Ян-Филипп Зендкер - Шепот теней. Пробуждение дракона. Книга 1

– И кто же эти обезьяны?

– Тысячи и тысячи Танов, крупных и не очень, которые бесчинствуют по всей стране, полагая, что «император далек, а горы высоки», – прекрасный афоризм эпохи Конфуция, кстати.

– И императору время от времени следует напоминать подданным, какие у него длинные руки, – догадался Пол.

– Именно так. Подожди, через неделю-другую мы прочитаем о Тане в газетах много чего интересного. Уже сегодня здесь были две команды с телевидения и множество репортеров из «Синьхуа», «Чайна дейли», «Пекин ньюс», «Шанхай дейли». Все крупные газеты готовят подробнейшие репортажи. Пекину эта история очень даже на руку. Она хорошо вписывается в третью кампанию по борьбе с коррупцией и наглядно демонстрирует, что правительство принимает самые решительные меры. Представить себе только, они арестовали не одного Тана, а все руководство компании. Ло и многие его коллеги из полицейского управления сегодня отстранены от службы. А кроме них – два партийных секретаря, множество руководителей отделов в муниципалитете, особенно близких Тану, и правая рука мэра. И этим дело не закончится, я тебе обещаю. Ты знаешь, как проходят в Китае политические кампании и как у нас работает пропаганда. Термин «чистки» устарел, но суть мало изменилась.

– А я зачем им понадобился?

– Прежде всего, они хотели тебя спрятать. Они должны были знать наверняка, что Тан не причинит тебе вреда.

– Но почему в таком случае они так грубо со мной обращались? Разве нельзя было вежливо попросить пройти за ними в подвал?

– По той же самой причине, по которой меня среди ночи потащили на допрос, – кивнул Чжан, – и не отпускали, пока я не передал им все наши материалы, пока не прослушал вместе с ними телефонные разговоры Тана и не просмотрел диски. Они хотели удостовериться, что мы говорим правду и все это не очередная уловка Тана. Потому что они нам не верили. Потому что здесь никто никому не верит, и так было всегда.

Было жарко, но не настолько, чтобы Элизабет Оуэн вспотела. Темно-синее небо над городом напоминало о холодных, но солнечных зимних днях в Висконсине. Даже грязно-серые облака, обычно висевшие над небоскребами и гаванью, рассеялись. В том, что касалось погоды, это был самый замечательный день за все время их пребывания в Гонконге.

Даже море изменило цвет. Здесь, в Юнсюване, вблизи порта, оно стало светло-бирюзовым, как на Гавайях. Элизабет радовалась в предвкушении встречи с Полом Лейбовицем и жалела, что муж отказался ее сопровождать. И с чего это Ричард так ополчился против этой поездки? В отеле он устроил ей сцену, отругал и предупредил строго-настрого, чтобы не смела верить ни единому слову Пола Лейбовица. Она не понимала, что Ричард имеет в виду, до сих пор все предположения Пола казались ей вполне правдоподобными. Может, Ричард подозревал их в любовной связи? Но она как будто не давала ему повода. Иногда Элизабет казалось, что ее муж боится Лейбовица, но любая попытка прояснить этот вопрос приводила Ричарда в ярость.

Через полчаса причалил паром. Элизабет сошла на берег в числе последних. Трап угрожающе раскачивался. Какой-то матрос предложил ей руку, но миссис Оуэн предпочла держаться за перила.

В каком странном месте она, однако, оказалась! Здесь не было небоскребов, только невзрачные сельские хижины, ни машин, ни дорог. В бухте покачивались на волнах рыбацкие лодки, пахло морем. За грядой холмов виднелись две трубы, из которых валил белый дым. Она побежала вдоль пирса, мимо аквариумов, где за мутными стеклами плавали рыбы, омары и морские огурцы; оставив слева зеленое здание с банкоматом, справа – нечто похожее на ржавый контейнер, в котором располагался полицейский участок. Дальше надо было повернуть.

Элизабет вышла к огородам, на которых трудились крестьяне. Позади тянулась гряда холмов – все, как и описывал Пол.

Подъем оказался крутой, так что Элизабет запыхалась, пока взобралась наверх. На скамейке в парке она присела отдохнуть. Потом свернула налево, еще раз налево, пока не увидела домик в глубине бамбуковой рощи. Она узнала его сразу, в зелени мерцали белые стены. На террасе был настоящий цветник – с розами, гибискусом, геранью, великолепными бугенвиллеями, красными, белыми и в крапинку, и деревьями плюмерии. Растения выглядели ухоженными – ни одного увядшего цветка, ни единого лепестка на красно-белом кафельном полу.

Пол увидел ее через окно на кухне и открыл дверь.

– Это вы? А я как раз приступил к приготовлениям.

– Я вас задерживаю?

– Нет, во имя всего святого, просто я боялся, что вы заблудитесь.

– Но вы так хорошо описали дорогу, хотя она и оказалась тяжелее, чем я думала. Вы действительно живете на отшибе, как настоящий отшельник.

– Я живу одиноко, но это не значит, что я отшельник, – поправил он ее, приглашая в дом. – Просто ненадолго решил уйти в себя.

– Ненадолго – это хорошо, – кивнула Элизабет. – И когда вы планируете вернуться в большой мир, если мне будет позволено спросить?

Тут Пол рассмеялся, и Элизабет пришло в голову, что она никогда не видела его таким. Он словно помолодел на пятнадцать лет. По крайней мере на десять.

– Хороший вопрос, но ответа на него я не знаю. Думаю, сам пойму, когда придет время.

– Как вы это поймете? – удивилась она.

– Как? – переспросил Пол и задумался. – А как мы вообще понимаем, когда подходит срок чего бы то ни было?

Вопрос из разряда риторических. Элизабет отметила про себя, что никогда не задумывалась об этом раньше.

– Ну… просто мы что-то планируем, а потом решаем, пришло время это сделать или нет, – предположила она.

– Возможно, – согласился Пол. – Но у меня до сих пор все было совсем иначе.

– Как же?

– Я слышал внутренний голос. Вы знаете, что это такое?

– Нет. Что вы имеете в виду?

– Что-то вроде шепота в голове или сердце, где-то глубоко-глубоко… И он подсказывает мне, что делать.

– Жаль, что я никогда не слышу его. – Элизабет смущенно улыбнулась.

– Тогда мне будет трудно вам это объяснить… Скажем так, он не даст мне упустить тот момент, когда придет пора вернуться.

– Но, мне кажется, вы уже вернулись. В большей степени, чем вам того хотелось бы.

Она рассчитывала, что он воспримет это как шутку, но Пол не смеялся. Он отложил в сторону нож, которым нарезал овощи, и посмотрел миссис Оуэн в глаза. Так пристально, что ей стало страшно.

– Возможно, вы правы. Я еще не думал об этом. Что ж, выходит, время пришло.

– У вас здесь так уютно, – поспешила сменить тему Элизабет. – Старинная китайская мебель и цветы повсюду… На террасе просто чудесно. Можно, я спущусь вниз? Я ужасно любопытна.

– Пожалуйста, а я пока приготовлю чай.

Миссис Оуэн прошла в гостиную и долго рассматривала китайские шкафы и цветы на столе и подоконниках. Все сверкало чистотой, как будто в доме успела поработать целая бригада филиппинских горничных. В прихожей она заметила детские резиновые сапожки.