Валерий Поволяев - Беспредел (Современные криминальные истории)

В Астраханской областной прокуратуре делами «малолеток» занимается Вера Сергеевна Армянинова, старший помощник прокурора области. Она считает, что раньше не было таких преступлений. Ну ладно бы преступали закон взрослые, помешанные на перестройке и постперестройке, на бизнесе и торговых делах. Резко выросло число преступлений среди детей. Начинают дети, как правило, с краж, а кончают убийством. Причем и взрослые, и дети нападают группами на одного, нападают трусливо, подло, сзади. Стараются повалить на землю, а потом, уже лежачего, добить.

И главное, часто в случаях, когда дети совершают преступления, бездействуют их родители. Ну разве не могла бы выскочить на улицу мать Морозова и загнать своего пьяного отпрыска в дом? Наверное, могла.

А с другой стороны, возможно, и не могла, вполне возможно, мать знала, что, встань она на пути сына, он поднимет нож и на нее.

Но уж что касается Орлова — более тихого, более смирного, чем его пятнадцатилетний собутыльник, то родители еще часов в десять вечера могли его вырвать из пьяной компании — ведь поздно уже, спать надо не только детям, а и взрослым. Но они этого не сделали, и семнадцатилетний Виктор Анатольевич Орлов (русский, нигде не работающий и не учившийся, образование 8 классов, ранее не судимый) поднял нож на человека. Именно его удары оказались смертельными.

Кстати, перед тем как уйти, Морозов выкурил сигарету, окурок погасил о лоб Рустамова. Видать, ощущал себя этаким «крутым» парнем, сошедшим в убогую российскую жизнь с экрана американского боевика… В общем, нет слов.

Состоялся суд. Оба «супермена» получили по десять лишения свободы: Орлов — в исправительно-трудовой колонии общего режима, Морозов, поскольку был несовершеннолетним, — в воспитательно-трудовой колонии общего режима.

Вдова Рустамова за причиненный моральный и материальный ущерб потребовала с убийц пятьдесят миллионов рублей: ведь было затрачено немало денег на похороны, на руках у нее осталось трое детишек. В этой сумме суд ей отказал, но иск все же удовлетворил и постановил — взыскать с убийц три с половиной миллиона рублей за причиненный материальный ущерб и пять миллионов — в пользу вдовы, на воспитание детишек.

Вот во что, в какие денежные затраты обошлись две бутылки спиртного, выпитые в детской беседке. Плюс одна человеческая жизнь, которая, кто бы что ни говорил, не переводится на язык денег — она самое дорогое, что есть у человека, но, как часто оказывается, и самое дешевое…

Студент сельскохозяйственной академии Роман Пономаренко на праздники приехал домой к родителям. Родители у него — люди в Ставропольском крае известные, отец Виктор Михайлович — депутат краевой думы, председатель одной из комиссий, акционер популярного общества «Русь», выпускающего макароны, хлеб, пряники, бублики — словом, все то, без чего не обходится ни одного чаепитие русского человека.

Ну а раз акционер, то, значит, по нынешним понятиям — богатый человек, значит, с него есть что взять. Кроме того, раз при власти находится, то, значит, при деньгах еще больших. Ведь в нынешних условиях одно равно другому, так полагают многие простые жители Ставрополья и граничащей с нею Чечни. Правда, на Западе считается, что деньги — это власть, а у нас наоборот: власть — это деньги. Дикость, конечно, но с этой дикостью все мирятся. Хотя странно, почему мирятся нищие. Почему мирятся богатые — это понятно, но вот почему мирятся нищие? Ведь их в добрую сотню раз больше, чем богатых… Но вернемся к Роману Пономаренко.

В тот день Роман пошел на дискотеку в своем селе, в Орловке, это совсем рядом с печально известным городом черных платков Буденновском, для которого налет басаевцев остался вечной раной. Дискотека — дело, конечно, молодое, народ веселится и рядом с мрачной Чечней, хотя люди часто оглядываются на своих соседей. Особенно по ночам: рядом может остановиться машина с небритыми абреками, вооруженными автоматами, из-за руля вылезает дядя в барашковой папахе и, нехорошо ухмыляясь, поманит пальцем, иди-ка, мол, сюда, гражданин свободной России!

Роман Пономаренко всегда думал, что похищения людей происходят с кем-то, где-то в других местах, в других условиях, при иных обстоятельствах, где угодно, но только не в их тихой, утопающей в садах Орловке, и уж вряд ли это когда произойдет с ним. Дискотека закончилась рано, в двадцать два ноль-ноль Роман шел под руку со своей одноклассницей Леной и рассказывал ей разные веселые городские истории. Себя он уже считал жителем сугубо городским.

Он даже не следил за тем, о чем рассказывал, что попадало ему на язык, то и говорил, главное — чтобы было смешно. Он довел Леночку до родного палисадника, галантно, будто великосветский кавалер, распрощался и отправился домой.

Дома их, Леночкин и Романа, располагались неподалеку друг от друга, примерно в полукилометре, — идти всего ничего: неспешным шагом восемь десять минут.

Но через десять минут Роман Пономаренко дома не появился. И через двадцать минут не появился. И через час не появился. На отрезке улиц — не самом длинном — Роман Пономаренко будто бы сквозь землю провалился.

Через некоторое время домой приехал отец — Виктор Михайлович находился на охоте — и, словно бы что-то почувствовав, первым делом спросил:

— Где Роман?

Мать ответила неопределенно: гуляет, мол. Дело молодое, пусть погуляет, целебным воздухом подышит, с девчонками понимается, ведь все-таки домой приехал… В Ставрополе, в академии, жизнь, наверное, совсем пресная. Только науки да науки. Отец, хорошо знающий, какая жизнь в Ставрополе у студентов, в ответ только крякнул. А глаза его сделались тревожными.

…А Романа в это время вели через огромное кукурузное поле. Вели уже по чеченской земле, на веревочной растяжке, впереди шел русский с тяжелым запаренным дыханием в форме старшего лейтенанта милиции, что, кстати, соответствовало его действительному званию и положению: этот человек на самом деле был старшим лейтенантом милиции из города Буденновска, сотрудником отдела вневедомственной охраны Юрием Коревым, сзади шел чеченец.

Дыхание рвалось в горле Романа, идти было тяжело, он устал, на ноги наматывались пудовые комки грязи, надо было передохнуть, но Корев все дергал и дергал веревку, подгоняя:

— Не спи, парень! Не спи! Тебя ждет хорошая жизнь! — И хохотнул гнусно.

Пономаренко готов был плакать, но слезы застревали где-то в груди, тяжестью оседали в нем, мешали дышать. Он не мог поверить, что все происходящее с ним — не дурной сон, жестокое кино, еще что-то, с жизнью не связанное, выдуманное, но это была самая настоящая, очень страшная жизнь с ее реалиями, которых нет нигде в мире, только в Чечне. Только в Чечне и рядом с Чечней, вот ведь как.