Алексей Биргер - Смерть воды и огня

— Студнев, — представился молодой человек, — Веня Студнев. Я… В общем, меня очень интересуют проблемы белой магии, и я пошел в ученики… или в послушники, или в добровольные помощники, по разному можно назвать… к Айдыну Бузюровичу. Да, сразу хочу сказать, что имя и отчество существуют у него для паспорта, а вообще он предпочитает, чтобы к нему обращались просто Акличаг, — тут, признаться мы с Игорем облегченно вздохнули. Прежде всего я выступаю его переводчиком, потому что по-русски он говорит не очень чисто, хотя понимает абсолютно все. Вообще-то, я музыкант, композитор. Но речь, как вы понимаете, не обо мне…

Мы поглядели на шамана. Как он вошел и сел, так и сидел не шелохнувшись, с бесстрастным лицом. Только его глаза зорко наблюдали за всем происходящим.

— Хорошо, мы слушаем вас, — очень серьезно сказал Игорь.

— Видите ли, Акличаг считает, что нам нужна защита, — проговорил молодой человек.

— Защита? — Игорь нахмурился. — От чего?

— От дурных людей, разумеется, — ответил композитор, музыкант и послушник Веня Студнев. И добавил после паузы. — Видите ли, Акличаг опасается, что на него может быть совершено покушение.

— Гм… — Игорь задумался. — Надеюсь, вы не обидитесь на прямой вопрос?

— Нисколько, — заверил Студнев. — Мы понимаем, что в данной ситуации любые вопросы уместны.

— Скажите, у вас есть конкретная доказательная база, что жизни вашего наставника что-то угрожает? Или вы целиком опираетесь на… ну, так сказать, видения или пророческие откровения уважаемого Акличага? Вы ж понимаете, что для нас, людей практических, это будет «две большие разницы».

— Мы бы не обратились к вам, если бы у нас не было доказательной базы, — серьезно и без всякой обиды ответил Студнев. — Мы не настолько витаем в заоблачных высях и не настолько погружены исключительно в прислушивание к духам стихий, как вам кажется. Хотя духи стихий тоже имеют к этому отношение, но об этом можно сказать дополнительно, если понадобится. Мы вполне умеем наблюдать и сопоставлять — возможно, даже больше, чем обычные люди. Так вот, он нашей доказательной базе можно говорить долго и много, а можно для начала описать её одним словом.

— Каким? — поинтересовался Игорь.

— Дурманов, — сказал Студнев. И примолк — по-моему, втайне наслаждаясь произведенным на нас эффектом.

Дурманов, известный бизнесмен, глава нескольких фондов и холдингов, был застрелен два дня назад. Это убийство наделало много шуму. Нас оно интересовало постольку, поскольку в силу характера нашей деятельности мы вообще интересовались информацией по любым преступлениям. Просто, чтобы, как говорится, набираться уму-разуму и извлекать какие-то полезные уроки, которые могли нам пригодиться на будущее. Впрочем, знали мы не больше, чем все. Дурманов был застрелен вечером на входе в тихий дорогой ресторанчик в районе Маросейки. Последнее время он нигде не появлялся без охраны, но тут, всем на удивление, охрану отпустил и даже за руль машины сел сам. По всей видимости, ему назначили какую-то очень важную встречу, на которой был нежелателен любой лишний свидетель. А если так, то эта встреча, несомненно, была ловушкой, и назначавший её ставил одну цель: выманить Дурманова под пули убийцы — или убийц.

Большинство журналистов придерживалось версии, что убийство Дурманова связано с арестом Пиньони. Лукино Пиньони, крупный итальянский мафиози, был задержан в Соединенных Штатах и выдан Риму. Он согласился сотрудничать со следствием и начал давать показания — в обмен на практически полное помилование и включение его в программу защиты свидетелей. А ему было, что рассказать. В числе прочего, он курировал «деловое партнерство» с Россией. Писали, что эти контакты начались ещё со времен Советского Союза, и что Пиньони многое может поведать о путях и судьбах «золота партии», которое утекало якобы для помощи итальянским коммунистам. Что здесь правда, а что досужие вымыслы, судить было трудно, но неоспоримым фактом было, что Пиньони в последние годы отвечал за связи с Россией. И одним из главных людей на московском конце этого мафиозного канала называли Дурманова. Дурманов начал с быстрой комсомольской карьеры, а в бизнес свалил ещё до августа девяносто первого года. Про его «особо тесные» отношения с итальянцами, в первую очередь, с Пиньони, и раньше мелькали упоминания в прессе.

Известно было также, что «коза ностра» или «каморра» (пользуюсь журналистскими терминами — возможно, это было ни то, ни другое) стала активно зачищать и обрубать все связи и контакты Пиньони. Обреченным можно было считать практически любого, вплоть до довольно высоко стоящих мафиози, на которых Пиньони мог показать, и которые, будучи арестованными, тоже могли «разболтаться». Убирали и тех, кто не слишком чисто вел дела своих легальных фирм, через которые отмывались и перекачивались деньги, и легко мог попасться на двойной бухгалтерии. А понятно, что вскрытая двойная бухгалтерия легко показывала, куда и к кому утекали колоссальные суммы… И Дурманов, со всех точек зрения, был первой кандидатурой на отстрел. Он считался не просто контактом, а ближайшим русским другом Пиньони — если, опять-таки, верить журналистам. И, кроме того, он в последнее время зарвался. Будто предчувствуя близкий конец, влезал в самые отчаянные авантюры, чтобы нахапать побольше, и не брезговал ничем. Разумеется, такой человек был слабым звеном, представлявшим большую опасность. А если он действительно мог поведать о перекачке денег, начиная с советских времен, то, конечно, одна мысль, что его могут однажды забрать в оборот, не только итальянских боссов заставляла нервно ерзать в удобных насиженных креслах. Хотя, судя по всему, Дурманов почитал себя неуязвимым и очень полагался на свои могучие связи, которые любым следователям врежут по рукам. Видно, он забыл, как поступают с неуязвимыми для закона, когда эти неуязвимые начинают становиться бельмом на глазу.

Вот, словом, и все, что мы знали. Но тут ещё надо было делать поправку на журналистские «накрутки» — ведь из громкого заказного убийства следовало выпекать такой «горячий» материал, который бы не остывал по меньшей мере неделю, и тут все средства хороши: намеки на связь и с делом Пиньони, и с «золотом партии», истерика «куда мы катимся и кто нами правит» и так далее. Раньше я глотал газетные и телевизионные сообщения с разинутым ртом, но, поработав в детективном бюро, во многом стал разбираться получше.

Как бы то ни было, одно лишь произнесенное имя Дурманова убедило нас, что ситуация и впрямь может быть серьезной.

— Да, это весомый довод, — усмехнулся Игорь. — А теперь, если можно, поподробнее. Как вы связаны с Дурмановым, что навело вас на мысль, что вслед за ним жертвами можете стать и вы. Но прежде всего — почему вы решили обратиться именно к нам.