Константин Бабулин - Личный бумажный Демон (СИ)

Что из этого всего следует? Что нужно быть крайне осторожной. – Она хмыкнула про себя. - Это я как раз умею. Так, я опять отвлеклась».

Она вернулась к листочку с надписью Шахова.

«Мне нужен кто-то внутри фонда, кто сможет проинформировать меня о том, что там происходило и держать в курсе того, что происходит сейчас»

Записала:

Познакомиться с кем-то из рядовых сотрудников фонда «Культурное наследие». Как?

Написала и задумалась. – «Не очень понятно, ладно, тоже оставим на потом. Дальше что? Давай-ка ещё раз пробежимся по разговору, что такого опасного в нём прозвучало, что привело к таким ужасным последствиям? Да и кто мог узнать, о чём мы говорили? Разве что там был спрятан микрофон, и кто-то подслушал? Опять утыкаюсь в офис. Пропускаем, давай дальше. Разговора ведь было два, второй был после секс-шопа, и к нему я отнеслась крайне несерьёзно. Что там такого прозвучало? Что шаг в 27 лет совпадает со сменой элит в России? Ну и что? Разве за это убивают? Да мало ли какие шаги с какими датами совпадают… Нет, этого не может быть. А кстати, если шаг в 27 лет имеет какой-то сакральный смысл, то он должен работать и в обратную сторону. А ну-ка проверим: 1910 – 27 = 1883 и что? – Она опять поднялась и сходила за ноутбуком. Включила и вбила в поиск гугла дату – опа, в этот год прошла коронация Александра 3-го, что ознаменовало смену либерального курса, проводимого убитым предшественником, на укрепление самодержавия. Ого, подходит, а ещё: 1883-27= 1856 и что было в этом году? Как бы и ничего - Светлана разочарованно прокрутила события 1856 года. - Постойте-ка - Она перескочила на 1857-год. 3-го января 1857-го года была создана комиссия по решению крестьянского вопроса, то есть по вопросу отмены крепостного права. И это она уже создана была 3 января, на третий день после нового года. Ясно, что решение было принято в 1856-м году. Ну, допустим. Давай дальше… а чего там - давай возьмём круче. Какие вехи в истории мы знаем? Ну, например смута 1613 года, давай считать 1856 – 27 – 27…. 27 = 1613-й год – ни хрена себе… совпало. Получается, если 11 раз, из даты рождения Врубеля, вычесть возраст Лермонтова, то мы попадаем в 1613-й год. А уж это веха так веха, не просто смена элит, а восшествие новой династии Романовых. Вот чёрт и что? Виктория была права, и шаг в 27 лет, действительно имеет значение? И тогда что, в 2018-м году, правда, сменится правящая прослойка? Ого. – Она ошарашено смотрела на цифры. – Постой, постой, а 1917-й как же? Он-то почему выпадает из этого ряда? А если взять половину от 27-ми - 13.5 и прибавить к 1910-му, что мы получим? Получим 1923-й год с копейками, год окончания гражданской войны и окончательное утверждение новой руководящей «элиты», пока ещё Ленинской. Допустим, но не из-за этого же, их убили? А из-за чего тогда, из-за рисунка? А почему нет? Он дорогой, кто-то его приметил, и что-то сделав, с Кашиной и владельцем завладел им. Потом, узнав, что фонд не намерен сидеть, сложа руки, а будет разбираться с этим, попытался обрубить все концы. Ну, как вариант, да годится. Тогда начинать нужно с Кашиной. Куда она ездила, с кем общалась, и прочее, и прочее. И попытаться найти место, где предположительно находился рисунок, и кто об этом знал. Ну и думать о своём человечке в фонде. Что там у них на сайте?»

Она задала поиск, и открыла сайт фонда «Культурное наследие. Нашла в меню кнопку «о фонде», и ткнула в неё. На экране открылся список сотрудников с фотографиями, должностями и краткими вехами в их биографии. Светлана с интересом стала просматривать его, медленно прокручивая вниз. – «Да у них тут не фонд, а гарем - одни девки, и все очень даже ничего. Как там звали президента? Леонид Сергеевич? Ну-ка посмотрим на тебя. – Она вернулась вверх списка на фотографию президента. - Да нет, мужик как мужик, типичный чиновник, а вон оказывается какой молодец, сколько девок себе набрал… – Она посчитала фотографии. – Тринадцать, надо же, много Хотя, уже 12-ть, фото Шаховой ещё не убрали с сайта. Вот. – Она остановилась на фотографии симпатичной девушки с ресепшн, с которой она разговаривала. – Секретарь-референт и специалист по коммуникациям, в одном флаконе. Отлично, вот ты-то мне и нужна. Как же с тобой законтачить-то? Позвонить с каким-нибудь вопросом и… нет-нет, не так. Ладно, подумаю.

Следующий день редакция журнала АртХаус. Надежда Азарова.

- Ну и что нам делать? – Она смотрела на своего бухгалтера и понимала, что задаёт риторический вопрос.

- Не знаю. – бухгалтер дородная дама в возрасте, обречённо пожала плечами. – Денег не хватает даже на налоги, а уж на аренду и зарплату… - Она махнула рукой.

- А что реклама?

- Сейчас же август, какая реклама, от них и так-то каждый месяц всё меньше и меньше, а сейчас так и вообще.

- Мда, первое полугодие посчитали?

- Да, минус шестьдесят тысяч долларов.

- Почему так много?

- Во-первых вырос вменённый налог, во-вторых повысили торговый сбор, в третьих из-за перехода на упрощёнку нам вкатили штраф 1 миллион рублей, как раз на сумму предполагаемой экономии, в четвёртых…

- Понятно, все разговоры о снижении налогов, как обычно, заканчиваются ровно обратным – их увеличением. Ну, и что нам делать? У спонсора тоже проблемы с бизнесом, и деньги он нам перечисляет с большой неохотой… Этот год дотянем как-нибудь, а вот следующий… - Она вздохнула - Давай позовём рекламу, пусть расскажет нам, чего ждать осенью. – Она сняла трубку и нажала вызов. – Рима, зайди ко мне.

Пока ждали Риму, отвечающую у них, за маркетинг и рекламу, сидели и молча, смотрели друг на друга, понимая, что выхода нет. Что может сказать Рима? Доходам взяться неоткуда, нужно опять что-нибудь сократить. Хотя, куда уж дальше? И так сократили уже всё что можно, включая рекламный отдел, от которого осталась одна Рима. Подумать только, от большого рекламного отдела авторитетного издательства, остался один директор… А от самого издательства, что осталось? Один журнал и остался. Где книги, где буклеты, где открытки? Всё сократили и урезали, как убыточное. И что толку? Сокращения расходов всё равно не успевают за сокращением доходов. Не издательство, а тришкин кафтан…

Наконец вошла Рима, высокая, худая блондинистая женщина, тридцати с хвостиком лет, и села, аккуратно положив перед собой блокнот с ручкой.

«Всегда так делает, эдакая немецкая педантичность. – Надежда с тоской смотрела на свою сотрудницу. - Этим и понравилась десять лет назад, когда нанималась на работу. Пришла на собеседование, стильная, молодая, деловая. Достала блокнот с ручкой и давай делать пометки во время разговора, прямо как настоящая бизнесвумен. А сейчас? Сейчас это раздражает – Ты мне результат давай, а не выпендривайся, и не строй из себя бизнесвуменшу. Какая ты на хрен бизнесвумен? Ты несчастная женщина с двумя детьми на руках и мужем пьяницей. И что ты будешь делать, когда мы закроемся?».