Андрей Кивинов - Рикошет

Блин, значит, Юрик… Дурак! Допрыгался…

Она осторожно выглянула наружу. Менты шли в ее парадную! Через секунду внизу хлопнула дверь. "Идут спокойно, может, не за Юркой. Может, опять какой «Ураган». Вера замерла, прислушалась. Дом точно из фанеры, на пятом этаже слышно, как в подвале кошка орет.

Шаги приближались. На ее площадке или где-то совсем рядом товарищи по оружию остановились. Вера бесшумно проскочила мимо дверей в комнату, прислонив палец к губам, зашептала:

– Юра, там менты за дверью. Наверно, сюда. Шепот прервал короткий резкий треск звонка.

Юрик вскочил с дивана, выхватил из-за пояса пистолет, метнулся в угол за шкаф.

– Открывай. Заводи сюда, сама отойди к окну. Сколько их?

– Двое… – словно привидение ответила Вера. Она все еще не могла поверить в происходящее.

– Клево… Иди, открывай. Звонок вновь резанул по ушам – уже гораздо настойчивей, словно приказ.

– Юр, погоди…

Самое интересное, что сейчас он выглядел совершенно спокойным, как спортсмен-стрелок в тире на тренировке. А глаза… Это не Юркины вечно смеющиеся глаза. Две стекляшки, вставленные мастером-чучельником и покрытые мутным лаком.

– Юр…

«Ну почему, почему я? Почему именно Юрка? За что?… Он ведь будет стрелять. Будет… Юр, ну не надо, ты же очень добрый, самый лучший… Ты вылечишься… Пожалуйста, не надо. Юрочка…»

Вера зажмурилась, представила, как открывает дверь, как в коридор заходит улыбчивый Казанцев, толстяк участковый, как они направляются в комнату. Стрельба, крики… «Держи сувенирчик, на память!» Ведь он же тоже мог… Тогда. Звонок!!!

– Открывай!

Вера очнулась. Может, сказать, что никого нет дома?

Стук в дверь.

– Вера, это милиция, открой! Она прижалась к стене.

– Юр, погоди… Попробуй через балкон, там труба рядом, спустишься, не догонят…

В его глазах отразился упавший из окна солнечный лучик. Юрик, как показалось Вере, расслабленно выдохнул. Опустил руку с пистолетом, посмотрел на балконное окно, кивнул головой и вышел из-за укрытия.

– Только тихо, Юрочка. Там ручки плохо открываются, ржавые.

Юрик на цыпочках подкрался к балкону, ухватился за дверную ручку. Задвижка действительно открывалась тяжело и с предательским скрежетом.

– Осторожнее… Юр… давай подержу, – Вера кивнула на пистолет.

Он попытался повернуть задвижку одной рукой, но та не поддалась.

– На, – Юрик сунул пистолет Вере и аккуратно, почти бесшумно, стал открывать задвижки.

На вторую, внешнюю дверь ушло еще полминуты. Юрик забрал пистолет, пригнулся и шмыгнул на балкон, словно любовник, застигнутый рогатым муженьком. Перегнулся через перила, посмотрел вниз и почти тут же влетел обратно в комнату.

– Обложили, гады… Сучары. Открывай! Он прыгнул за шкаф, передернул затвор, поднял пистолет.

– Давай быстро! Не врубятся.

Треск звонка и барабанные удары по двери слились в какую-то абсурдную, вычурную какофонию. Почти Людвиг Ван…

Глаза Юрика смотрели в будущее с мертвой, железной уверенностью.

Она пошла открывать.

Костя приложил ухо к обитой рейками двери.

– Дома, точно. Я в окне ее срисовал.

Он выпрямился, ударил кулаком по обивке.

– Вера, открой! Дверь сломаем! У нас фомка есть большая! Что за дела-то?

– Тихо, – Гриша приложил палец к губам, – шаги.

– Кто? – из прихожей, будто из склепа, раздался полумертвый голос.

– Вера, это я, Казанцев. Из милиции, помнишь? Тут по материальчику проблемки, поговорить бы надо.

– Сейчас, подождите, я накину что-нибудь. Спала.

– Ночью спать надо.

Она повозилась в прихожей, наконец отперла замок. Костя, прислонив к стене фомку, вошел в прихожую.

– Ты в джинсах спишь, да?

– Прилегла просто… Голова.

– Темновато тут у вас, – сказал Гриша, пытаясь найти выключатель.

Вера отошла в сторону, пропуская гостей.

– Есть кто? Или одна скучаешь? – Казанцев осторожно приоткрыл дверь в бабушкину комнату.

Бабушка вторую неделю лежала в больнице.

– Одна, – ответила Вера голосом человека, пару дней провисевшего на дыбе.

Казанцев сделал шаг в направлении большой комнаты. Он не увидит Юрика. А если и увидит… Ноги подогнулись. Она медленно сползла по стене на пол, уперлась локтями в колени, что есть силы сдавила уши ладонями и зажмурилась…

«Ксюша, Ксюша, Ксюша – юбочка из плюша…»

Наверное, она все сделала правильно.

Когда «уазик», выпустив вулканический залп черного дыма, тронулся с места, увозя спеленутого по рукам-ногам Юрика, Казанцев подтолкнул Веру:

– Ну, фройлян, а мы пешком. На всех транспорта не напастись. Да тут и недалеко.

– Может, подождем, – предложил Гриша, – сейчас врежет.

Над головами повисла взрывоопасная тучка.

– Не сахарные. Шагом марш.

Казанцев еще разок подтолкнул Веру, руки которой были сцеплены за спиной настоящими американскими наручниками. Подарок знакомого частного охранника.

– Казанова, – Бугаев поправил фуражку, – церковь знаешь у нас лютеранскую рядом с отделом?

– Еще бы.

– Прямо сейчас туда и беги. Падай перед Боженькой на коленки и благодари, пока лоб не разобьешь.

– Я православный.

– Да это все условности… Какая разница? Боженька один. Между прочим, в соседнем отделении открыли церковный кабинет. Вместо ленинской комнаты. Раз в неделю поп приходит исповедовать и на задание благословлять. Раскрываемость у них на десять процентов выросла.

– У нас без попа вырастет. А этому аборигену тоже повезло. Я полное моральное право имел его на месте положить. А так получит двадцатничек. Ждать-то будешь, фройлян?

Вера не ответила.

– Никакой церкви, Гриш. Сейчас отрапортуем папикам и прямым ходом в наш спецподвальчик. Берем по полкило какого-нибудь «Арарата» и снимаем стресс по проверенной схеме… Не знаю, как ты, но если я сейчас не расслаблюсь, к утру заболею простудой на нервной почве и начну стрелять из окна по прохожим. Не каждый день тебе в рожу пистолетом тычут. Не представляешь, Гриш, какое это чувство. Так хорошо, так душевно… Особенно когда уверен, что ствол боевой и с патронами.

– Я ж говорю – рука Господня! Прикинь – полные карманы боезапаса, а в магазине пусто!

– Да просто зарядить забыл в нервотрепке. Я тоже забыл свой с предохранителя снять, а то водил бы сейчас Юрочка хороводы с ангелами… Ну и личико у него было. Типичный хорек с бакенбардами. Жмет, жмет на газ, а газу нет…

Костя нервно, отрывисто засмеялся. Крупные капли-бомбочки застучали по асфальту, наполняя пространство монотонным гулом.

– Говорил же, подождать надо! – Григорий поплотнее надвинул фуражку и ушел в галоп, резко оторвавшись от спутников.

Возле детской площадки со спаленным хулиганами-партизанами домиком Вера вдруг остановилась.