Алексей Биргер - Война орхидей

С тем Игорь и отбыл. Андрей пообещал ему, что будет постоянно на связи с Натальей и поможет ей, если что, и продуктов подвезет, и в поликлинику сопроводит в грудничковый день — ведь неизвестно, сколько дней Игорю придется проторчать в особняке Курослепова.

Сколько Андрей ни ломал в тот вечер голову, он не мог сообразить, что замышляет преступник, и почему именно в таком порядке он расставил их всех на своей шахматной доске. Оставалось одно: с утра поработать ногами, пытаясь где возможно найти хоть крохи сведений о делах Бечтаева и Курослепова, об их возможных врагах. Первым пунктом на этом пути Андрей выбрал цветочный салон на Тишинке — по согласованию с Игорем, хотя у Игоря были свои сомнения. «В таких дорогих заведениях всегда очень следят за нравственностью — точнее, за безупречным имиджем — своего персонала, сказал он. — Не потому, что сами такие нравственные, а потому что никому не нужно лишних неприятностей — это может подмочить репутацию и отпугнуть богатых клиентов. Если бы возникло хоть малейшее подозрение, что одна из продавщиц как-то связана с миром сутенеров и проституток, её бы немедля вышибли пинком под зад! Нет, персонал магазина вряд ли мог знать, из каких рук и зачем попала к ним необыкновенная орхидея… И к тому же столько времени прошло — почти год! Если и было что-то странное, то наверняка давно забылось…» Но Игорь согласился, что лучше начать хотя бы с этого, чем вообще ни с чего не начинать.

Поэтому с утра Андрей не спеша поднялся, весело позавтракал вместе с Ольгой и Мишуткой — завтракать всей семьей у них не всегда получалось даже по выходным, поэтому они дорожили каждой возможностью совместно провести утро — и даже успел немного погулять с женой и сыном после завтрака. В сторону Тишинки он отправился часам к одиннадцати утра.

Мобильный телефон запищал, когда он сидел в одной из «пробок» вокруг площади Белорусского вокзала.

— Алло? — сказал Андрей.

— Это я, — прозвучал голос Игоря. — Есть какие-нибудь новости?

— Пока никаких.

— А идеи?

— Тоже ноль.

— А у меня кое-что имеется. Выкопали труп Бечтаева.

— Так это Бечтаев?

— Трудно сказать. Скорей всего он, но лицо изуродовано.

— Выстрелом? — спросил Андрей.

— Да. Но — интересная деталь. Патологоанатом не берется утверждать определенно, потому что тело слишком много времени провело в земле, но не исключена вероятность того, что лицо изуродовали после смерти, чтобы труп сложнее было опознать. Впрочем, дальнейшие исследования покажут, так ли это.

— Угу… — Андрей сразу сделал свои выводы. — Было два человека, которые могли изуродовать труп — наш неизвестный и Медовых. Для каждого из них это было выгодно, со своей стороны. А что говорит Курослепов?

— Утверждает, что лицо изувечено не было, когда они наткнулись на труп в квартире Бечтаева.

— Как мы убедились, он много врет.

— Думаю, в данном случае не врет. Не имеет смысла… Все, пока. Я вышел осмотреть участок и заодно спокойно позвонить, но мне пора возвращаться в дом. Переваривай то, что я тебе рассказал.

— Постараюсь переварить… Пока.

За разговором Андрей потихоньку миновал почти всю «пробку» и вырвался на свободу. Еще десять минут — и он входил в цветочный салон…

— Что вам угодно? — сразу обратилась к нему одна из продавщиц.

— Хороший букет, — ответил Андрей. — Из самых благородных цветов.

— Розы? — продавщица показала рукой на изобилие роз всех цветов, сортов и размеров.

— Да. Может быть, вон те, длинные, голубоватые… И… Вы знаете, когда я в прошлый раз покупал у вас букет, то ваша милая коллега очень удачно добавила к розам несколько орхидей. Правда, это было давно, около года назад, — Андрей обвел глазами помещение. — Сейчас я её не вижу. Жаль. Тогда она идеально сообразила, что мне надо. Так сказать, прочувствовала и мою индивидуальность, и индивидуальность той, кому я хотел преподнести букет.

— Надеюсь, я сумею справиться не хуже, — сказала продавщица. Если в её голосе и прозвучала обида, то она придала этой промелькнувшей обиде шутливый оттенок. — У нас работают только флористы высочайшего класса.

— Я нисколько не сомневаюсь, что вы замечательно мне поможете и сделаете все как надо! — поспешил успокоить её Андрей. — Просто, знаете, когда человек один раз так здорово помог, то подсознательно на него рассчитываешь, и надеешься увидеть вновь… Она ведь представилась мне тогда… Как же её звали, дай Бог памяти… — он сделал вид, будто усиленно вспоминает.

— Вы, наверно, имеете в виду Машу Кореву, — вмешалась другая продавщица. — Ты её не можешь знать, Леночка, — обратилась она к первой, её уволили ещё до тебя. Она действительно умела найти подход к покупателям, и вкус у неё был замечательный, а главное, чутье на людей, кто хочет попышнее, а кто поэлегантнее…

— Да, точно, она! — Андрей хлопнул себя по лбу. — Так за что же её уволили? Ведь и мне запомнилось, что работницей она была очень хорошей, и вы подтверждаете…

— Ну, были свои причины, — ответила продавщица. — Кое-какие грешки за ней всплыли… Наверно, можно было и подождать, но, по-моему, директор сделал правильно. Когда девчонка ступает на такую дорожку, от неё можно ждать чего угодно…

— На какую — «такую»? — туповато спросил Андрей.

Продавщица улыбнулась той язвительной улыбочкой, которая не оставляет никаких сомнений, что имеет в виду одна женщина, когда говорит о другой.

— И, все-таки, не жалко было избавляться от такого хорошего работника? — полюбопытствовал Андрей.

— Ну, без работы она не осталась, — сообщила продавщица. — Ее убрали довольно тихо, «по собственному желанию», и она сразу устроилась в магазин-салон на Никитской. Если бросила свои «отходы вбок», то, наверно, там и работает… Но вы не волнуйтесь, — добавила она. — Леночка вам все сделает не хуже.

Андрей ещё раз заявил, что он в этом уверен, составил с помощью Леночки роскошный букет, как можно внимательней прислушиваясь ко всем её рекомендациям и советам, и ушел, оставив в магазине такую сумму, что, если бы это были не деньги Курослепова, выделенные на расходы, у Андрея потемнело бы в глазах — а заодно окончательно расположил к себе продавщицу и загладил ту легкую неловкость, которая возникла сначала.

Выходит, одна из продавщиц все-таки могла иметь что-то общее с Бечтаевым. Тон её бывшей напарницы вполне ясно дал понять, за что эту Машу Кореву попросили. Да, продавщицы в таких местах получают немало — но, видно, Маше хотелось жить ещё красивее, чем позволяла её зарплата.

Салон-магазин на Никитской он нашел без труда. Не сказать, что у Андрея от природы была хорошая память на лица, но за год работы в детективном бюро он сумел эту память развить и натренировать — и, едва зайдя в магазин, без труда узнал продавщицу, которая когда-то улыбалась Богомолу — хрупкую эффектную шатенку, которую, как он теперь знал, звали Машей Коревой. Поглазев на цветы и купив «декабриста» в горшке, Андрей удалился к своей машине, где пристроил «декабриста» на заднем сидении, рядом с великолепным букетом. Потом он стал ждать. Магазин закрывался на обеденный перерыв в два, и до обеда было не так долго. Андрей сам не знал, чего он хочет добиться от слежки за Машей Коревой — может быть, узнать, где она живет, где обедает, с кем встречается, чтобы потом разработать план действий. Пытаться вступить с ней в разговор прямо сейчас не имело никакого смысла — можно было только её вспугнуть. Тем более, если она действительно была связана с Бечтаевым. Ведь, если так, она наверняка знает, что Бечтаев убит — а люди её мира с большой неохотой идут на беседы о тех, кто умер насильственной смертью, тем более на откровенность с незнакомыми.