Алексей Поворов - Я убийца

– Не знаю и знать не хочу!

– Правильно. Чертов ты комуняка! Твой сын учится в Лондоне, у тебя счет в банке, недвижимость за границей, и все потому, что я кормлю тебя! Я! Понимаешь?! Я!! Людям с деньгами, да и мне иногда, нужно развлекаться. И они за это хорошо платят! Да ты и сам не безгрешен! При всем при этом от тебя только и требовалось, что прикрывать меня и оповещать о таких ситуациях, как приезд этого Пименова! А теперь ты, старый дурак, умудрился упереть из моего кабинета дела! И главное, тогда, когда я уже почти все уладил!

– Так я… – начал было полковник, но Сергей прижал палец к губам.

– Т-с-с-с-с. Теперь я буду сам действовать, а ты давай-ка надавливай на свои рычаги власти, чтобы я был бел и пушист, как котенок, и вне всяких подозрений.

– Так я просто… – опять попытался оправдаться Громов, но Сергей вновь его перебил.

– Заткнись! Знаю, что зассал, когда я сообщил тебе о том, что этот выродок откопал дело Головина. Тебе же захотелось поиграть с его дочерью. И я сделал так, как ты хотел. Ты хоть знаешь, каких усилий мне стоило заставить этого докторишку потом молчать?! Не знаешь, старый ты похотливый баран! А теперь давай подписывай ордер на арест!

– Чей?!

– Чей нужно. Очередной жертвы. Так сказать, сакральной. Нужно кого-то угробить, чтобы другим жилось хорошо. Слава Богу, каким-то чудом нам подвернулся этот Максимов. Прямо в точку с ним попали. И этот камень, ха… Откуда он там взялся? А потом еще Сашок удивил, притащив такие же. Надо же, какие случаются совпадения. Я уже и забыл про него, а тут на тебе, как манна небесная. И, главное, все по делу. Бывает же такое? – рассуждая вслух, Сергей заходил по кабинету. – А вообще, по-хорошему, его убирать нужно.

– Максимова?

– Дурак ты старый! Пименова.

Глава XL

Не учащай входить в дом друга твоего,

чтобы не наскучил тобою и не возненавидел тебя.

Притчи 25:17

– Уверен, что готов? Что пришло время?

– Ты говоришь, как один из моих знакомых. Он священник.

– Может быть. У меня был богатый опыт общения с апостолами, – смеется воин и разминает шею до хруста в позвонках.

Я стою в ванной комнате, человек в римских доспехах находится за спиной. Я вижу его в отражении зеркала. Что же, пора начинать то, что я так долго планировал, к чему так стремился. Включаю воду и беру машинку для стрижки волос в руки, провожу ею по голове, длинные пряди падают в раковину. Воин с улыбкой мертвеца наблюдает за моими движениями. Дальше в ход идут ножницы. Состригаю бороду и усы, потом начисто сбриваю все бритвой. Набираю в ладони горячую воду и резким движением омываю лицо. У человека, стоящего позади меня, и у меня теперь одно лицо. Еще мгновение, и его волосы отрастают до плеч, а лицо покрывается бородой и усами. На меня смотрит Петр, он удрученно качает головой.

– Не надо, Максим, все еще можно остановить.

Его лик дрожит в зеркале и вскоре растворяется, будто туман. Резко оборачиваюсь. Никого. Провожу по лицу рукой: гладкая кожа – странные ощущения пятнадцатилетней давности. Я готов. Подхожу к шкафу и вытаскиваю семейный фотоальбом. Сажусь за стол, долго настраиваюсь, чтобы открыть его. Такая простая вещь и одновременно такая трудная. Иногда прошлое гораздо страшнее будущего. Протягиваю руку, чтобы дать волю воспоминаниям.

Тук-тук-тук.

Замираю. У меня нет друзей, которые могли бы прийти ко мне в гости. Свет я стараюсь не включать вечером, чтобы не привлекать внимание. Горит только несколько свечей на столе, да и те не видны снаружи благодаря задернутым наглухо плотным шторам. Я-то знаю: сам проверял. Звонка на калитке нет, а я точно ее закрывал. Стучат в дверь.

Тук-тук-тук.

Осторожно поднимаюсь с места, подхожу к ноутбуку. У меня по периметру расставлены камеры. Перед входом стоит девушка. Та самая, которая подсаживалась ко мне в кабаке. Она одна. Переводит взгляд на камеру, улыбается и показывает рукой в объектив неприличный жест. Ее нахальство и настырность забавят меня. Что же, посмотрим. Открываю дверь и осматриваюсь по сторонам. Кроме нее никого.

– Как ты меня нашла?

– Войти-то можно? – с усмешкой спрашивает она и делает шаг вперед.

Преграждаю проход рукой.

– Ты не охренела ли, подруга?!

– Фу! Как грубо, – из темноты, будто ее ангел-хранитель, вылетает огромный ворон и садится на мою калитку. – Так позволишь мне пройти, или у тебя есть секреты?

– Да пошла ты! Убирайся, – с силой отпихиваю ее, так что она чуть ли не падает. Ворон громко каркает, расправляя крылья в стороны. Захлопываю дверь и щелкаю замком.

– Я знаю, куда делся Петр! – орет она мне через дверь, и мое отношение к ней меняется в одночасье.

Приоткрываю дверь. Смотрю какое-то время в это ангельское личико, в котором не вижу ничего хорошего. Жестом головы показываю, чтобы входила.

– Ты не меняешься. Как был солдафоном, так им и остался.

Она проскальзывает в дом. Ворон, как преданный пес, пристально следит за каждым ее движением. Или моим?

– Живешь, как в пещере. Свет бы включил.

– Тебя не спросил. Откуда ты узнала мой адрес? Ты следила за мной? Что с Петром? Где он?!

– Сколько у тебя вопросов. Вопросы, вопросы, вопросы. Знаешь, я когда-то давно тоже искала ответы на свои вопросы, – она говорит со мной, как давнишний приятель. Странно, но зверь внутри меня смиренно молчит, и я удивлен этому. – Это твое? Можно взглянуть? – она протягивает руку к фотоальбому.

– Тронешь, и я тебе пальцы переломаю! – сквозь зубы угрожаю я.

– Ой! Наверное, личное? Прости, не знала. Перстень на мизинце в память о дочери? Жена, наверное, подарила?

Я кидаюсь к ней, но она по-кошачьи ловко перепрыгивает через стол. Голубые глаза сверкают в полумраке, отражая свет свечей. Она смотрит на меня и улыбается.

– Гнев – это хорошо, – произносит мягко и ласково.

– Ты понятия не имеешь, кем я могу быть. Давай лучше ты расскажешь мне про моего друга, если ты вообще что-то про него знаешь. А заодно объяснишь, как нашла меня, и тогда, может быть, я позволю тебе уйти.

– Максим, Максим. Ты понятия не имеешь, что с тобой произошло и что я знаю. А пугать меня, малыш, не стоит. Я такое пережила и повидала, что твои проблемы – это так, скучная мелодрама.

– Ты называешь гибель моей семьи мелодрамой?!

Делаю шаг в ее сторону, она делает два от меня вокруг стола, не прекращая улыбаться.

– Давай не будем нервничать и просто поговорим, если ты не против.

Указываю на стул и сам сажусь, она делает то же самое.

– Я слушаю. Давай, говори.

– Ты – больной психопат, который думает, что убивает людей во благо.

Она разводит руки в стороны и начинает заливисто смеяться. Выдерживаю паузу. Даю ангелочку с демоническим характером успокоиться.

– Не удивила. Я знаю, что я и кто я. А вот откуда это знаешь ты? Откуда знаешь про Петра?