Дети маркиза де Сада

Фраскандэр облизывая губы, прошептал:

— Уже остались минуты! А на счет спаривания, это мы спариваемся, у них четыре пола, о зоргов три — значит встраивание. Вот это счетвертирование или четвертование, никогда подобного не видел, интересное зрелище.

Люций хотел подколоть своего командира:

— Какой ты жестокий Барс запер напарниц, наши девушки тебе не простят. А ведь такая возможность разнообразить сексуальный опыт.

Фраскандэру стало смешно, конечно они могут тоже заниматься любовью сразу вчетвером, но это уже извращение для человека. Хотя чего греха таить и среди людей очень многим это нравиться. А вот, наконец, математически выверенная середина громадной чаши-цветка раскрывается и из нее вылетает подобие четырех разноцветных подвижных шариков.

Сотни миллионов излучающих радиацию глоток ревут и ликуют, кажется, что это гомон миллиардов матировавших цикад. Шарики взлетают вверх, не большой хлопок и они слились в один. Так просто и гениально шар покраснел и превратился в семиконечную огненно-рубиновую звездочку. Крупная звезда сияла ослепительным светом, затем внезапно резко уменьшилась до размеров детской ладони и замерла в воздухе. Барс стал на край ложа, голограммы тут же воспроизвели его многократно увеличенное изображение.

— Братья хоть мы различны по крови, но едины в духе и в мыслях! Забудем наши различия, сольемся сердцами в термоядерной реакции.

Приветственный гул, у охлов-ру резко возросла интенсивность свечения, радиоактивный фон начал расти.

— Вы хотите жить, и жить вечно, и вы достойны этого! Сейчас ваш символ поможет мне воплотить в реальность мечту миллионов ваших поколений. Прими меня о символ могущества.

Фраскандэр раскинул руки и призвал на помощь всю свою психо-кинетическую мощь. Звездочка не сопротивлялась, вот так легко и плавно заскочила в правую руку. Транс-плутоновики застыли, гомон стих. Сила великих цивилизаций покорилась человеку. Теперь все просто, замена произойдет во время маленькой, но яркой вспышки антиматерии. А пока поездим по ушам или по подобию ушей. Лев говорил спокойно, размерено, как священник на кафедре. И вот следуют вспышка, и молниеносная подмена, еще пара слов и можно будет расслабиться, наслаждаясь уникальным ритуалом.

— Видите братья, это знак…

Барсу так и не удалось докончить фразу. Молния прорезала небо, и неуловимое движение, гремит мощный взрыв потрясающий громадную чашу. Огонь вновь заливает пространство, выедая глаза и их летающее ложе, с силой подбрасывает в стратосферу. Да очень сильно жжет пламя аннигиляционного и термо-кваркового удара, уродливые волдыри на глазах покрывают кожу.

А внизу появляется, уродливое грязно-лиловое подобие гриба. Цветок разбит, его обломки обрушились на планетарную столицу, как ее зовут туземцы — Лащаката.

И вот изумрудно-вишневый небесный свод просверлен десантными капсулами и как пылевая туча накрывает город зловещая тень могучего звездолета.

— Похоже наши «космоборцы» Барс. Вовремя гипердрайфанули!

Воитель с планеты Земля сразу же поправил:

— Нет не наши! Капсулы гораздо примитивнее и разнотипные.

Фраскандэр выхватил лучемет, в этот момент их и накрыло мощнейшим парализующим полем. И все же Барс не сдавался, ему удалось сбить несколько уродливо-устрашающих машин звездного десанта. В обломках удалось разглядеть покореженные трупы, да конечно, судя по щупальцам и клешням это не стэлзаны. А жаль, он бы их тоже с радостью испарил. Слышны лихорадочные мысли Героя. «Это враги, видимо конец, впереди пытки и казнь, я умру достойно как истинный суперсолдат.»

— А почему смерть, не первый раз нас так ловят! — Яростно возразил Барс. — Может это как раз смерть для этих каперов.

Почему он сказал каперов, да только пираты могут так вероломно напасть. Хотя капер это не просто пират, а разбойник, получив официальную лицензию от государства-покровителя. Действие парализующих лучей резко усилилось, и уже никакая воля не могла предотвратить потерю сознания. И все же Барс продолжал расстреливать атакующие капсулы, и летающих терминаторов, хотя интенсивность излучения превысила критическую отметку. У мальчика Героя лопнули жилы, и лишь опасение погубить товарища, заставило Фраскандэра ослабить волю, погрузившись во мрак преисподней.

Закончив проповедь «гуру» и «Надбог», призвал к отдать должное групповуму сексу.

Эдик чувствовал в себе напор и что он снова готов. Что-то повысило в нем количество половых гормонов, и он уже не хотел делать паузы.

Шамай же куда-то исчез, но и черт с ним!

Тоже мне Божество нашлось! Эдуард даже почувствовал в себе дополнительное расслабление и усиление наслаждения. Словно с души скинули камень. Эх, и повеселиться же он сейчас! Будет настоящим суперменом!

Аленка как всегда пустила в ход язычок, о затем проглотила до капелек белую манну. После спарилась как обычно, по традиции. Она выглядела очень азартной и темпераментной. И её напор был попросту невероятным. Да и сам Эдуард завелся.

Затем последовал короткий перерыв на обед. И тут Шамай не явился.

Аленка заметила:

— А это все-таки странно. Обычно наш сэнсэй появляется в такой торжественный момент, когда происходит прием пищи? Что с ним могло случиться?

Эдуард пожал плечами:

— Мало ли что… Может, быть ревность проснулась, или совесть пробудилась — что, мол, людей обманываю!

Аленка по традиции хихикнула и выдала:

— Совести боится смелый, но последний трус не дует в ус! На Шамая это не похоже!

Эдуард уверенно отмахнулся:

— А без него спокойнее! Даже воздух как-то стал чище!

Аленка согласилась:

— Спокойнее и безопаснее!

После обеда они снова занялись любовью — настоящий сексмарафон. Здорово это. Аленка распалилась, и буквально заездила Эдуарда. И не было у них большей страсти и желания, чем в данный момент. Казалось, это извергаются сотни вулканов, и идет удушающий жар.

Эдуард и Аленка постанывали, и кричали от накативших оргазмов. Им это так нравилось. И они буквально стали чертями в аду.

Время мчалось словно ураган. И вот снова вечер и сектанский, скромный ужин. А за ним уже Эдуард покидает секту. На сей раз молодому мужчине хотелось побыстрее смыться, пока не появился Шамай. Уж эта встреча не из приятных! Она могла кончиться, лишь существенной разборкой, или выслушиванием очередной бредятины.

Борис никогда еще так скверно не чувствовал себя как сейчас. Его первая настоящая, и безраздельная любовь оказалась в тюрьме, а он на свободе прохолождается. И трахается с девчонками, в то время как Альбину атакуют лесбиянки. Как с этим можно жить, и подобное себе простить? Да никак!