Владимир Кашин - Приговор приведен в исполнение. Тайна забытого дела. Тени над Латорицей

— Я не колеблюсь, Наташенька.

Коваль зябко передернул плечами.

— Тебе холодно? Но ведь топят уже. — Она подошла к батарее. — У, горячо! Как хорошо, что нам провели отопление! Так надоели эти дрова и уголь! Пыль, грязь. У меня на платьях до сих пор сажа.

«Убийца тот, кто убивает тело, но трижды убийца тот, кто убивает душу» — почему-то снова вспомнилось Ковалю изречение, которое пришло в голову во время совещания в «Артезианстрое». А может ли убийца духа стать обычным убийцей, поднять руку на человека? Нужно посмотреть у Ромена Роллана. Наверно, эта мысль имеет продолжение.

Коваль встал, сделал шаг, чтобы подойти к полке с книгами, и внезапно остановился как вкопанный.

— Как ты сказала, Наташка? — спросил он, повернувшись к дочери. Лицо его приняло при этом странное выражение. — Повтори, что ты сказала… О саже, о платьях…

Наташа недоуменно посмотрела на отца.

— Я сказала… Ну… Сказала: хорошо, что у нас паровое отопление…

— Нет, нет, — бросил подполковник. — Что ты сказала о саже, о своих платьях?

— Ничего особенного. Платья, сказала, пачкались. Бывало, как ни стараешься не прикоснуться к дверце, а все равно — в саже…

Но Коваль уже не слушал ее. Больше того, он ее уже не замечал. Он бросился в сени и надел пальто.

— Куда ты на ночь глядя?

— По срочному делу.

— Но ведь уже начало двенадцатого.

— Вот и хорошо! Замечательно! — ответил Коваль, в спешке не попадая рукою в рукав. — Прекрасно, щучка, великолепно! Ложись спать. Я не скоро вернусь.

Впопыхах напялив кепку, Коваль выбежал на улицу.

Где-то около полуночи он уже звонил в квартиру прокурора области.

Ему долго не открывали, домашняя работница расспрашивала через дверь, кто и зачем, и только потом открыл сам прокурор.

— Что случилось, Дмитрий Иванович? — как показалось Ковалю, недовольно спросил прокурор, застегивая пижаму.

— Сейчас все объясню, Иван Филиппович, — взволнованно произнес Коваль, входя в прихожую. — Нужна санкция на обыск у Петрова. Простите, что так поздно беспокою. Надо спешить, пока не уничтожены доказательства. В любое время может начаться отопительный сезон. Осень, уже холодно.

— Что это значит? При чем тут осень, отопительный сезон?

Прокурор уже окончательно проснулся, голос его звучал строго и требовательно.

— Через несколько часов все встанет на свое место, Иван Филиппович, — ответил Коваль. — И подлинный убийца Петровой будет известен… или я подаю в отставку.

— Что за мелодрама! Объясните, в чем дело.

— Иван Филиппович, сегодня истекает отсрочка по делу Сосновского. Завтра вы спросите, на каком основании я добивался этой отсрочки. Завтра эти основания будут налицо. Я запомнил, Иван Филиппович, что вы сами говорили на совещании!.. Вы подчеркивали, что если Нина Андреевна перед роковым днем несколько раз приезжала на дачу и муж ее об этом не знал, то следует выяснить, зачем она туда ездила. Одна или с кем-то? К кому? Возможно, к Сосновскому. Но не исключено, что был у нее другой любовник, с которым встречалась она на своей даче. Тогда кто он? А если не было никого, то зачем она все-таки ездила в Березовое одна? Потом вы сказали, что не следует сбрасывать со счета показания старика. Установить, не мог ли приезжать в Березовое Семенов. Если так, то, возможно, были какие-то взаимоотношения между Петровой и Семеновым. Не исключено, что Нина Андреевна знала о Семенове что-то плохое и поэтому он расправился с ней. Фото Семенова она сама могла разорвать и выбросить. Ответы на эти вопросы, сказали вы, может дать повторный обыск на даче Петровых. Я не проводил этого обыска, потому что был целиком и полностью занят Семеновым, а кроме того, откровенно говоря, не был уверен, что есть в этом необходимость, а главное, не хотел преждевременно беспокоить управляющего трестом «Артезианстрой». Но сейчас, по моему убеждению, настало время произвести повторный обыск. Он может помочь нам ответить на важные вопросы. Но только в том случае, если мы проведем его немедленно.

— Но следователь-то сейчас в отъезде. Возьмете это на себя?

Коваль утвердительно кивнул.

— Хорошо, — согласился прокурор. — Но смотрите, не наломайте дров! Объясните Петрову, с какой целью проводится обыск в такое время. Подчеркните, что против него самого мы ничего не имеем.

Спустя полчаса Коваль вместе с лейтенантом-оперативником был на квартире Петрова.

Управляющий трестом встретил подполковника в штыки и, не выслушав его как следует, раскричался:

— Безобразие! Поднимаете среди ночи! Я буду жаловаться вашему начальнику управления, до министра дойду! Черт знает что! Возмутительное нарушение законности! После окончания дела искать что-то еще! Чушь какая-то! Ну, ищите, ищите, что вам надо!

Но городская квартира Петрова была Ковалю ни к чему.

— Одевайтесь, поедем в Березовое, — коротко приказал он.

Продолжая огрызаться и угрожать, Петров все же оделся. Непослушными со сна руками с трудом напялил костюм, плащ и, забыв шляпу, спустился вместе с офицерами милиции во двор, где их ждал газик.

Ехали молча до самого Березового. Газик свернул к крайним домам, остановился, и лейтенант отправился звать понятых.

— Вы понимаете, что делаете? — нарушил молчание Петров. — Я вам не пешка какая-нибудь, товарищ подполковник!

— Понимаю, товарищ Петров, — ответил Коваль, — но обыск провести необходимо. Это и в ваших интересах.

На этом разговор оборвался. И опять наступила тишина, слышно было только, как тяжело дышит управляющий «Артезианстроем». Но вот лейтенант вернулся с понятыми — жителями Березового, и газик снова заурчал на дороге.

На даче Коваль прежде всего бросился в гостиную, где не так давно видел халат Нины. Сердце его радостно забилось: халат по-прежнему висел в углу. В гостиной, как и раньше, царил беспорядок, толстый слой пыли все еще лежал на всех вещах, на батареях парового отопления.

— Еще не топили в этом году? — спросил подполковник управляющего.

— Я здесь не живу, — проворчал Петров.

Коваль приподнял рукав халата.

— Это халат Нины Андреевны?

— Да.

Даже при сравнительно слабом электрическом освещении на правом рукаве халата была заметна полоска сажи.

— Дача отапливается паровым котлом?

— Да, «титаном».

— Других печей в доме нет?

— Нет, только в котельной.

— Пойдемте в котельную.

Все двинулись за Петровым, который, отыскав на кухне ключи, вышел во двор.

Дверь котельной, к удивлению самого хозяина, оказалась незапертой. Замок висел на одной только дужке как-то косо и небрежно, словно его набросили впопыхах.

Когда Петров включил свет, все увидели большой «титан» с водяным термометром, тоже покрытый густым слоем пыли. Почерневшая от копоти дверца была полуоткрыта.