Михаил Черненок - Точки пересечения. Завещание

— Такие богатые?

— Очень даже. Ты зашел бы к ним из интересу. Правда, грязновато в квартире, но чего только там нет!.. — старушка вздохнула. — Нинка меня грызет, мол, надо новую мебель заводить. Говорит, во всем Новосибирске ни у кого такого старья, как у нас, не сыщешь. А мне жалко уничтожать вещи. Они хоть и не модные, но трудом нажиты. У Харочкиных же — все по последней моде. И все дорогое. Недавно такую люстру подвесили — глядеть боязно. Людмила Егоровна хвасталась, будто из заграничного стекла, стоимостью… Сколько, думаешь? Две с лишним тыщи! Это, считай, однокомнатная кооперативная квартира под потолком висит. А вдруг оторвется?..

— Да-а-а, — стараясь поддержать установившийся со старушкой контакт, протянул Бирюков и сразу сменил тему: — Зинаида Григорьевна, вы говорили, что ресторанный гарсон по воскресеньям забегает к Кудряшкиной. Как же, в таком случае, его отношения с Анжеликой?..

Петелькина трубочкой вытянула губы:

— Сама дивлюсь. К слову, раньше Ленка с Анжелкой душа в душу жили: покуривали вместе, выпивали. А последнее время, примечаю, между ними вроде черная кошка пробежала. Может, со зла Ленка на Анжелку ляпнула. У нее такое бывает. Невзлюбит человека, как бодливая корова становится.

— А о Фарфорове Кудряшкина не рассказывала?

— Кто такой?

— Один из ее знакомых, бородатый мужчина.

— Нет, бородатых мужиков у Ленки не видала. Стриженый как-то спрашивал ее. Помню, я полюбопытствовала: «Чо, родимый, в колонии отбывал?» Парень обиделся: «В солдаты, бабка, хотели забрать, да отменили до осени».

— Как он выглядел?

— Допризывного возраста или Ленкин ровесник. Одежка неприметная. Какая именно, теперь и вспомнить не могу.

— Давно это было?

— Можно вычислить… — старушка, рассуждая вслух, стала загибать пальцы. — Мишку-спекулянта посадили в конце марта. В апреле к Ленке зачастил этот… из ресторана. В мае он притих, реже заглядывал. Так… А стриженый появлялся где-то в начальных числах июня.

— Внучка ваша не дружит с Кудряшкиной?

— Нет, моя Нинка строгой манеры поведения. Она с Ленкой больше все — мимоходом. И с Анжелкой тоже просто так: здравствуй — до свидания.

— Тот учитель, о котором говорили, часто у Харочкиных бывает?

— Не часто, но видала его. Очень обходительный, любезный человек. Как-то у Нинки контрольная задачка не получалась. Он тут удачно подвернулся, в минуту помог. Нинка после говорила, что сильно умный мужчина. Самые трудные задачи как семечки щелкает… — Петелькина внимательно присмотрелась к Антону. — Ты очень уж подробно все выспрашиваешь. Наверно, серьезное что-то случилось?

— Потерявшегося мужчину ищем, — сказал Антон.

— Давно?

— Две недели.

— Э-э-э, милый! У нас в колхозе тракторист Потап Романенков целый месяц потерянным считался. Милиция с ног сбилась в розысках, а после оказалось — в соседнем селе у закадычного дружка Потап на целых тридцать дней пригрелся, чтобы жену свою проучить, которая крепко его обидела. А ты говоришь, две недели. Две недели — пустяк…

На лестничной площадке внезапно хлопнула дверь. Баба Зина прислушалась:

— Ленка пришла.

Бирюков, поблагодарив старушку за интересный разговор, поднялся.

— Подожди чуток, — заговорщицким тоном проговорила Петелькина. — Я щас в лоджии букет цветов нарву. Преподнеси Ленке в подарок, она откровеннее с тобой станет…

Кудряшкина открыла дверь, едва Бирюков успел постучать. За прошедший год Леля заметно изменилась. Шелушащееся от косметики лицо поблекло. Большие печальные глаза глубоко ввалились. Похудела так, что простенькое платье казалось явно великоватым.

— Здравствуйте, Леля, — весело сказал Бирюков и широким жестом протянул перед собою букет.

Кудряшкина отпрянула от цветов:

— Это что за хохма?

— Это — вам.

— От кого?

— Лично от меня и от уголовного розыска.

Леля смерила Антона сердитым взглядом;

— Не смешно. Если к Мишке притопал, он — в казенном доме, а дефицитные книги в фонд государства уплыли. Ни менять, ни продавать теперь нечего.

— Я, Лелечка, пришел поговорить с вами по душам.

— В моей душе пусто, как у грешницы.

Антон посерьезнел:

— Возьмите же цветы. Честное слово, это вам — от меня.

Кудряшкина неловким движением, чуть не рассыпав, приняла букет, скривила в ухмылке губы:

— Во юмор… Раньше парни с бутылкой приходили, теперь цветочки несут.

Бирюков решил перейти с Ладей на «ты»:

— Мне действительно надо с тобой поговорить. Разрешишь войти?

Леля мгновение поколебалась:

— Ну, заходи… Только не надолго.

— Не пугайся, до утра не засижусь.

— Меня напугать трудно.

Кудряшкина посторонилась, и Бирюков вошел в пустую, если не считать раскладушки с постелью да облезлого стула, комнату. Всей «роскошью» здесь был стоявший прямо на полу синий телефонный аппарат. Антон медленным взглядом обвел голые стены и посмотрел на прислонившуюся к косяку Лелю:

— Да-а, пустовато стало…

Леля молча унесла цветы в ванную. Вернувшись, усмехнулась:

— Еще что скажешь?

— Еще скажу, что ты меня не узнала. Помнишь, в прошлом году, когда погибла Ирина Крыловецкая, мы с тобой долго разговаривали вот в этой самой комнате, только битком заваленной книгами, о Вадиме Фарфорове?

Кудряшкина уставилась на Антона:

— Геолог?.. С Вадькой вместе работаешь?..

— Нет, теперь я в другом ведомстве, — слукавил Антон.

— В каком?

— Секрет фирмы.

— Не темни. Серьезно спрашиваю.

Бирюков не успел ничего ответить — зазвонил телефон. Леля присела на корточки и сняла трубку. Видимо, отвечая на вопросы, грубовато заговорила:

— Привет… Ну, у тебя и уши… Нет, не он… Русского языка не понимаешь? Не он… Какая тебе разница — кто… Ну, приходи, приходи — убедись! — И сердито бросила трубку. — Вот кадра! Сквозь кирпичные стены слышит мужской голос. Думает, с ее королем романсы кручу. Сейчас припрется, дура красномордая.

— Анжелика? — спросил Антон.

— Как догадался?

— Если ты «с королем романсы крутишь», то, кроме Анжелики, появиться некому. Смотрела фильм «Анжелика и король»?

Кудряшкина изумленно вскинула тонко выщипанные брови:

— У тебя не голова, а электронно-вычислительная машина. С ходу усекаешь.

— Спасибо за комплимент. «Король» — это гарсон из ресторана?

— Неужели Их Величество из Португалии на такую Лауру зарится?

— А как фамилия «короля»?

— Фамилия красивая — Милосердов, — Леля, явно кого-то передразнивая, прогнусавила нараспев — Вольдэма-а-ар…

«Не бывший ли муж Галки Терехиной?» — мелькнуло у Антона и он опять спросил:

— У Анжелики что-то серьезное с ним?

— Чего привязался? Сейчас прикостыляет «принцесса на горошине», спроси у самой, что там у них: серьезное — не серьезное… — Кудряшкина вроде бы хотела еще добавить более ядовитое, но входная дверь без стука распахнулась.