, и, приосанившись, проговорила:

— К вашему возвращению из больницы я испеку ваш любимый ежевичный пирог.

Домработница сдержала обещание.

Оказавшись дома, Глеб улегся на диван. Он мечтал об этом весь месяц, проведенный на ортопедической кровати. На животе у Глеба сидел кот Феликс, в ногах примостился Грязный Гарри. С кухни доносился аромат пирога. Звоницкий блаженно вздохнул и зажмурился. Жизнь возвращалась в нормальное русло.

На следующий день ветеринар навестил Сережу. Человечек стоял на посту, стойкий, как оловянный солдатик. В город уже пришла осень, и Сережа был одет в старую плащ-палатку и фуражку с резиночкой под подбородком. Глеб подарил ему целый набор значков — приколол на плащ-палатку и отступил любуясь. Сережа вдруг заморгал и произнес:

— Спасибо.

— Так ты можешь говорить? — удивился Звоницкий.

Но Сережа только загадочно улыбался. На прощание он по традиции отсалютовал Глебу жезлом.

Тем же вечером у ветеринара состоялся серьезный разговор по душам с Грязным Гарри. Домработница давно ушла, а Глеб сидел на диване в обнимку с псом, изредка прихлебывая из стакана коньяк, и говорил в горячее собачье ухо:

— Да, конечно, ты прав, старик. Да, знаю, я не имею права умирать, даже рисковать жизнью, у меня семья — собака и кот… Понимаю, она мне не пара… Это я о Вере. Слишком уж мы разные. И разница в возрасте не главное, поверь… Киру я тоже потерял. Честно говоря, я немного надеялся, что теперь, когда ей не нужно бояться, у нас могло что-то получиться… А она взяла и уехала.

Гарри сочувственно вздыхал.

Вера Войнаровская ни разу не навестила Глеба в больнице. Их первое — и последнее — свидание состоялось ветреным осенним днем. Война позвонила и сказала, что приглашает Глеба на похороны. Звоницкий оделся подобающим образом — в черное — и приехал в знакомый дом. Вера не предложила ему пройти, не налила выпить. Она тряхнула челкой, которая за это время отросла так, что закрывала левый глаз и шрам на челюсти, и сказала:

— Пошли!

Идти оказалось недалеко. В лесу за домом была большая поляна. Вера достала металлическую банку с пеплом Томуры и резким движение открыла крышку. Ветер подхватил темный порошок и мгновенно развеял.

— Вот и все. Мы тут гуляли, — пояснила Война. — Томура очень любила это место.

— Отличная была собака, — сказал Звоницкий и тут же уточнил: — Это наша последняя встреча?

— Долгие проводы — лишние слезы. Давай расстанемся сейчас, Глеб, — кивнула Вера. — Я к тебе привязалась… Но мы слишком разные. И потом, глядя на тебя, я всегда буду вспоминать о том, что случилось.

— Ты права, — согласился Звоницкий. На душе у него скребли кошки. — Кстати, тебе вернули оружие?

— Да, вернули все, по описи. Только оно мне не нужно. Продам коллекцию… и займусь чем-нибудь другим. — Война покосилась на Глеба и усмехнулась краешком рта: — Может, и тебя приглашу за компанию. Только предупреждаю, это будет очень не скоро.

Звоницкий молча кивнул и ушел с поляны…

Зато Яна Казимирова была в полном порядке. Ассистентка наотрез отказалась уезжать с папочкой в безопасное место. Еще пока Глеб лежал в больнице, Казимирова вместе с Мишей Ежиковым открыли клинику и вели прием.