Александр и Татьяна Ковальчук - Как стать маньяком. История жертвы обвинения

Потом так случилось, что один из его сексотов «настучал» на самого Василича и вокруг его имени разгорелся скандал. Тогда опер, «не мудрствуя лукаво», написал заявление и уволился по собственному желанию. Вот только после его ухода оказалось, что Саню он отразил в своих отчётных документах. И вскоре писарю пришлось беседовать с преемником Василича – неким Гулько, который потребовал регулярных доносов… Саня был в шоке! Ведь он, по своей наивности, видел всё так, как ему преподносили. А теперь… как выкручиваться из этой идиотской ситуации?! Просто послать опера на хер? – так ведь он сумеет показать эти долбанные бумажки зэкам и обрисовать ситуацию должным образом. Попробуй потом доказать, что ты не верблюд!

Подумав, Саня остановился на проверенном варианте – стал прикидываться тупым лошком, не видящим мухи в своей ложке. И это было не так уж сложно, поскольку он и в самом деле был… лохом – не лохом, но уж слишком наивным наверняка. А что касается тупости – это тоже не проблема, если оппонент изначально считает тебя не острее картошки. В конечном счёте всё снова свелось к бумажкам под диктовку, тем более, что от недостатка доносов опера в этой зоне не страдали…

«Надолго, пожалуй!» – подумал Сашка, но стал ждать, поскольку было договорено. Простоял больше часа и уже собирался заходить, но тут вдруг прибегает какой-то обиженный и истерическим голосом кричит: «Пропустите! У меня конфликтная ситуация!»… Тут Сашкины нервы не выдержали – он развернулся и пошёл на барак. А там с барачного телефона позвонил Василичу и сказал:

– Я честно пытался дождаться, когда Ваши «работнички» закончат своё грязное дело. Но всякому терпению есть предел. Стоять среди стукачей и ждать, пока у них устанет их чёрный язык?!.

– Ладно, Саня, не нервничай. Я тебе позвоню, когда иссякнет поток желающих поговорить со мной. – в трубке было слышно, что Василич улыбается.

Ждал Саня до полуночи, но звонка так и не последовало.

И встретились они только через неделю – на следующем суточном дежурстве Василича:

– Понимаешь, Саня, мне самому эти стукачи уже поперёк горла, но никуда не денешься – работа такая. Хотя часто посещает желание настучать этому «дятлу» по его бестолковой голове! Ведь порой они приносят откровенный бред. Но нельзя – а вдруг в следующий раз эта тварь принесёт что-нибудь стоящее. Кстати, в тот раз один из них «настучал» дельную вещь. Вот и пришлось срываться среди ночи. Ведь в противном случае он отнёс бы эту информацию другому оперу, да ещё и на меня бы настучал – вот, мол, я ему говорил, а он пропустил мимо ушей. С этими ребятами всегда надо быть начеку, а то ведь могут подставить на ровном месте.

– Кстати, хочешь оценить юмор моих «работников», как ты их называешь?

При этих словах Василич хитро улыбнулся, достал из стола какую-то бумажку и стал читать. Но так, чтобы Саня не мог почерка разглядеть:

– «Осуждённый «Маньяк» – видишь, он даже фамилии твоей не удосужился узнать! – за период с 15 по 31 августа этого года изготовил 28 бирочек, за изготовление каждой он брал с осужденных по заварке чая или десятку простых сигарет. В это же время он нарисовал и подписал 4 открытки с днём рождения, за каждую из которых он брал по пачке сигарет и мерке [14]чая. Кроме того, он постоянно находится в контакте с начальником отряда №… занимаясь в его кабинете какой-то работой…»

– … Ладно, Бог с ними – сволочами-стукачами! Хочешь 100 грамм? – предложил Василич.

Саня недоверчиво посмотрел на опера, но тот поспешил его успокоить:

– Не переживай! В конце концов, я сам тебе предложил.

– Давайте.

Василич налил Сане и себе по пол стакана водки, достал из своего «дипломата» пару дежурных бутербродов:

– Пей, не стесняйся.

Выпили, закусили, потом закурили по сигарете. Всё это время Саню держало напряжение – как ни крути, какими бы ни были их отношения, а про разницу в социальном статусе забывать не стоило. Всё-таки из них был мусором, а второй зэком. К тому же, ему предстояло возвратиться на барак, где если и не половина, то третья часть точно были сексотами. И если кто-то из них унюхает запах, то с утра побежит отчитываться…

– Ещё по одной будешь? – спросил Василич.

– Нет, спасибо. А чай у Вас есть?

– Зачем тебе чай? Пей водку, пока есть такая возможность.

– Да я отвык уже от неё. Чифирь теперь привычнее.

– Ну, смотри, как хочешь. Возьми вон в ящике стола. А я ещё немножко выпью.

Саня заварил себе чаю, а Василича после второй дозы потянуло на лирику и он начал рассказывать:

– Ты ведь застал ещё то время, когда я был старшиной – контролёром на аллее?

– Ну конечно.

– Так вот была одна прикольная история. Я тогда только поступил в колонию на должность контролёра. И вот первое дежурство. Под вечер подходят ко мне мои коллеги и говорят, что поступление надо бы обмыть. По тем временам это проблемой не было – в любой момент можно было выйти за зону и взять бутылку. Ну я и согласился без всяких сомнений. Короче, залезли мы всей толпой на контрольную вышку и сидим себе – мирно распиваем. Ни мы зэкам не мешаем, ни они нам. Сходили ещё за парой бутылок. Выпили и те. И вот тут один из них и говорит, что надо бы добавить. А поскольку я уже был «тёпленький» и стал отказываться, они меня заинтересовали:

– Что это за пьянка, если нет женщин?!

– А разве сюда женщин можно? – удивился я.

– Если по уму, то всё можно. В общем, ты иди за выпивкой, а мы тёлок приведём. Пока ты будешь ходить, мы как раз договоримся.

Ну я и пошёл. Кровь-то молодая, горячая, а тут вдруг секс прям на рабочем месте. Возвращаюсь с литрой, забираюсь к ним на вышку. Никаких женщин нет.

– А где же?..

– Наливай. Она уже на подходе.

– Она?

– Ну да, сегодня только одна будет, другие заняты. Но ты не переживай – баба горячая, останешься доволен! А мы сегодня уж как-нибудь перебьёмся.

Сели мы, налили ещё по одной. Выпили. Слово за слово… И тут слышу, что по лестнице к нам поднимается кто-то. А лестница железная и каждый шаг очень хорошо раздаётся в вечерней тишине. Шажочки лёгонькие – ну, думаю, дюймовочка какая-то, мини-женщина. Не на мой это вкус – я больше люблю пышных женщин, но с пьяных глаз сойдёт.

И вот открывается дверь… а на пороге стоит старый педик – зэк из числа обиженных. Лет под семьдесят, маленький, сморщенный, беззубый и глупо так улыбается в мою сторону. У меня и дыханье спёрло от неожиданности. А эти варнаки давай смеяться надо мной!..

…Поговорили они ещё немного. Однако уже перевалило за полночь и Саня пошёл на барак. А там на пороге его уже поджидал Колёк – местный барыга, по совместительству не брезгующий стучать на своих соседей.

– Привет, Санёк! Что это ты так поздно? – а сам, паразит, так и крутится у лица, чтобы унюхать запах.