Алексей Биргер - Похоронное танго

— "Она"?! — это Зинка ахнула. — Баба?!

Мы-то с Гришкой и Константином давно начали соображать, к чему идет, в свете нам известного.

— Вот именно, баба, — подтвердил Фома. — Но вы дальше слушайте. Во-вторых, говорит, она за абы какие дела не берется, и убрать четырех "братанов" — это мелко для нее, если только не стоит за этим не скрывается что-то необыкновенное и если эта смерть не важна ради дележки какого-то очень солидного куска. А в-третьих, потому что она крайнюю осторожность соблюдает, после своей мнимой смерти, и вы уж простите, Николай Павлович, если чуть-чуть обидное для вас скажу, но не того масштаба вы фигура, чтобы нащупать выход на контакт с исполнителем подобного класса. Ну, Сизый это съел, потому что чего тут спорить, да и любопытство его разбирало. И не только любопытство. Он сразу подумал о том, что, если выведает побольше и нам это перекинет, то между нами опять мир установится. А мир сейчас всем нам нужен. Вот он и спросил: "После мнимой смерти — как это?" "А вот так, ответил "важняк". — Считай, больше года прошло, как погибла она в перестрелке. Только есть мнение — которое и я разделяю, иначе бы меня тут не было — что эта смерть инсценировкой была, которую она затеяла, чтобы, как колобок, от дедушки уйти, от бабушки уйти, и, вообще, от любого следствия навсегда спрятаться. Потому что и после её "гибели" совершались заказные убийства, очень похожие по почерку на её работу. Мы-то довольно случайно наткнулись, в общей сводке преступлений, на убийство этих четверых. И прямо ахнули! По почерку — точь-в-точь её работа! И шейные позвонки перебитые, и то, что двух сразу положили, а двух для допроса увезли, и то, что один из тех, кого допросу подвергли, убит особым ударом, от которого происходит кровоизлияние в мозг и от которого человек умирает не сразу и мучительно. А уже здесь, на месте, я узнал, опросив официанток и других свидетелей, что четверо убитых рванули из кафе за роскошной блондинкой, потом исчезнувшей. Местные следователи посчитали, что девица тут ни при чем, и что, если они её нагнали и стали её кадрить напропалую, а тут с ними и расправились, то и девицу прихлопнули как случайную свидетельницу, а тело где-то спрятали… Но мое мнение другое. По описанию, она полностью совпадает с якобы погибшей киллершей, которую все называли Богомол, а кроме этого о ней мало что было известно. И у меня возникает главный вопрос: почему эти четверо мелких дуриков были так важны для какого-то крупного человека, такой костью торчали ему в горле, что он заказал их не кому-нибудь, а Богомолу — чтобы иметь гарантию, что все будет исполнено по первому классу? Это ведь и деньги колоссальные! И потом… раз двоих из убитых явно подвергли допросу, значит, надо полагать, интересны были не они сами, а их хозяева. Ведь что из них могли вытягивать, кроме как сведения о тех делах их хозяев, к которым эти четверо могли быть причастны? Так кому Губанов и Фомичев могли перейти дорогу настолько круто, чтобы на них выпустили Богомола? И, скажу я вам, дела их совсем дрянные. Мы ни одного человека не знаем, которого бы заказали Богомолу и который остался бы цел. При том, что у Богомола есть привычка предупреждать свои жертвы, присылая им какой-нибудь "сувенир" со значением. Чаще всего, цветок орхидеи. Мол, я вышла на охоту и от меня не уйдешь!.. Чтобы жертва ещё понервничала и помучилась. И, несмотря на все меры безопасности, которые принимал человек после таких предупреждений, ему все равно приходил каюк. И, кстати, я бы, на вашем месте, опасался бы и за свою жизнь. Вы попали в поле зрения Богомола — и кто знает, не вздумает ли она и вас устранить, разыгрывая свою комбинацию? Поэтому я и говорю — если вы хоть как-то причастны к этому убийству, то сдайте нам исполнителя! Возможно, для вас это будет единственным способом сохранить свою жизнь". Сизый ещё раз поклялся ему, что никак не причастен, и они расстались, а Сизый пообещал полностью сотрудничать во всем, что касается поимки этой бабы.

— В общем, Сизый был довольно сильно напуган, когда разговаривал с нами, — продолжал Фома. — Он живенько так представил себе, что Богомол уже охотится не только за нами, но и за ним. А у нас, когда он это нам рассказал, вся картина в голове сложилась. Эта богомолиха взяла в оборот парней, которые за этой Чугуевой — ну, за "таджичкой" вашей — ездили, и с ней разбирались. Выходит, она тоже по следу "таджички" шла, раз так быстро выяснила, кто её опередил и сцапал девчонку. А с чего ей было идти по следу "таджички", если и она её не засекла в этом доме — то есть, если её тоже дом не интересовал? То есть, нужно ей добыть из этого дома что-то важное… А уж у кого, у кого, у оставшихся в живых и при богатстве участников той "бриллиантовой аферы" хватило бы денег любую богомолиху нанять, на самого дорогого в мире киллера денег хватило бы, чтобы этот киллер расчистил им путь к захованным в свое время капиталам! Там же, говорят, на миллионы, в "баксах" меряя, конфисковали, при арестах, обысках и по приговорам судов, но миллионы так и не нашлись! И ещё одно. Нам стало ясно, что парней, которые отправились уговаривать хозяйку дома от этого дома отказаться, искать не надо. Мы-то думали, что у них насчет того, чтобы тело Шиндаря спрятать, где-то что-то не сложилось, вот они и прячутся теперь, пока гроза не утихнет. Странно было, конечно, что они в багажник это тело свалили ведь должны были понимать, что могут нас подставить! Но, может, им деваться было некуда. Может, их менты засекли и у них на хвосте висели, а они считали, что мы этот труп вовремя обнаружим и истолкуем его появление, как надо: и что одно задание выполнено, и что со вторым заданием нелады… И, конечно, нам стало ясно: то, что какая-то девка — красивая блондинка, по твоим собственным словам — умыкнула труп "таджички", случайностью вовсе не было, и не было желанием труп перезахоронить, с испугу, что придется с милицией связываться… И потом. Палач, чьей профессией смерть была, мог из своей внучки киллершу вырастить? Мог, запросто, за милую душу! В общем, по всему выходило, что внучка палача, Катерина Кузьмичева — Богомол и есть. И что палач, воспитав её такой убийцей, которой равных нет, оставил её после себя "смотрящей" за домом. И что она, обнаружив, что домом кто-то интересуется и лазит в него, стала излишне любопытных выслеживать и устранять. Что ж, если она цепной собакой на огромных капиталах сидит, то вполне логичны все её действия, и все как надо складывается. Вот тут, кстати, Владимир меня удивил. Я-то, конечно, тоже напугался, но его вообще всего перекосило, и вырвалось у него: "Богомол? Но ведь Богомол — это человек…" И осекся. Мы спросили тут же, что он сказать хотел, но он только рукой махнул: "Я слышал, в Москве еще, про Богомола. Больше, конечно, слухи и легенды, чем факты, поэтому ничему верить нельзя, но и такая легенда существовала, что она сама — из "органов", и что готовил её особый, секретный отдел, задания которого она продолжает выполнять, между "заказами", которые для себя берет, для денег… Вот мне и странно, что "важняк" ведет себя так, как будто не знает, из какого подразделения она человек…" Но, нам показалось, он совсем другое сказать хотел… Ох, чтоб тебя! — Фома аж подскочил. — И правда, откуда ж ему это было знать, если он сам не связан с "органами" крепче, чем показывал? Я ещё в тот момент, когда он так проговорился и прокололся, должен был его раскусить!