Алексей Биргер - Игра с джокером

Кое-что мне ясным становится, и я спрашиваю:

— А эти Сизовы, они, небось, тоже в хоромах живут?

— Нет, — отвечают мне, — эти держатся от глаз подальше, на самой окраине, где уже город кончается и сразу село Плес начинается. Дом, похоже, большой и справный, правда, за глухим высоким забором его не очень разглядишь. Забор этот ещё их отец ставил, который был ещё тот живоглот. А что там, внутри — может, хоромы царские, отделанные золотом, а может, грязь и убожество — никто не знает. Правда, известно, что они и всю сантехнику итальянскую закупали, и две ванны, и два унитаза… Так что, надо полагать, у них со всеми удобствами сделано. И ещё они соседний дом прикупили, где семья местных пьянчуг жила — дали пьянчугам какие-то деньги, те и отвалили невесть куда, подписав все бумаги. Но они этот дом ещё не начинали ремонтировать, так и стоит пока пустой развалюхой. Правда, бахвалились, что скоро они и его в полный порядок приведут, и ещё крытым коридором с прежним домом соединят…

Я слушаю и киваю. Что ж, все, что мне надо, я узнал. Подробности потом подсобрать можно. И заговорили мы о том, как похороны организовывать, как дальше по жизни Анастасии и Валентине помочь… Потом ушли мои гости, заторопившись: мол, они тут со мной прохлаждаются, а Захарыч один торгует, не надо бы оставлять его в такой день, да ещё машина с товаром прийти должна… Я их проводил и опять уборкой помещений занялся.

Часа два провозился, понял, что надо передохнуть. Квартира начинала пристойный вид обретать. Я бульонные кубики в кухонном шкафу нашел, сделал себе кружку бульона, и значит, бульоном с хлебушком пообедал. Аппетита особого у меня так и не было — да я ж говорю вам, на пенсии привык. А вот ещё рюмку водки выпил. Потом лег на диванчик, пистолет под подушку, уставился в потолок, думаю. Думаю, как мне половчее к моему хищному зверью подобраться. Плохо, что снег, а у меня походка слишком узнаваемая, как найдут отпечатки хромого, так быстро меня могут выследить. Ну, тут у меня кой-какие идейки зреют. А еще, думаю, к Сизовым надо со стороны этого заброшенного дома подбираться, который они у пьянчуг купили. Может, засесть в доме, и ждать… Иначе к ним никак не подойти. И еще, думаю, надо мне принимать предложение этого директора Букина, который, видишь ты, каким фруктом оказался. Спасибо, просветили… А мог бы ведь и сам сразу сообразить, ведь не очень-то складно он пел про то, зачем ему сотрудничество с военным инвалидом нужно. Ладно, и на старуху бывает проруха. А вот если я последним олухом прикинусь и поближе к нему окажусь неужели я не узнаю, виноват он в смерти Васильича или нет? Уж где-нибудь что-нибудь подслушаю или кого-нибудь из его бандюг на разговор раскручу…

Думал я так, думал, варианты просчитывал — и задремал. Проснулся — уже темно за окнами. Я чайку попил, нашел, где у Васильича инструмент хранится, и стал поломанную мебель ремонтировать. Где гвоздиком, где шурупом… Так здорово стол восстановил и два стула, что почти незаметно сделалось, будто их расшибали. За сервант взялся… И вот сижу я, где надо, молотком постукиваю, где надо, отвертку беру, или рубанок, или пилу — и тут звонок в дверь. Далеко за семь вечера уже было. Я опять пистолет за пояс, подхожу к двери, спрашиваю:

— Кто там?

— Откройте, — говорят, — милиция.

Я весь похолодел — неужели меня так быстро вычислили? Нет, невозможно это, и несправедливо, ведь я ещё за Васильича рассчитаться не успел! Открываю дверь — там стоит немолодой майор. Сам Наумкин, понимаю я, местный начальник.

— Здравствуйте, — говорит он. — Знаю, что вас зовут Михаил Григорьевич Соловьев. Мне надо вас как свидетеля опросить, это во-первых, а во-вторых, спросить, нашли вы паспорт или нет. Я от врача знаю, что никак и нигде его найти не могли.

— Верно, до сих пор не нашелся, — отвечаю. — А что?

Он замялся на секунду, потом поглядел на меня и решил все-таки сказать.

— Да видите ли… Несколько дней назад паспорт Пигарева в Москве всплыл. И совсем другой человек им пользовался.»

— Первое соображение, — сказал Игорь, когда партнеры переварили услышанную от Федора информацию, — что из-за убийства Олега Сизова сорвалась передача денег преступникам. Он выезжал вчера поздно вечером, говоришь? Скажем, около одиннадцати…

— Даже пораньше, — уточнил Федор. — В районе девяти вечера его хлопнули.

— Тем более, — кивнул Игорь. — То есть, у него четырнадцать часов, чтобы оказаться в нужном месте Горьковского шоссе. Вполне можно проехать такое расстояние… Это ж сколько, порядка тысячи километров получается?

— Малость поболее, — сказал Федор. — И даже не очень малость.

— Все равно, — Игорь нахмурился, прикидывая. — Я знал человека, который на пари проехал за семь часов от Москвы до Вильнюса, а это расстояние немногим меньше, так?

— На запад дороги всегда были шире и лучше, — заметил Андрей.

— Конечно, — признал Игорь. — Но на хорошей мощной машине, по накатанному маршруту вполне можно уложиться в срок, и с неплохим запасом. Какая машина была у этого Сизова? — спросил он у Федора.

— «Форд», — ответил тот. — Хоть и не новый, но мощный, в отличном состоянии.

Разумеется, такие подробности Федор выяснил сразу же.

— Тем более, — сказал Игорь. — У преступников организация хорошая, и все рассчитано буквально по минутам. Однако этот Сизов так и не выехал — и некому было деньги забирать.

Федор покачал головой.

— Я представляю себе несколько иначе. Деньги должен был забрать не Сизов. Сам посуди. Любая случайность в дороге — и Сизов не успевает к сроку. Должны были преступники это учитывать? Должны. Это во-первых. Во-вторых — звонки Грибовой были не междугородние, а из Москвы. Мы определили телефоны-автоматы, из которых делались оба звонка. Это нам не очень помогло, но одно можно сказать определенно: Сизова в этот момент в Москве не было. Значит, звонил какой-то другой член банды, подельщик Сизовых. Он же, надо полагать, и деньги должен был забрать. Но в главном ты прав — он не поехал забирать деньги, потому что Сизов не выехал. Все очень нормально складывается. Сизов выезжает к сроку, в который московский подельщик братьев должен забрать выкуп — и чтобы подстраховать подельщика, и чтобы сразу перехватить у него деньги и уехать, отсчитав подельщику его долю. Встречу он назначает в таком месте, из которого сразу заметит, идет за подельщиком хвост или нет. Если идет — Сизов смывается, дав сигнал подельщику, чтобы тот избавлялся от денег и отрывался от слежки. Если нет он забирает деньги и уезжает в родной городок. Смысл в том, что возникает дополнительное страховочное звено. И подельщик знает: если он получает известие о том, что Сизов по каким-то причинам не выехал в срок — он не должен ехать на встречу.