Фридрих Незнанский - Под солнцем Рио, или Операция «Узник»

— Убей его! — орали вошедшие в раж зэки.

— Прикончи!

— Закопай!

Последний удар едва не вышиб из Егора дух, и довершить бы Большому Энрике начатое — ударить бы Егора еще раз, но устал гигант. Опустил руки и, пошатываясь, отошел в сторону, чтобы отдышаться.

Кремнев мотнул головой, нагнулся и выпустил на землю длинную кровавую слюну. Затем сунул палец в рот и потрогал зубы. Не хватало одного резца и одного клыка. Пустяки.

Он вдохнул разбитым ртом воздух и тут же снова скорчился от боли в груди. Защищая ребра, Кремнев пожертвовал физиономией, В голове гудело, будто она была железная и по ней стукнули молотом.

— Давай! — снова заорали арестанты.

— Сходись!

— Хватит отдыхать!

Краем глаза Егор уловил движение — то самое движение, Которого он ждал все эти долгие минуты боя. Шеринг, Медведев и Биро пробирались к мастерской. Охранники на них не смотрели, они так же, как и заключенные, наблюдали за дракой, с нетерпением ожидая исхода поединка (Питон принимал ставки и от охранников).

«Хорошо, — подумал Егор с облегчением. — Это хорошо».

Он снова взглянул на Большого Энрике, но секундное промедление едва не стоило ему жизни. Он и на этот раз успел отдернуть голову однако сила удара была такова, что Кремнев не устоял на ногах и упал в пыль.

Энрике завис над ним огромным черным коршуном. Егор хотел подняться, но острая боль в колене едва не лишила его сознания. Егор, почти не понимая, что делает, сунул руку в карман и сжал в кулаке маленький пластиковый пакетик, который всучил ему Шеринг.

И в эту секунду Большой Энрике пнул Кремнева ботинком по ребрам. Егор вскрикнул и откатился в сторону. Верзила двинулся за ним. Егор, собрав всю волю в кулак, поднялся на ноги и, поддев пластиковый мешочек ногтем большого пальца, порвал его.

Его чуткие ноздри вздрогнули, почуяв перец.

— Ну, иди… — хрипло проговорил Кремнев, угрюмо глядя на приближающегося верзилу. — Подходи ближе, слабак.

Энрике взревел от ярости и бросился на Егора. Все произошло так быстро, что Кремнев не успел ничего предпринять. Большой Энрике сгреб Егора в охапку, оторвал его от земли и поднял над головой, намереваясь переломить противнику позвоночник о свой мощный загривок.

— Получи! — крикнул Егор.

Он быстро опустил руку и прижал пятерню с перцем к потной физиономии гиганта.

Большой Энрике взвыл, руки его разжались. Егор упал на землю, но тут же вскочил на ноги и принялся выбивать кулаками дух из мускулистого тела Энрике. Удар. Еще удар. Еще. И еще один. Последний удар пришелся гиганту в челюсть. Большой Энрике закачался, как колосс с перебитыми глиняными ногами, и тяжело рухнул на землю, подняв облако пыли.

Егор обвел свирепым взглядом лица заключенных и, хрипло дыша, с трудом переводя дух, поинтересовался.

— Кто-нибудь еще хочет?

Желающих не нашлось.

Егор вытер ладонью грязное лицо, повернулся и заковылял к скамейкам. Проходя мимо одного из заключенных, тощего, долговязого парня, Кремнев незаметно подмигнул ему, а его окровавленные губы прошептали: «Пора!»

Долговязый едва заметно кивнул в ответ и повернулся к Питону.

— Эй, Питон! — крикнул он. — Это нечестно!

— А? — Питон насторожился и принялся вертеть головой, высматривая несогласного. — Что нечестно? Кто это там вякает?

— Чего пялишься? — снова крикнул долговязый. — Ты божился, что Энрике победит! Я отдал тебе последние деньги!

— Я тоже! — отозвался другой голос.

— И я! — подтвердил третий.

— А теперь посмотри на своего Энрике: он больше похож на мешок с дерьмом, чем на победителя!

Питон глянул на долговязого бесцветными, холодными глазами и процедил сквозь зубы:

— Это скачки. И вы просто поставили не на ту лошадь. Такое случается.

— Ты говорил, что этому поляку перебьют ноги! — крикнул в ответ долговязый.

— Я тоже это слышал! — подтвердил второй.

— Отдай мои деньги, Питон! — рявкнул третий.

Из толпы вывинтился плотный, краснолицый заключенный и прорычал:

— Не отдавай им ничего, Питон! Вы что, братва, очумели? Это была честная драка!

— Это ты так поешь, потому что победил! — заявил ему кто-то. — Слушай, Питон, а может быть, вы сговорились, а? Может, Энрике специально лег под поляка?

Краснолицый уставился на вопрошавшего изумленными глазами.

— Микки, ты чего лепишь?

— А пусть докажет, что нет! Сам-то он на кого поставил?

Толпа, угрожающе ропща, стала надвигаться на Питона, и он невольно попятился. Зэки расценили это движение как проявление слабости. Если бы Питом остался стоять на месте, никто из зэков не дерзнул бы поднять на него хвост.

Но он отступил. А значит, хотя бы на мгновение, но испугался. Таких ошибок стая не прощала.

— Чего гриву-то отвернул? — крикнул кто-то. — Ты в глаза нам смотри!

Питон понял, что совершил ошибку, и остановился. Но было уже поздно — толпа неумолимо надвигалась. И Питону пришлось сделать еще один шаг назад.

А толпа будто только этого и ждала: зэков почувствовавших страх Питона, охватил алчный бес, и всем захотелось вернуть проигранные деньги.

— Чего мы на него смотрим? — крикнул кто-то. — Пусть отдает наши деньги!

— Отдай деньги, Питон!

— Да чего так разбираться — сами заберем!

И толпа, загалдев десятками рассерженных голосов, ринулась на Питона.

Когда Егор проскользнул в кладовку мастерской, там уже никого не было. Дыру в полу прикрывала жесткая, пропитанная цементной пылью рогожа.

Кремнев, морщась, от боли в груди, нагнулся и отодвинул рогожу. Затем, кряхтя и тихонько постанывая, спустился в пролом… Теперь нужно было поднять руки, и задвинуть рогожу на место. Но из-за сломанного ребра и перебитого колена это оказалось далеко не простым делом. И все же Егор справился.

Затем он на ощупь двинулся по черному узкому тоннелю, заваленному разным хламом. Передвигаясь по тоннелю, Кремнев время от времени напрягал слух и пытался уловить звук шагов или отзвуки далеких голосов, но ничего похожего не слышал.

Минуты через три Кремнев добрел до забитого люка, ведущего в заброшенную подсобку комнаты отдыха. Сутки назад. Егору удалось открыть этот люк — за те полчаса, пока в комнате отдыха никого не было.

Он отлично помнил, в каком положении оставил крышку люка, и теперь, глядя на неплотно задвинутую крышку, был уверен, что кто-то побывал здесь до него.

От сердца у Егора отлегло. Он уперся ладонями в крышку и — с искаженным от боли лицом — сдвинул ее в сторону. Затем еще. И еще. Кто-то подцепил крышку сверху и помог ему.

Потом Кремнев увидел над собой хмурое лицо Шеринга и его протянутую руку.

— Цепляйтесь за руку, — хрипло прошептал тот.

Егор заколебался, борясь с гордыней, не позволяющей ему воспользоваться помощью предателя, и Шеринг сурово проговорил: