Владимир Кашин - …И никаких версий. Готовится убийство

Время от времени он сдувал со страниц песок, разглаживал их и снова читал.

Это была трагическая исповедь о непозволительной любви, в заголовке ее стояло только одно слово: «Ты…»

«Когда я выходила замуж, не думала, что твоя жизнь острым клином войдет в мою. Я рада была войти в тихую гавань семейной жизни с добрым, спокойным и милым мужем.

Но не суждено было этому сбыться!

В нашем небольшом, красивом зеленом поселке над Ворсклой, где все знают друг друга, я никогда не встречала и не видела тебя… Хотя мы жили неподалеку, судьба не предоставила нам возможность встретиться. Если бы это случилось раньше, то жизнь моя потекла бы по другому руслу, а может, впрочем, все осталось бы так, как оно есть: кто ведает о том, кроме самой судьбы?

Впервые я увидела тебя, когда мой будущий муж привел меня в свой родной дом для знакомства с твоей семьей. Тогда еще никакие чувства не проснулись в моей душе: ты был братом моего будущего мужа, всего-навсего его старшим братом. Внешне — очень похожим на него, духовно — я не могла сразу понять твою душу, твою натуру.

Прошел год, как мы поженились. И вдруг я обратила внимание на тебя. На тебя, на старшего брата моего мужа, как на человека, который духовно нравится мне больше, нежели муж. Сначала я думала, что это забава, но чем дальше, тем больше ты мне нравился, мои мысли все чаще и чаще возвращались к тебе.

Прошло еще какое-то время, и я наконец поняла, что это любовь.

Я старалась в зародыше убить в себе это недозволенное чувство, но не смогла. Пробовала любить своего мужа, словно тебя, — ведь вы так похожи лицом, я боролась за то, чтобы в моей семье был мир и покой, был лад. Сколько раз ходила я по селу, разыскивала своего мужа, когда он, забыв обо всем на свете, выпивал в кругу друзей, уводила его домой, просила, плакала, чтобы он больше так не поступал. Семейные дрязги, особенно когда он являлся выпивши, оставляли в моей душе горькие капли разочарования, они копились годами, мелкие обиды собирались в большой ком отчуждения, и еще много чего я не могла простить мужу, хотя столько раз, ради семьи, ради ребенка, который вскоре появился, я пробовала забыть все и жила с ним дальше.

Мои мысли, мой любимый, все чаще и чаще возвращались к тебе, я невольно сравнивала вас, и пришел тот роковой час, когда чаша весов склонилась в твою сторону, и я пропала, ибо поняла, что уже не в состоянии владеть своими чувствами, что я люблю тебя, а не своего мужа.

Я боялась этого, я не хотела этого, борьба долго продолжалась в моей душе, но это было сильнее меня. О, только мысли о долге, о женской чести и порядочности сдерживали меня!

Годами я боролась с собой… и годами хотела тебя, жаждала тебя с каждым днем все мучительней, все более неудержимо, хотя не имела на это ни малейшего права. Право было у другой — у твоей жены Оли.

Вспомни, любимый, как однажды ты повез меня на мотоцикле в пионерлагерь к моей Веруньке. Когда мы приехали, был тихий час, дети спали, и мы тем временем решили искупаться в реке. В воде ты, шутя, сделал попытку обнять меня, но я отпрянула, и уже через миг пожалела об этом. Однако больше попыток с твоей стороны не было, а я не решилась сделать первый шаг к сближению. И потом, где бы мы ни сталкивались с тобой, при попытке обнять меня я уклонялась и каждый раз ругала себя, потому что очень хотела твоих пусть и случайных, но таких желанных объятий, хотела тебя всего. Останавливал долг…

Каждую минуту я думала о тебе, хотела тебя страстно, жгуче. Я не могла глядеть на тебя без боли в душе, зная, что ты не мой, что не дано мне такого права — права любить тебя.

А я любила…

Каждая встреча с тобой, где бы она ни происходила, в нашем ли доме, на улице или в гостях, куда мы хаживали семьями, приводила мою душу в страшное смятение, волновала мою кровь. Глаза мои смотрели только на тебя, каждое твое вымолвленное слово я ловила, малейшее твое движение запоминала. О, нужно быть великой артисткой, чтобы этого никто не заметил: ни твоя жена Оля, к которой я чувствую уважение и зависть, ибо она — твоя, ни мой Петро, который очень вспыльчив и несдержан, когда говорится об увлечении женщин чужими мужьями — при малейшем подозрении он наделал бы глупостей, — ни посторонние люди, которые — о! — обычно замечают, даже тогда, когда ближние наши не видят ничего. Я думала о последствиях, что могло произойти, если бы я бросилась в омут своей любви; нет, я знаю, чем это кончается! А у тебя и у меня дети, они не должны расплачиваться за грехи своих родителей.

Каждый раз, услышав вечером треск твоего мотоцикла, я выбегаю во двор встречать тебя. Выбегаю, забыв обо всем на свете, словно меня кто-то гонит. Если ты днем бываешь дома, я придумываю разные причины, чтобы зайти на твою половину взглянуть на тебя, услышать твой голос. И какая это невыносимая мука смотреть на тебя, быть рядом и не сметь даже прикоснуться! Как же мне до исступления хочется прижаться к тебе, почувствовать твое тело, твои объятия! Но этого желать — как солнце с неба достать! Когда тебя обнимает жена, целует, совсем не стесняясь меня (ведь родственница же!), я едва не теряю сознание. В душе моей все начинает дрожать, закрываю глаза, чтобы не видеть этого (забила бы ватой и уши, чтобы ничего не слышать!), и вся, как огнем, охваченная завистью и ревностью, замираю. Я, которая никогда не понимала, что такое ревность, ощущаю в эту минуту, как в моей душе поднимается не изведанное до сих пор завистливое черное чувство. Знаю, что не имею права будить в себе низкие, мерзкие чувства к твоей доброй, хорошей жене. Но ведь ты не мой… ее, и в такие минуты я не могу владеть собой. Должна крепко стиснуть зубы, чтобы не закричать от зависти, от простой физической боли, которая возникает где-то глубоко внутри потому, что не я тебя обнимаю и целую.

Где-то я слышала или, быть может, читала фразу: „Все дороги ведут в Вавилон“. Так и мои пути-дороги все ведут к тебе. Где бы я ни была, что бы ни делала, думаю о тебе и каждый удобный случай использую, чтобы забежать на вашу половину, будто бы по „родственным“ делам. Лишь бы хоть краешком глаза увидеть тебя. И тогда в моей душе воцаряется покой… А дома опять мысли и мысли, которые будоражат все мое естество, и жгучие желания снова просыпаются во мне, и снова не нахожу себе ни места, ни покоя.

А годы идут. Пролетело двенадцать лет моей глупой, непозволительной любви к тебе. За эти годы выросли и твои и мои дети, домашние хлопоты и болезни все больше одолевают нас, но мои чувства к тебе, мой любимый, не угасают. Твое прикосновение ко мне, даже случайное, бьет меня, как током. По ночам ты снишься мне, волнуя кровь.

А еще нужно смотреть в глаза твоей жене и изображать из себя целомудренную порядочную родственницу. О, если бы она знала, как я люблю тебя! Люблю много лет!.. И как трудно мне жить!..