Дэвид Бальдаччи - Противостояние лучших (сборник)

Пол, услышав про статуэтку и ее кодовое название, перестал писать.

— Их передали мастеру, в чью задачу входило сделать несколько идентичных копий, — продолжал Рашид. — Работники музея в Каире скажут вам, что воры не взяли фигурку. Разумеется, им не остается ничего другого. Они даже показывают фотографии реставрационных работ. Если музейщики будут говорить правду, учитывая сложную политическую ситуацию того времени и смену правительства… полетят головы — в буквальном смысле — тех, кто отвечал за сохранность коллекций музея. Видите ли, содержание золота в статуэтке не имеет особого значения, его там не много. Однако она бесценна с точки зрения истории. Фигурка слишком знаменита, чтобы ее продали в какой-нибудь официальный музей, но частные коллекционеры с радостью заплатят огромные деньги, чтобы заполучить ее в собственность. Поскольку покупатель не сможет объявить во всеуслышание о своем сокровище, воры спокойно сделают несколько копий и продадут их по бешеным ценам излишне доверчивым и беспринципным коллекционерам, причем каждый будет считать, что владеет оригиналом. Они никогда не узнают, что заплатили десятки миллионов долларов за фальшивку… возможно, даже хуже — за одну из множества фальшивок. Так что аферисты будут обманывать любителей старины до бесконечности.

— Звучит разумно, — проговорил Мадриани.

— Но важно другое. Главным образом именно по этой причине делом заинтересовалась американская разведка. Им удалось узнать имя одного из потенциальных покупателей оригинальной статуэтки, который готов заплатить за нее баснословные деньги.

— И кто же он? — затаила дыхание Алекс.

— По сведениям, доставленным нашими источниками, это бывший глава Северной Кореи Ким Чен Ир. Вот вам и причина для меморандума, — объявил Рашид. — Повторюсь, мы не видели сам документ, но, по нашим сведениям, Ким и тот, кто организовал похищение, скажем так, заключили сделку на определенную сумму, которая будет выплачена за фигурку. Цена, если нам правильно сообщили, равняется половине миллиарда долларов США.

Пол присвистнул и поднял голову:

— Мы явно выбрали не ту профессию. Это достаточно серьезный мотив для убийства — прикончить Спинову, чтобы она не предала гласности историю статуэтки и меморандум ЦРУ.

— Совершенно верно, — подтвердил его слова Самир.

— Откуда вы это узнали? — Мадриани требовались факты.

— Это моя работа, — ответил Рашид.

— Может быть, вы сможете достать копию меморандума ЦРУ в Государственном департаменте? — подала голос Алекс.

— Они отказываются делиться с нами информацией, — покачав головой, ответил Рашид. — По крайней мере, по данному вопросу. Я подозреваю, это делается из соображений национальной безопасности, связанных с Северной Кореей. Нам известно, что США проводят исключительно сложные переговоры по вопросам ядерного оружия с Ким Чен Ыном, сыном Кима, сменившем его на посту руководителя государства. Они не станут рисковать договоренностями с Северной Кореей из-за статуэтки.

Мадриани поднял голову от своих записей. Он вдруг понял, что это как раз те факты, которые смогут изменить тактику защиты Мустаффы. Проблема заключалась в том, что ему требовались улики. В противном случае судья даже не позволит ему упомянуть о новом повороте дела в присутствии присяжных.

В половине десятого утра понедельника на столе Алекс Купер звякнул интерком. В офисе за дверью ее кабинета в первом доме на Хоган-плейс на Манхэттене, в штабе прокурора округа Нью-Йорка, жизнь била ключом.

Из интеркома послышался голос секретарши:

— Вам звонят по первой линии. Мистер Рашид из ЮНЕСКО. Сказать ему, что вы заняты, и попросить, чтобы он передал через меня, что ему нужно?

— Нет, я поговорю. — Алекс взяла трубку. — Алло!

— Мисс Купер, надеюсь, я не слишком отрываю вас от дел, — услышала она голос своего нового знакомого.

— Мистер Рашид, у меня через двадцать минут совещание, но сейчас я могу уделить вам пару минут.

— Я хотел спросить у вас насчет мистера Мадриани. Он еще в городе?

— Нет, он улетел вчера утром. А что?

— Я позвонил в его офис в Сан-Диего, и мне ответили, что его нет в городе и он будет недоступен в течение нескольких дней. И что с ним никак нельзя связаться. Я не хотел передавать им то, что собирался сказать ему, поскольку это крайне конфиденциальная информация…

— Он сегодня должен выступать первым на судебном заседании.

— Именно этого я и боялся. А вы не можете с ним как-нибудь связаться?

— Не знаю. Он вам срочно нужен?

— Если он хочет спасти своего клиента, то это жизненно важно.

— А в чем дело? — Купер уже знала больше, чем ей следовало, но не могла сдержать свое любопытство.

Ей потребовалось два с половиной часа, чтобы найти Мадриани через офис в Коронадо: там она получила номер его мобильного телефона в Лос-Анджелесе и отправила на него сообщение. В начале четвертого на Восточном побережье и примерно в полдень в Лос-Анджелесе Пол перезвонил ей во время перерыва в судебном заседании.

— Надеюсь, это важно, — сказал адвокат.

— У вас мало времени? — уточнила Алекс.

— Парочка акул из офиса окружного прокурора подбирается к моим коленям, щиколотки они уже изжевали. Все нормально, волноваться не о чем.

— Рашид пытается связаться с вами со вчерашнего дня. Он говорит, что окружной прокурор намеревается припечатать вашего клиента.

— Мне казалось, они уже это сделали, — ответил Мадриани.

— Свидетель Терри Мирза. Вам знакомо имя? — спросила Алекс.

— Знакомо, — подтвердил Пол. — Но откуда Рашид…

— Помолчите и слушайте. У вас действительно мало времени. Рашид утверждает, что Мирза видел, как ваш клиент в ночь убийства бросил тело Спиновой в переулке в западном Лос-Анджелесе.

Имя Терри Мирзы значилось в списке свидетелей штата, но эти сведения не сообщали общественности и средствам массовой информации. Даже Пол не знал всех подробностей показаний Мирзы — только то, что тот видел, как Мустаффа избавился от тела. Адвокату выдали весьма туманные, причем составленные так совершенно сознательно, отчеты полиции. Мирзу спрятали до суда, чтобы следователи Пола не могли до него добраться. Впрочем, свидетель и не стал бы с ними разговаривать.

— Зачем вы мне это рассказываете, Алекс? — удивился Пол.

— Потому что я вам доверяю. Вам и вашей репутации. Существует два пути. Так уж сложилось, что я верю в предназначение прокурора округа творить правосудие.

— Какие два пути вы имеете в виду?

— Как я уже вам говорила, прокурор вашего округа — мой друг. Я ему позвоню, и, возможно, он ко мне прислушается. Постарайтесь как можно жестче изложить ему все, что нам стало известно про Каир. Пусть подумает, что он сидит на мине, готовой вот-вот взорваться.