Яна Темиз - Рай на земле

Первое поколение подчиненных ее ненавидело.

Они воспринимали ее исключительно как равную себе, как выскочку и карьеристку, каковой она, в сущности, и была, никто не желал с первого слова, а тем более молча слушаться ее разумных приказаний, но несколько увольнений исправили положение. Понятно, что всеобщей любви ей это не принесло, но время шло, кадры сменялись, и все постепенно начали принимать госпожу Дилек как некую данность – вместе со всеми ее достоинствами и недостатками.

И если ее начальник считал, что недостатков у нее нет совсем, то подчиненные весьма сомневались в наличии у нее хоть каких-то достоинств.

Дилек знала и это, как знала вообще все, что делается на ее территории. И недовольство подчиненных ее мало беспокоило: куда меньше, чем боязнь потерять эту престижную, хорошо оплачиваемую и красивую работу и оказаться в том положении, в каком она была, когда обходила все отели Антальи и отработанным движением протягивала свое жизнеописание и, улыбаясь отрепетированной улыбкой, думала о том, что она будет есть вечером.

Ей казалось, что она протягивает руку за милостыней.

Теперь анкеты от желающих устроиться на работу принимала она, и ей было абсолютно наплевать, что по ее поводу думают те, кому не посчастливилось оказаться на ее месте.

До недавнего времени.

Вот уже месяца два улыбка второго менеджера, стремительно идущей по центральному вестибюлю, сияла совсем не так, как раньше. У нее появился конкретный адресат, а пылинки и не протертые листья тропических растений иногда даже могли ускользнуть от ее взгляда. Потому что взгляд ее теперь чаще выискивал вовсе не упущения служащих отеля.

Этот парень понравился ей сразу, и она была безумно рада, что, кроме всего прочего, он соответствует всем ее требованиям. В конце концов, ей уже двадцать восемь, выглядит она прекрасно, но ведь еще несколько лет – и что? Прощай, молодость и возможность устроить свою жизнь. А жизнь, несмотря на волшебно сложившуюся карьеру, никак не желала складываться. Как упрямая картинка-мозаика, в которую и вставить-то осталось два-три кусочка, а они вот не желают вставляться, и все! Надо терпеливо искать, какие ты вставила неправильно, или начинать все сначала, но если пресловутый паззл состоит из тысячи кусочков, то так и хочется просто бросить его, а не складывать с упорством замороженного мальчика Кая.

В ее жизни какие-то кусочки были вставлены не так.

У нее не было ни жениха, ни бой-френда, ни даже, несмотря на красоту, ухоженность и стройность, ни одного поклонника. Причиной этого были, видимо, та самая удавшаяся карьера и, как ни парадоксально, красота и стройность. Высокое положение, которое она занимала в иерархии отеля, не позволяла, скажем, бармену или портье смотреть на Дилек иначе, чем на начальницу, а несомненная внешняя привлекательность убеждала, что не может же у такой девушки не быть постоянного парня.

Да она и не стала бы опускаться до того, чтобы кокетничать с подчиненными. Красавцев среди них было немало: Дилек сама заботилась о том, чтобы набирать персонал с приятной внешностью, но ведь любовь любовью, а замуж Дилек хотела выйти так, чтобы иметь возможность войти в отель «Ренессанс» или любой подобный ему в качестве клиентки. И, кстати, все эти красавцы, предлагающие себя на роль барменов, посыльных, официантов и спасателей, мечтают о том же. Эти золушки в мужском обличье спят и видят, как приедет какая-нибудь богачка, желательно не очень старая и уродливая, и вызволит их из финансовой неволи.

Дилек тоже приглядывалась и приценивалась к клиентам, но со свойственным ей цинизмом и быстротой соображения отметала их заинтересованные взгляды, за которыми она видела лишь желание поразвлечься, устроив легкий курортный роман. Нет уж, это не для нее, на этом много не заработаешь.

Озгюр подходил ей по всем статьям: хорош, как картинка, и в отеле надолго не задержится. Латиф сразу сказал ей, что на днях приедет племянник человека, которому в мире гостиничного бизнеса не отказывают, и этого племянника надо принять на работу, поскольку тот нуждается в стаже и практике. Дилек покивала, изобразив угодное начальнику недовольство очередным пристраиваемым блатным, но сама вполне осознанно подготовилась к встрече с прекрасным принцем.

С вариантом принца. Неизвестно еще, так ли он прекрасен и нет ли у него соответствующей его положению невесты, однако он принадлежит к такой семье, что рассмотреть этот вариант, безусловно, следует. А невесты в этих кругах обычно такие невзрачные, что этого и бояться нечего.

Принц оказался вполне прекрасным, и ежедневные проходы Дилек по центральному вестибюлю превратились в совмещение приятного с полезным. Правда, иногда ей начинало казаться, что приятным все-таки были ее придирчивые обходы, ее работа, которую она умела и любила делать, а полезным – навязчивое внимание к смазливому мальчишке, который смотрит на нее если и не как на пустое место, то уж точно как на любого, кто оказался бы на этом месте.

Она ему не нравилась – это было очевидно, а Дилек была не из тех, кто обманывает себя и не признает очевидного. Надо было решать: удваивать ли усилия, или менять объект. Так она сказала себе на днях, но решения пока не приняла и, собираясь в вестибюль, все еще бросала взгляд в зеркало.

С одной стороны, он всего лишь племянник, а это не то, что прямой наследник. Вон и на практику его посылают, как простого смертного, и неизвестно еще, как у него все сложится и какие его ждут перспективы. Получше, чем у нее, это понятно, но хуже, чем у нее, и редко бывает. А вдруг ему тоже придется начинать с нуля, не имея ничего, кроме дядюшкиной протекции?

А с другой стороны… с другой – он ей так нравился, просто до слез.

Вокруг него постоянно увивались какие-то девицы, и с кухни, и из шикарных номеров, женщины постарше так сладко ему улыбались, что становились видны все их тщательно скрываемые морщинки, самые разнообразные дамы все время обращались к нему с какими-то просьбами и вопросами, которые тут же придумывали, – словом, Дилек предлагалось просто вступить в этот клуб его поклонниц и ничем не выделяться из надушенной, накрашенной толпы.

Этого Дилек не любила и сменила тактику.

Уже вторую неделю она делала вид, что красавец-стажер с весьма неопределенными обязанностями интересует ее исключительно в этом качестве, причем в этом самом профессиональном качестве он ей совершенно не нравится. Прямо-таки раздражает он умницу-менеджера своим непробиваемым снобизмом, нежеланием жить интересами клиентов и отеля, пристрастием к компьютерным играм и полным равнодушием к делу, которым вроде бы собрался заниматься.

Вот и сейчас Дилек в открытую огляделась в поисках стажера. Обычно он бесцельно бродил в районе вестибюля, при первой же возможности усаживаясь за компьютер на регистрации или пересмеиваясь с дежурными. Сейчас его нигде не было видно, и Дилек мысленно записала это в список проступков практиканта.