Александр и Татьяна Ковальчук - Как стать маньяком. История жертвы обвинения

Хотя именно он мог бы рассказать многое – например, как они с Саниным отцом все три дня перед арестом сына и племянника, которого искала милиция, почему-то находились вдали от города, на холодной даче. Или почему он тогда оказывал сопротивление, когда милиция нашла их на даче.

А заодно и ещё один интересный момент – почему до сих пор он постоянно носит с собой в кармане газовый баллончик?

А из психушки если и выходят, то только с окончательно повреждёнными мозгами. Им была нужна гарантия того, что всё это дерьмо никогда не выплывет наружу. Ведь даже статьи уголовного кодекса были подобраны с таким расчётом, что если меня и не признают психом, то такого быстро и уверенно раздавит тюремная система – насильников ведь в тюрьме не любят, мягко говоря. А уж педофилов – в особенности.

– Но ведь ты выжил?! Если не считать, конечно, твоего инсульта и его последствий.

– Вот это и озадачило мою родню – они-то были уверены в том, что меня перемелят тюремные жернова. А тут такой казус – сын и брат возвращается живой, да ещё в полупарализованном состоянии. Открыто не принять его – означает вызвать очередной всплеск негодования не так давно успокоившихся сослуживцев и родственников. И они принимают меня в свои «тёплые объятия». Прописывают… всё, как полагается, чтобы потом было минимум претензий. Вот только тепла этого хватило ненадолго – уже через месяц папенька стал искать малейший повод для того, чтобы испортить мне настроение. Он знал, что мне в моём состоянии нервничать крайне нежелательно – это может спровоцировать очередной инсульт. И всё делал для того, чтобы вывести меня из равновесия.

– Да, ты рассказывал мне тогда по телефону… – Таня кивнула головой.

– Вот и скажи мне честно – верила ты тогда, что человеку в 21-м веке его близкие родственники запрещают пользоваться интернетом? И это при том, что для паралитика телефон и компьютер оставались едва ли не единственным средством общения с окружающим миром. – Саня вспомнил происходившее и невольно вздрогнул. Ведь тогда для разговора по телефону более двух минут приходилось выползать на улицу. В противном случае отец начинал всячески демонстрировать своё недовольство длительностью телефонного разговора более одной минуты.

– Я и тогда тебе верила, и сейчас. Хотя некоторые вещи, конечно, не укладывались в мои понятия. Ты ведь знаешь, что моя жизнь была не из лёгких. Но родители всегда были рядом со мной и не отказывались от помощи в тяжёлых ситуациях. Я не сидела в тюрьме, конечно, но уверена на 100 %, что и в этом случае мои папа с мамой не отказались бы от меня, а вместе со мной тянули бы тяжкий крест.

– Что ж, мне в этом смысле менее повезло. Но Богу угодно было послать мне на пути тебя и с помощью твоих поступков, слов, твоего отношения ко мне, я очень много переосмыслил. И теперь смотрю на вещи иначе. В частности, понятие «семья» приобрело для меня новый смысл, окрасилось в более яркие цвета. Понял, например, что отдавая можно получить более радостные ощущения, нежели только принимая. И это не просто громкие слова, а реальное изменение моего мироощущения.

Что же касается происходящего сейчас… Ты ведь видела что творится в Мерефе – как систематично и жестоко стараются сжить со свету бабушку?.. Нет, их можно понять, конечно. Но только с одной стороны – да, всё это действует на нервы. Тем не менее, это мать. И кричать на неё, или позволять это своей жене…

– Видела, и на основании увиденного у меня создаётся впечатление, что из тебя и твоей бабушки старательно делают изгоев. Вы определённо всем мешаете… Весь вопрос – почему?! В твоём случае они объясняют всё тюремным влиянием и твоей предрасположенностью к негативу. Но что плохого сделала им бабушка? – жена недоумённо пожала плечами и заглянула мужу в глаза, как бы надеясь именно там найти ответ на интересующий вопрос.

– Не знаю, Тань. Если такое их отношение ко мне ещё можно как-то понять…

– Нельзя это понять! Если ты их ребёнок, то они должны до последнего бороться за тебя, а не бросать полупарализованного на обочине жизни. Отец твой ещё ладно – редко кто из вас, мужиков, умеет по-настоящему любить. Но мать?! У меня, Саш, в голове это не укладывается! Обычная женщина за своего ребёнка глаза выцарапает кому угодно, а твоя, получается, ещё и помогала надёжней утопить своего сына? И кто она после этого? – Да последняя сука, повторюсь, в животном мире до последнего будет защищать детёныша и разорвёт любого кобеля! А в твоём случае, уж извини, сука вместе с кобелём разорвали своего детёныша, предварительно выбросив из конуры… Не бывает так, Саша!

– Но ты же видишь, что бывает…

– Бред какой-то! Так не должно быть – это противоречит законам природы. А человек ещё и считает себя «венцом творения». Да ё…лки-палки! Как можно выставить за дверь своего парализованного ребёнка будь он даже хоть трижды виноват?!. И это в то время, когда в это сумасшедшее время и вполне здоровых жизнь растаптывает, припирает к стенке…

– Ой, Тань, оставь ты их самостоятельно расхлёбывать собственное говно! – не выдержал муж.

– Оставлю. Но только после того как они объяснят истинную причину, – не сдавалась Таня.

– Да никто тебе ничего объяснять не будет – ведь тогда наружу выплывет то, что они старательно прячут уже почти 20 лет… есть о чём задуматься… – с какой-то злостью произнёс Степаныч

… К тому же, вполне возможно, что и больше, Танюша. Представляешь себе прикол если выяснится, что я – байстрюк? Шутка, конечно, но…

– Да уж лучше байстрюком, чем с такой роднёй! – сердито буркнула жена… – недаром тогда на даче твоя мать сказала мне: «Неизвестно, куда это расследование приведёт» – на мои слова о том, что мы обязательно расследуем это дерьмо.

– Не знаю, Танюш, за это время столько всего произошло… – но Степаныч не успел высказать мысль, его перебила супруга:

– Я не знаю всего, что произошло, но пропажа твоих документов… Ведь это надо же! – уцелели те документы, которые были в тюрьме все эти годы. А те, что оставались у родственников, бесследно исчезли.

– Это мы уже наврядли когда-нибудь узнаем, – сказал Степаныч. – За эти 15 лет столько всего произошло в стране, что судьба отдельного человека никого не заинтересует.

– Да это всё понятно, – на эмоциях выдохнула Таня. – Но как объяснить поведение отца, который подговаривает свою невестку бросить собственного мужа?!

– Он и тебя пытался настроить? – удивился Степаныч.

– А кого ещё? – не менее мужа удивилась и жена.

– Понимаешь, Тань, много лет назад, перед моей первой женитьбой, он пытался отговорить мою тогдашнюю невесту…

– Как-то странно это всё выглядит, если вспомнить ещё и тот факт, что они в своё время настойчиво отговаривали тебя от получения пособия по инвалидности, а потом без зазрения совести дружно слопали те пирожки, что я напекла тебе! – Таня уже закипала.