Михаил Черненок - Жестокое счастье

9. ЖЕЛЕЗНАЯ ИНТУИЦИЯ

В философии интуицией принято считать непосредственное постижение истины без предварительного логического рассуждения. Не отрицая, в общем-то, философского толкования, Антон Бирюков все-таки подобное определение интуиции относил к категории чистой случайности. В своей работе, начиная распутывать замысловатый клубок, он с первых шагов старался проникнуть в самую суть преступления, и, когда это удавалось, эмоциональный Слава Голубев обычно восклицал: "Игнатьич! У тебя железная интуиция!" От Сергея Тюменцева Бирюков получил такие сведения, которыми следовало не только заинтересоваться, но и срочно их проверить, Возникшее первоначально подозрение в неискренности Галины Тюменцевой после разговора с ее бывшим мужем окрепло. Опыт подсказывал Антону, что некоторые люди, впервые оказавшись в роли свидетеля или потерпевшего, начинают нервничать уже от необычности своего положения. Каждый уточняющий вопрос ведущего дознание кажется им подвохом, и, стараясь не попасть впросак, они иногда несут откровенную ахинею, доходящую до ссылки на внезапную потерю памяти. Галина Тюменцева на свою память не жаловалась. Делая вид, что напугана запиской, оставленной угонщиком мотоцикла, она боялась чего-то другого. Чего?.. Дверь долго не открывали. Лишь после третьего настойчивого стука в сенях послышались шаги и нетрезвый женский голос спросил: - Валерк, ты?.. - Я, - машинально ответил Антон. Звякнул отброшенный крючок - в распахнувшейся двери показалась Галина Тюменцева. Прическа ее была изрядно помята, а плотное тело обтягивал такой мини-халатик, что, будь на месте Бирюкова остряк Борис Медников, он наверняка бы пробурчал: "Мадам, вы очаровательно раздеты", Немая сцена продолжалась несколыко секунд. Тюменцева, придя в себя, демонстративно зевнула: - А-а-а, снова угрозыск... - Войти можно? - спросил Антон. - Я одна дома. - Тем лучше. Поговорим с глазу на глаз. Тюменцева, покачнувшись, отступила в сторону, пропуская Бирюкова впереди себя. Антон вошел в чистенькую светлую кухню. Все здесь на первый взгляд было как прежде: справа - кафельная печь-плита, слева - полированный современный буфет с обеденными яркими тарелками и чайными стаканами, рядом - тумбочка с красным телефонным аппаратом, против окна - покрытый новой клеенкой стол. Сейчас на столе стояла пузатая черная бутылка с роскошной импортной этикеткой. Возле нее - хрустальная рюмочка на тонкой ножке и надломленная плитка шоколада. В кухне ощутимо чувствовался запах горелой тряпки. Тюменцева присела к столу, заложила ногу на ногу и, наблюдая, как Бирюков садится напротив нее у кафельной печи, бесцеремонно опросила: - Коньяку хотите? - "Камю", - прочитал на этикетке Антон. - Французский? - Естественно. Шик-модерн! С горем пополам одну бутылочку на базе райпо у товароведа выпросила. - Для Валерки? - Это кто такой? - Которому дверь открыли... Тюменцева пьяным движением руки словно сорвала с лица паутину в внезапно расхохоталась. - Выпила я сегодня с расстройства... Уснула, и вот, надо же такое!.. Приснилось, что познакомилась с парнем, которого Валеркой зовут, и как будто это он пришел ко мне в гости, стучит, а я никак не могу проснуться... Когда вам открыла, еще от сна не отошла... - Тюменцева игриво повела глазами. - Вторую вдделю ведь без мужа живу... - И потянулась к бутылке; Давайте лучше выпьем... Бирюков мягко остановил ее руку: - Не надо пить, Галина Петровна. Я пришел к вам не на свидание. Лицо Тюменцевой начало багроветь. - Да чем я перед вами провинилась? Бывший муженек, поди, что-нибудь натрепал? - Кое-что рассказал Сергей... - Слушайте его больше! Он наговорит всякой ерунды. - С кем приехала из Новосибирска Ирина Крыловецкая? - Откуда мне знать, с кем. - Повторяю: мы не на свидании. С кем приехала Крыловецкая? - С каким-то парнем! - Как его зовут? - Не знаю, - Галина Петровна, не ставьте себя в глупое положение. - Антон принюхался к неприятному запаху горящей тряпки. - Что у вас горит? - Душа пылает, а вы опохмелиться не даете, - снова перешла на игривый тон Тюменцева. Бирюков заметил столь быструю перемену и как бы из любопытства открыл дверцу печи - там медленно дотлевал клок белой материи. - Зачем вы сожгли окровавленную футболку? - наугад спросил Антон. Тюменцева равнодушно зевнула: - Попробуйте доказать, что это была футболка. - Мне, Галина Петровна, не надо этого доказывать, мне достаточно это знать... - собираясь с мыслями, медленно заговорил Бирюков. - На вашем мотоцикле совершена кража из сельского магазина, покушение на сторожа. Преступление серьезное. Допустим, мотоцикл у вас действительно угоняли, но... каким образом в вашу печь попала футболка, которая была на одной из преступников? - Докажите это, - с прежним равнодушием произнесла Тюменцева. - Не сомневайтесь, докажу, что вы или соучастница преступников, или укрывательница. И в том и в другом случае придется сесть на скамью подсудимых. Перспектива, как понимаете, далеко не радостная... Тюменцева помрачнела. Казалось, она хотела что-то сказать, но никак не могла решиться. Бирюков заговориа снова: - Вы, вероятно, не представляете, какую беду сотворили угонщики мотоцикла, и напрасно их укрываете... - Да не знаю я их! - Тюмеящева прижала к груди скрещенные руки. - Честное слово, не знаю! А футболку подобрала около брошенного мотоцикла. Свернутая она валялась. Думала, пригодится вместо тряпки пол мыть. Когда дома развернула, испугалась крови и в печку бросила. В торопливом ответе Бирюков уловил тревожную нотку то ли неуверенности, то ли раскаяния. Не давая Тюменцевой долго раздумывать, он спросил: - Почему утром сказали, что Сергей не отдал вам запасной ключ от гаража? - Так Сережка ж только вчера вечером отдал, а мотоцикл угоняли позапрошлой ночью... - Значит, подозреваете, что бывший муж утонял мотоцикл? - Да ну, глупости. - Тюменцева стыдливо опустила глаза. - Утром перепугалась смерти Ирины и от страха что попало наговорила. - Если не виноваты, пугаться нечего. - Как бы не так. Следователи всегда мягко стелют, да жестко спать потом приходится. - Чтоб мягко спалось, не надо совершать преступлений. Лгать тоже не надо, - посоветовал Антон и спросил: - Все-таки с каким парнем Крыловецкая сюда приехала? Как его зовут? - Васьком Ирка называла. - Фамилия как? - Не знаю. - А кто вчера звонил из Новосибирска, когда Сергей с Моховым пришли к вам? - Почему из Новосибирска?.. - Семичасовая электричка в райцентр только оттуда приходит. Тюменцева уставилась было на Бирюкова, но тут же ее взгляд ускользнул в сторону: - Вадим звонил, муж Ирины. Ревнует он Ирку по-сумасшедшему. А чего, спрашивается, ревновать, если Ирка капитально решила с ним развестись... Наконец-то Тюменцева сказала правду. Результат дальнейшей беседы полностью зависел теперь только от сообразительности и чутья Антона. Задавая вопрос за вопросом, Антон помог Тюменцевой "вспомнить", что муж Крыловецкой все-таки приехал в райцентр с семичасовой электричкой, позвонил с вокзала и, узнав, что Ирина ушла на танцы, повесил трубку. "Вспомнила" Галина Петровна и фамилию Васька, который, оказывается, доводился Марии Захаровне Данильчук племянником, а родители его вроде бы жили в Новокузнецке. По мнению Тюменцевой, у Ирины насчет Васька были какие-то дальние планы, однако в предпоследний день они крупно поссорились, после чего Васек даже не пришел отметить девятнадцатилетие Крыловецкой. Бирюков попытался выяснить причину ссоры, но Тюменцева или действительно этого не знала, или сама была замешана в конфликте. Уставясь взглядом в окно, она хмуро объяснила, что готовила на кухне ужин, когда Ирина и Васек, находящиеся в комнате, ни с того ни с сего схватились между собой, и Васек выскочил из дома злой как не знаю кто. После этого он у Тюменцевой больше не появлялся. - Неужели не поинтересовались у Ирины, что между ними произошло? настойчиво спросил Антон, Тюменцева дернула плечом: - Интересовалась... Ирина махнула рукой: "Сопляк он! Давай, Галка, лучше выпьем". - Выпили? - Да. Поужинали и спать завалились. Не слышали даже, как мотоцикл угнали. - Что Ирина привезла с собой из Новосибирска? - "Дипломат" ее можете посмотреть. - Давайте вместе посмотрим. Тюменцева провела Бирюкова в комнату, показала на прислоненный к серванту плоский чемоданчик. Затем, чтобы не блеснуть голым телом из-под мини-халатика, сделала похожее на книксен приседание, взяла "дипломат" и, положив его на стол, открыла. Бирюков перебрал содержимое чемоданчика: темные очки в тонкой роговой оправе "Нанси", косметичка с набором косметики и флакон духов "Елена", четыре не распечатанные пачки "Мальборо" и сборник повестей Франсуазы Саган "Немного солнца в холодной воде". В книге, словно закладка, лежал паспорт на имя Крыловецкой Ирины Николаевны. Фотография в паспорте, казалось, была точной копией той, которую нашли разорванной возле пожарного настила на берегу озера. На страничке "Семейное положение" стоял прошлогодний штамп о регистрации брака с Фарфоровым Вадимом Алексеевичем. Через неделю после регистрации была оформлена прописка по улице Гурьевской. До этого чернели два штампа с пропиоками по улицам Дмитрия Донского и Тургенева. Антон показал на яркие пачки "Мальборо": - Откуда у Ирины эти сигареты? Тюменцева вздрогнула: - Не знаю, она всегда такие курила... - В райцентре их продают? - Да... откуда мне знать... - неопределенно ответила Тюменцева и вроде бы смутилась; - Сама я не курю... - А Вася Цветков курит? - Нет, кажется... Иногда за компанию с Иркой вроде баловался. - Он на вашем мотоцикле позавчера днем никуда не ездил? - Позавчера я весь день дома не была - отпуск оформляла. Ирина тоже со мной ходила. Вернулись после шести, вскоре Вася пришел... Тут они и сцепились с Иркой. - А вообще Цветков умеет управлять мотоциклом? - Не знаю, - Какие драгоценности были у Ирины? Мутноватые глаза Тюменцевой заблестели: - Ой, дорогие!.. Перстень с бриллиантами за три тысячи сто пятьдесят шесть рублей с копейками ей муж подарил в день бракосочетания, и еще Ирка носила красивую золотую печатку, а на шее - цепочку с крестиком. Тоже золотые... - С этими украшениями Крыловецкая и ушла на танцы? - Да! Она даже на ночь никогда их не снимала. Берегла, наверное. - Следователь показывал вам труп Ирины для опознания? - Показывал... Но я, честное слово, кроме лица, ничего не разглядела. Исподволь рассматривая во время разговора обставленную полированной мебелью комнату, Бирюков подумал, что Тюменцева чистоплотная хозяйка. Это несколько противоречило ее теперешнему растрепанному, полупьяному виду, И еще одно бросилось в глаза: вместительный импортный сервант до отказа был заставлен хрустальной посудой, а полки книжного шкафа, входящего в состав комнатного гарнитура, пустовали. Лишь на одной из них красовались сидящие как на смотринах нарядные дорогие куклы и лежали друг на дружке две колоды игральных карт: верхняя основательно потрепанная, нижняя - совершенно новая, в упаковке. - Сейчас, Галина Петровна, пригласим понятых, и я заберу у вас чемоданчик до выяснения причины смерти Крыловецкой, - сказал Бирюков. - А мне все равно... - с внезапной апатией проговорила Тюмевцева. Забирайте, если надо. На формальности, связанные с изъятием "дипломата", потребовалось совсем немного времени. Выйдя от Тюменцевой, Бирюков зашел к ее соседу шоферу Исакову, который помогал Галине катить к дому угнанный мотоцикл, и без труда выяснил, что никакого свертка из хлопчатобумажной материи у Галины в то время не было. "Этого и следовало ожидать..." - мрачно подумал Антон, глянул на часы и попрощался с Исаковым. Рабочее время близилось к концу, а надо было сегодня же зайти в контору райпо. Директор объединения розничной торговли принял Бирюкова очень любезно. По-спортивному стройный, он, несмотря на жару, был при галстуке, в новеньком замшевом пиджаке. Едва Антон заговорил о краже из зареченского магазина, директор сразу признался, что завмаг Тоня Русакова сообщала ему о неисправности охранной сигнализации, но он замотался в повседневной текучке и забыл своевременно принять меры. Теперь сигнализация уже налажена. Проведенным срочно учетом в магазине выявлена недостача четырехсот восьмидесяти рублей. Иными словами, воры похитили всего только коробку с "лордовскими" золочеными запонками да еще какую-то пятирублевую пустяковину, вроде спортивной сумки. Стоимость припрятанной завмагом бутылки коньяка "Камю" в недостачу не включена, так как магазин - не место для хранения личных ценностей. - Этот коньяк меня особо интересует, - спросил Антон. - В свободной продаже его не было? Директор поправил галстук. - Нет, конечно. Случайно к нам на базу всего десять бутылок попало. - Можно узнать, сколько из них осталось? - Попробуем. Сейчас приглашу товароведа... Вскоре в кабинет вошла белокурая молодая женщина. По, ее словам, из десяти бутылок "Камю" семь находятся до сих пор на складе. - Где три остальные?- - строго спросил директор. - По фактуре отпустила центральному гастроному, - быстро ответила товаровед. Директор хотел что-то сказать, но Бирюков опередил его: - Кто купил эти три бутылки? - И, чтобы не тянуть время, добавил: - Одну - завмаг из Заречного Русакова. Кто - две других?.. Сбитая с толку осведомленностью незнакомого ей человека, товаровед быстро призналась, что вторую бутылку незаконно продала сотруднице кулинарного магазина Галине Тюменцевой, а третью купила сама. - Анна Леонидовна! Товарищ Огаянникова, я вас уже неоднократно предупреждал... - с металлической суровостью заговорил директор объединения, однако Бирюков, извинившись перед ним, поинтересовался у товароведа сигаретами "Мальборо". Эти сигареты оказались в райпо такой же редкостью, как и французский коньяк. Прислали их на базу всего несколько блоков, по пятьдесят пачек в каждом укрупненном блоке, Сигареты дорогие, поэтому особым спросом не пользуются. Один блок "Мальборо" получила по фактуре заведующая продовольственным магазином из села Заречного. - Когда она этот блок получила? - опросил товароведа Бирюков. - Вместе с Тоней Русаковой приезжала, позавчера. Получили каждая свои товары и на одной машине уехали. - Галина Тюменцева не покупала "Мальборо"? - На складе - нет, а у завмага - не знаю. - Она что, была на складе, когда завмаг получала сигареты? - Да, Галка часто у нас бывает. Увидала, что я продала Русаковой бутылку "Камю", и тоже выцыганила. От Тюменцевой, если прилипнет, никакими отговорками не отбояришься. Бирюков попросил директора розничного объединения созвониться с заведующей зареченским продмагом и узнал, что там за два дня разошлось всего шестнадцать пачек "Мальборо"; пять в первый же день купил какой-то приезжий парень, остальные из любопытства к заграничному оформлению взяли местные жители.