Елена Богатырева - Ловцы душ. Исповедь

Костя решил не ломать голову, а подождать, что будет дальше. Ее ведь кто-то ждет внизу, а значит, рано или поздно либо она выйдет из квартиры, либо кто-то поднимется за ней. Тогда, может быть, что-нибудь и прояснится.

Санников выстроил сумки Ларисы в ряд, сел на ступеньку, вздохнул и пожалел, что не захватил с собой свежий номер журнала «Вопросы психологии». Неизвестно, сколько придется ждать…

Прошло около пятнадцати минут, дверь, наконец, открылась, и вышел Петька.

— Заноси сумки, — скомандовал он. — Мы никуда не едем. Да побыстрей!

Санников послушно внес сумки и остановился, увидев Ларису. Она была все такая же бледная, лицо напряженное, руки сжаты в кулаки.

— Что с тобой?

Лариса молчала, вместо нее ответил Петя:

— Она считает, что ты — враг.

Санников задумался. Может быть, Василий уже позвонил и рассказал ей про Сашу?

— Почему? — уточнил он, не решаясь сразу каяться.

— Ей сказали…

«Василий! — пронеслось у Санникова в голове. — Задушу!!»

— Та тетка сказала, в подъезде.

— Что-то я не слышал, — удивился Санников.

— И я тоже, — подхватил Петя. — Но она никуда не поедет. И никуда не пойдет. Будет сидеть дома. Понятно?

— Нет.

— Пойди вниз, — раздраженно сказала Лариса, — и скажи моей э-э… Евгении Петровне, что я сегодня никуда не поеду.

— Почему?

— Придумай что-нибудь.

— Да я даже для себя не могу придумать никаких объяснений! Что я ей скажу?

— Мне все равно. Если она поднимется, я не пущу. — Лариса говорила быстро и отрывисто.

— Ей голос был, — уточнил Петя, незаметно для Ларисы покрутив пальцем у виска. — Он ей сказал, чтобы ничего не предпринимала и была осторожна.

— Правда? — Санников перевел взгляд на Ларису.

— Правда, — ответила она.

— И чей же это был голос? — ехидно спросил Костя, имея в виду старушку с улыбкой Чеширского кота.

— Марты.

Нина Анисимовна возвращалась домой просветленная. Лариса поняла ее. Слова произвели на девушку должное действие. И главное — она сразу же отреагировала на них, побежала наверх, вероятно, чтобы что-то предпринять. Вот они и одержали еще одну маленькую победу.

Конечно — они! Она уже не мыслила себя вне маленького отряда: Марта, Данила и дети… Она стала бойцом невидимого фронта, но вместо оружия пользовалась японскими заклинаниями. Ей казалось, еще мгновение — и она воспарит над землей, такой чудесной стала вдруг жизнь.

Ах, Марта, Марта! Что за судьба ей выпала? Вот только выпала ли? Или она выбрала ее сознательно? Конечно, она понимала, на что идет, когда…

Марта прожила несколько жизней. Она родилась и выросла в Ленинграде, закончила школу, получила институтский диплом. Рано осталась без родителей. Вышла замуж, родила сына. И ничего сверхъестественного в ее жизни не было. И все это была — одна Марта. Впрочем, и имя-то она тогда носила другое: Марина Вишнякова.

Мартой она стала потом, когда уезжала с Алтая, потому что Марину Вишнякову искали все: и следователи, и Андрей со своими головорезами.

Когда она познакомилась с Сеней, появилась на свет вторая Марта: отчаянная мечтательница, готовая посвятить свою жизнь не то Богу, не то возрождению всего человечества. Она и сама точно не знала, чего хочет. Просто видела другую жизнь, чувствовала, что есть иной способ существования человека без суеты и штампов, в повседневной радости, в любви. Ей очень хотелось в эту другую жизнь, и если такой жизни на свете все-таки не было, то она готова была построить ее сама, подавая другим пример…

Третья Марта бежала с Данилой в горы и просиживала дни напролет над пропастью, дна у которой не было видно, в надежде вернуть себе сына. Но надежде ее не суждено было сбыться. Зато суждено было спасти чужих детей…

…Милиция нагрянула в дом неожиданно, и забрали всех: Дмитрия, Галю, Машу и Женю. Марта узнала об этом только на следующий день, когда Данила добрался до их укрытия. Это было равносильно их смерти. Если дознаются про Лешу, то… А Марта? Долго ли она еще надеется укрываться в лесу? Ведь наверняка кто-нибудь расскажет о ней и о Даниле. Их станут искать… Не лучше ли самим объявиться?

Единственное, что удерживало Марту от желания разделить участь своих пусть бывших, но все-таки друзей, было исчезновение Андрея и Вади. По счастливой случайности, их не оказалось дома, когда нагрянула милиция. Но куда же они подевались? Не может же Андрей скитаться по лесу с трехлетним ребенком. Да и погода испортилась: сырость, холодные туманы.

Данила говорил, что Андрей сам все это подстроил. Но Марта еще не привыкла верить каждому его слову. Уж очень много необычных вещей он говорил порой. Да и как он мог знать всё то, что утверждал с такой уверенностью? Ведь мысли человека не передаются на расстоянии.

После ареста ребят Марта заболела. Сначала каждую ночь ей снился один и тот же сон. Их выводят в солнечный дворик, строят в ряд, лицом к стене, и дальше — выстрелы… Она вскрикивала и просыпалась в слезах, задыхаясь от боли. В конце концов она стала чувствовать себя так, словно ее уже расстреляли. В груди — жгло, горло сдавливало поминутно, и было невыносимо трудно дышать. Боль разъедала все тело, Марта с трудом вставала, чтобы добраться до обрыва, куда ее тянула неодолимая сила.

Что она больна, Данила заметил не сразу. Поначалу он считал, что ее состояние связано с переживаниями последних дней.

Безжизненная и погасшая, она стала похожа на призрак. Только случайно коснувшись ее руки, Данила почувствовал, какой у нее жар. Но слишком поздно… К вечеру Марта лежала без чувств…

С тех пор как пропал Андрей, у больницы вертелись люди. Не исключено, что и внутри поджидали.

Следующий день не принес облегчения. Марта таяла. Лицо стало землисто-серым. Всего дважды она открыла глаза и сделала два глотка воды. Данила без сна просидел возле нее почти двое суток. Он ничем не мог ей помочь. Единственная надежда, которая у него оставалась, был знак. Петраков говорил, что с его помощью можно лечить людей. Только не упоминал — как. Данила прикладывал листок с изображением имени к телу Марты, но ничего не происходило. Он сам часами смотрел на знак, пытаясь передать Марте свои силы для борьбы с болезнью. Результата — никакого. В конце третьего дня он почувствовал, что она умирает. Ей осталось несколько часов, а то и меньше. Она не дотянет до ночи.

И только тогда он понял, что любит Марту. И понял — как любит. Когда Марта открыла глаза, его отчаяние было абсолютным. Они смотрели друг на друга, быть может, в последний раз. То, что он тогда сделал, он сделал, повинуясь одному лишь своему отчаянию.

— Смотри, Марта, — сказал он и поднес к самым ее глазам свой листок…