Валерий Поволяев - Беспредел (Современные криминальные истории)

Некоторое время он размышлял о смысле жизни, не выходя из комнаты, слушал детский смех — у его хозяйки Татьяны Трешкиной имелась дочка, очень шустрая, звонкоголосая, смышленая. Новый жилец, увидев ее, одобрительно усмехнулся: «Хорошая баба подрастает!»

Фамилия этого человека была обычная, хотя и некрасивая, каких на Украине да в Молдове, в местах, где он жил, водится немало, — Коряга. Был Владимир Коряга молод: еще даже четвертак — двадцать пять лет — «не разменял», женат, на иждивении имел дочь, родился на Украине и по национальности был украинцем, прописан же в Тирасполе, успел отсидеть срок, немалый, надо подчеркнуть, — шесть лет, от звонка до звонка. Так что университеты свои он прошел. И все экзамены с зачетами сдал.

Итак, Коряге надо было разбогатеть. Это цель, конечно, глобальная, общая, но для начала нужно было бы иметь пару пачек банкнот на водку, хлеб и колбасу. И на дыни в придачу. Да на деликатесную волжскую рыбу, к которой Коряга относился очень даже положительно, и… В общем, эти «и» и «да» можно было продолжать до бесконечности.

Размышлял Коряга о своей жизни недолго. Очень скоро он нашел человека, которому требовался автомобиль «Волга», — одного степенного, знакомого еще по Приднестровью, чеченца. И деньги за машину чеченец выкладывал немалые. Коряга взялся выполнить этот «социальный заказ».

Тот осенний вечер был теплым; если прислушаться, можно было даже различить застывший в воздухе комариный звон, хотя пора уже была поздняя, листья с деревьев поопадали, травы пожухли, по ночам приползали стылые туманы, и комариная жизнь кончилась.

Перед выходом на дело Коряга выпил водки, закусил луком и рыбой, потом выпил еще и вместе со своей хозяйкой вышел на улицу.

Примерно часов в десять вечера около железнодорожного вокзала он выбрал такси поновее и поухоженнее, за рулем которого сидел водитель в куртке, с короткой стрижкой, — его фамилия была Калашников, — сел в машину, положил руку на плечо шофера:

— Трогай!

Тот повернул голову.

— А куда, собственно, трогать-то?

— В том-то и дело, что никуда. Просто зазнобу свою хочу прокатить. Коряга обнял за плечи и притянул к себе Трешкину. — Тань, не будешь против, если я тебя стану зазнобой звать? Зазноба — хорошее словечко, русское. И у нас, на Украине, популярное.

— Не буду, не буду, — готовно отозвалась Трешкина.

— Тогда вперед! — скомандовал Коряга.

Астраханские улицы — темные, лишние фонари здесь не зажигают, стараются обходиться без них, на одной из таких улиц Коряга попросил остановиться, высадил спутницу, снова сел на заднее сиденье «Волги», пояснил:

— Очень она мне надоела. — Скомандовал: — А мы едем дальше… К другой зазнобе!

Через несколько минут, беззвучно вытащив из кармана плаща малокалиберный обрез, Коряга аккуратно приставил его к затылку Калашникова и выстрелил.

Калашников, охнув, ткнулся головой в руль «Волги», дернулся один раз, второй и больше не шевелился. Коряга, кряхтя, боясь испачкаться в крови, перетащил водителя назад, сел за руль, развернулся. Прихватил Трешкину, стоявшую в тени крупного старого тополя. Трешкина села аккуратно, выпрямилась, строго глядя перед собой. Оборачиваться она не рисковала боялась мертвых. Спросила бесцветно:

— А теперь куда?

— Надо избавиться от довеска — довески нашему товару не нужны, Коряга повел головой назад, усмехнулся, — а потом… потом поедем к богатому чеченцу за деньгами.

Труп Калашникова они бросили в Волгу недалеко от гостиницы «Гавань». Коряга предварительно обшарил карманы Калашникова, нашел пухлую пачку денег и произнес довольно: «Ого! Это дело мы одобрям-с», — забрал кое-какие бумаги, кнопочный ножик и только потом поволок тело к черной, гулко плещущейся воде.

Чеченца-заказчика в ту ночь они отыскать не смогли — тот как сквозь землю провалился, а может быть, спешно выехал к себе на родину по призыву земляков. Коряга от досады чуть панель в кабине кулаком не расколотил грохнул по ней так, что из пластмассы все заклепки и шурупы повылетали.

— Вот сучье! — выругался он. — Заказать заказал, а как расплачиваться — так пусть другой расплачивается?!

Машину погибшего Калашникова он на рассвете бросил — не пригодилась, взял из нее только радиоприемник с двумя колонками, с рычага переключения скоростей содрал понравившийся фасонистый болбачок, сдернул зеркало заднего вида и зло хлопнул дверцей.

— Вот непруха так непруха! — сказал он Трешкиной, в серой утренней мгле покидая пустынное место. — Не удалось нам заработать денег, — обнял свою спутницу за плечи, — ну да ничего! Ты не журись!

— Я не журюсь.

— Сейчас время ведь какое: автомобильный бизнес — беспроигрышный, доходы приносит не такие, правда, как травка и прочая наркота, но куда большие, чем торговля водкой. Так что мы с тобой дело это продолжим. Продолжим?

Трешкина согласно наклонила голову:

— Естественно.

Вскоре к Коряге с Трешкиной присоединился еще один «искатель приключений», некий Семенов, и Коряга решил его включить в дальнейшие операции. Если уж создавать мобильную «боевую группу», то создавать ее надо человек из четырех, не меньше. Коряга присмотрелся повнимательнее к Семенову и дал первое поручение.

Поручив ему сбыть кое-что из вещей, снятых с «Волги» Калашникова, вместе с Трешкиной отбыл на Украину. Астрахань — город хоть и с громким именем, но небольшой, тут стоит только бросить камень в воду, как уже все знают, кто это сделал. Круги от камня идут долго-долго, нужно время, чтобы все устоялось, стихло, поэтому Коряга решил на недельку исчезнуть, покантоваться в соседнем государстве, посмотреть, послушать, не отзывается ли Астрахань возмущенным криком на убийство Калашникова. А вдруг кто-нибудь что-нибудь засек, вдруг найдется свидетель, который выведет на него милицию?

Кругов не было, об убийстве таксиста мало кто узнал, тем более что в Астрахани действовала лихая банда, специализировавшаяся именно на автомобилях. Вполне возможно, что и это убийство списали на ту разъездную банду.

Вскоре появился четвертый член «боевой группы» — некто Гасимов, верткий, злой и ловкий, пуговицы на брюках у милиционера срезать может, и тот не заметит. Гасимов был знаком Коряге еще по Тирасполю.

Вернувшись с «ридной, самостийной», Коряга решил брать очередной автомобиль.

Вечером 19 октября «боевая четверка» пошла в кафе «Зодиак» повеселиться, послушать музыку, попить кофейку и коктейлей, заодно и поболтать — вдруг родится что-нибудь деловое? Ничего нового на тех «посиделках» не родилось, все только старое, испробованное.

— М-да, лучше автомобильного промысла могут быть только наркотики, пришел к окончательному выводу Коряга. — А раз так — значит, будем действовать.