Алексей Биргер - Похоронное танго

— Занятно, — она разглядывала меня так, как будто впервые увидела. Что ж, сказывай свою сказку.

И я, ещё полстопки приняв для храбрости, начал.

— Жила-была деваха, — начал я. — И прозвище у неё было "таджичка", хоть и русой она была, и светлой…

— Погоди! — перебила меня Татьяна. — А насколько твои сыновья подготовлены, чтобы сказку понять?

— А настолько, — ответил я, — что я им все рассказал, что мне самому было известно.

— Тогда хорошо, — кивнула она. — А то, если б объяснения постоянные потребовались, то в этих объяснениях сказка бы утонула. Продолжай, больше вопросов нет.

Да ладно прикидываться, подумал я. Как будто ты уже из Мишки не вытянула, что ему известно и о всех событиях, и о том, какую роль ты в этих событиях играла. Быть такого не может!

Но вслух этого, естественно, не сказал, а продолжил, без лишних комментариев.

— Так вот, "таджичкой" звали девчонку, и жила она не разберешь как. Приворовывала, естественно. И вот залезла она раз в большой дом и ахнула: сколько же в нем всякого хорошего добра! И, особенно, всякого шмотья и косметики высшего пилотажа — того, чему женское сердце пуще всего радуется, так? И вот начала она пользоваться этим шмотьем и этой косметикой, скоро уже и стесняться перестала, потому что хозяев не видать. А какие хозяева, когда зима? Но дом на отоплении газовом, так что и пожить в нем можно. И стала она жить, рассчитывая с весной, с теплом, слинять, чтобы хозяева её не застукали. Ведь рот тепле везде приткнуться можно… Я пока правильно рассказываю?

— Правильно, — кивнула Татьяна. — Добавь еще, что у этой девчонки хахаль был. Можешь назвать его по-сказочному, прекрасным принцем. Если бы хахаля не было, то она бы нижним бельем меньше интересовалась. А так, когда хозяева приехали, то обнаружили, что все самое соблазнительное и кружевное белье перемеряно и перепробовано, а часть белья исчезла. И лифчики и трусики атласные, красные и палевые, с особыми вырезами, и такие колготки с узором, которые надевать не стоит, если не хочешь мужику голые ноги показать… Словом, именно тем пользовалась, что не для удобства постоянной жизни, а для того, чтобы перед любовником казаться.

— А зачем же такое белье в доме было? — спросил Мишка. Ревниво спросил.

— А потому было, что в хорошем доме все должно быть, всяких-разных вещей запасец, — ответила она. — Мало ли, как жизнь повернется.

Вот так обогнула она этот риф (а то ещё и дровишек в огонь Мишкиной страсти подкинула), а я продолжил:

— И привыкла она к хорошему дому и к хорошим вещам, но вот однажды… Может, она перед зеркалом сидела, красилась, может, в хозяйской постели в хозяйском неглиже валялась, может, на кухне сидючи и радио включив, хозяйский кофе из хозяйской чашки пила, может, ещё что, но главное, от макушки до кончиков ног выглядела она в тот момент как настоящая и натуральная хозяйка этого дома… И вот, в этот самый момент, оказались перед ней злые разбойники, нечистая сила. А как эти злые разбойники прямо перед ней возникли, а она не заметила, это уж трудно сейчас сказать. Хотя, может, просто дверь входная была открыта. И вот говорят они ей: значит так, говорят, красавица, этот дом тебе не в масть, и вообще не по чину, и вообще не твой он, ты им не по праву владеешь, поэтому давай-ка, девочка, подписывай-ка бумаги, что ты нам этот дом передаешь, а мы тебя отблагодарим, порядочные деньги заплатим, потому что нам лишний шум ни к чему, и резать и пытать мы без особой надобности не любим. Ничего, в общем, разбойники до поры оказались. Пока их интересы не задеты, готовы на мировую идти. Или, иначе говоря, пока им хвост не прищемишь, или пока их не умоешь.

— И что же эта девчонка сделала? — спросил Мишка, понемногу увлекавшийся моей историей.

— Она сперва испугалась, конечно. Но потом, когда про деньги услышала, жадность её обуяла. А почему бы не хапнуть? Ну, раз уж Шиндарь тут оказался замешан, то, надо полагать, она сперва с Шиндарем решила посоветоваться, от которого без ума была и в хитрость которого свято верила. В общем, поняла она, что её за Екатерину Кузьмичеву принимают, хозяйку дома, и спросила: "А если я соглашусь вам дом продать, то какой вы мне задаток дадите?" Они, считая, что с хозяйкой имеют дело — то есть, с девахой, толк в домах и в деньгах знающей — и сказали… Ну, много сказали. Тысячу долларов назвали.

— Две, — спокойно вставила Татьяна. — Две тысячи.

— Тем более, — сказал я. — У неё и от одной тысячи глазенки бы остекленели, а тут две дают! И ответила она, что, хорошо, но дайте мне время на раздумье, самое короткое, до завтра, хотя бы. Злые разбойники согласились. А она, едва они ушли, бегом к Шиндарю: мол, так и так, есть возможность две тысячи долларов прикарманить, только как бы нас потом за этот обман не положили?.. А Шиндарь из тех хитрецов, у которых лишняя хитрость в дурость порой превращается, он ей и говорит, что ты, мол, главное, деньги хватай и пиши расписку, от имени этой Кузьмичевой, а уж как тебя прикрыть, мы придумаем. Так она и сделала. И что Шиндарь учудил? Тут, думаю, не без помощи Ирки-оторвы, потому что она одно время санитаркой в больнице числилась, и, вроде даже, иногда по-настоящему там работала. Слушай, говорит, нашу подругу надо спрятать, потому что она на воровстве засыпалась, так ты выбери какую-нибудь бомжиху или алкоголичку без документов, совсем доходягу, которая уже не жилица, и только вопрос часов, когда она концы отдаст, и желательно, чтобы лицо у неё было изувеченное, и чтобы хоть цветом волос на "таджичку" походила, и отдай врачам паспорт "таджички", будто этой бомжихи паспорт: мол, случайно, вдруг, среди шмоток этой доходяги документ нашла, в подкладку пальто зашитый, или ещё как спрятанный. А мы тебе за это… ну, допустим, тысячу рублей он ей предложил.

— Верно, тысячу, — кивнула Татьяна. — Тут ты в самую точку угадал.

— Для здешних мест, деньги немалые, даже очень немалые. — прикинул Мишка.. — А в абсолютном измерении, меньше пятидесяти долларов. От двух тысяч долларов можно и отстегнуть пятьдесят, чтобы с остальным без проблем смыться.

— Вот то-то и оно, — сказал я. — Как за тысячу рублей такую пустяковину не сделать? Вот Ирка-оторва и подыскала в морге подходящий труп: молодой девки беспаспортной, подобранной на улице с воспалением легких, обмороком от малокровия или с чем там, и быстро догоревшей, внешне сколько-то на "таджичку" похожей, но при этом настолько вид потерявшей, что только в закрытом гробу и можно хоронить. И паспорт врачам отнесла: вот, мол, нашла случайно в укромном месте, вещи покойницы разбирая. Эту покойницу и схоронили как "таджичку". А "таджичка" тем временем деньги с бандитов взяла, расписку от имени Екатерины Кузьмичевой написала — да и деру дала. И хорошую жизнь начала где-то — не очень далеко от наших мест. Чтобы, понятное дело, с Шиндарем встречаться. А бандиты подождали, подождали, да и поняли, что их кинули! Тут они озверели. Чтоб тебя на две тысячи "зеленых" накололи — это не шутки. Наверно, сперва они в местную администрацию заглянули: где, мол, Екатерина Кузьмичева, куда уехала и когда назад приедет? А в местной администрации им и говорят: да и не приезжала она, и вот, даже заявление о том, чтобы её в права наследства ввели и дом на неё переписали, по почте прислала. Бандюги глядят — и видят, что документы были из Череповца аккурат в то время отправлены, когда они какой-то девчонке две тысячи отсчитывали. Ну, тут уж все понятно. Могли они, конечно, и в Череповец прогуляться, на Катерину насесть, но решили, видимо, что наседать на неё особого смысла пока не имеется. Что её тогда надо в оборот брать, когда она окончательно дом на себя переоформит и полной, законной и единственной собственницей станет. Но прежде всего, они все силы бросили на то, чтобы мошенников найти. Да, все силы и всю ярость свою на это устремили. Для них-то, может, две тысячи — сумма относительно плевая, но им принцип был важен, и потом, непереносимо было сознавать, что их, таких крутых, прокатили будто последних лохов. Искали они долго, пока им не повезло: кто-то засек на толкучке Виталика Горбылкина, продававшего вещи, про которые бандитам было известно наверняка, что они — из этого дома. Ну, и взяли Виталика, а потом и дядю его, за грудки и за жабры: от кого эти вещи получили? Те и кивнули на Шиндаря. А Шиндарь что, не он ведь с бандитами переговоры вел, расписку давал и деньги загребал, он и жил открыто, не таясь. А как его взяли — так он, конечно, сразу же "таджичку" выдал. Своя-то шкура завсегда дороже. Вот они и поехали в то место, где "таджичка" пряталась, и схватили её. А дальше уж расправы начались… "Таджичку" и Шиндаря сразу за обман положили, поизмывавшись над ними перед этим. То есть, Шиндаря убили позже "таджички", через день-другой, прямо перед тем, как бандюги к нам в дом пожаловали. Иначе бы не настолько свежий он был, чтобы ещё кровь пускать. Да оно и понятно. Нельзя было его грохать, пока до "таджички" не доберутся. А вдруг он соврал бандюгам, где она находится? Тогда его надобно по-новой трясти. Да и допросить ещё раз они его думали. Полагали, что ещё что-то важное он может знать, поперву им утаенное… А потом — Ирку-оторву. То есть, насчет Ирки-оторвы не знаю. То ли действительно этот Грязнов её топором пригладил, то ли подчистили её, подставив Грязнова, который очень вовремя подвернулся. Поскольку она очень много знала и могла догадаться, кто именно Шиндаря убил. А догадавшись, начать шантажировать — слава шантажистки далеко вокруг неё разошлась. Вот и подчистили её, как лишнюю свидетельницу и лишнюю незадачу. Горбылкины тоже лишними свидетелями получались, но насчет них бандиты к окончательному выводу ещё не пришли. Размышляли, то ли закопать их, то ли повернуть дело так, чтобы на них какие-то преступления повесить и спровадить куда подальше. Во всяком случае, при себе держали, на короткой цепи, чтобы не сбегли. Только Виталик-придурок сумел эту цепь порвать… Ну, тут еще, вопросы возникают, но и на них ответ найдется, так?