Михаил Черненок - Порочный круг. Сиреневый туман

— А кто Ксиву застрелил? — спросил Бирюков.

— Черноплясова, — ответил Шахматов. — Оправдывается, будто сделала это в целях самообороны. Ехали, мол, в «Мерседесе» из Родниково в Новосибирск. Жменькин под предлогом заехать к другу свернул на проселочную дорогу. Шел густой снег. На одном из поворотов «Мерседес» забуксовал. Оксана стала вылезать из машины, чтобы подтолкнуть, и услышала за спиной щелчок. Оглянулась — Жменькин повторно взводил курок. Среагировала мгновенно. Вырвала у Ксивы пистолет и в упор влепила ему пулю. Оказывается, первый раз «Вальтер» дал осечку. Исследование гильзы, которую Оксана сохранила для своего «оправдания», подтвердило это. Черноплясова вроде под счастливой звездой родилась. При попытке застрелиться ее ведь тоже спасла осечка. Все другие патроны во время экспертизы сработали четко.

— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — сказал Бирюков. — Есть еще новости, Виктор Федорович?

— Вчера арестовали Хлыстунова. За уцененные стенки собрал на взятках около ста тысяч.

— Наша Юлия Николаевна тоже кинула ему «на лапу»?

— Нет, Галактионова среди взяткодателей не числится.

Бирюков посмотрел на часы:

— Что-то ее телохранитель задерживается…

Вызванный по повестке Артем Лупов явился в прокуратуру с опозданием на целый час. Он добросовестно повторил свои прежние показания, но сверх того — ни слова. Бирюков встретился взглядом с настороженными глазами бригадира грузчиков:

— Теперь расскажи, хорошо ли охранял Галактионову?

— Я не из КГБ, чтобы охранять, — буркнул Артем.

Бирюков показал фотографию, где Лупов подсаживал Юлю в вагон электрички:

— А это что?..

— Это случайно встретились с Юлей на вокзале. Чтобы не скучать в дороге, сели в один вагон.

— За что же Спартаку обещал свернуть шею, как куренку?

— Ну, блин, кто вам такое сказал?! — возмутился Лупов.

— Это ты сказал «блин» Спартаку, — быстро подловил Бирюков. — Чтобы не тянуть время, можем прокрутить магнитофонную запись. Рассказывай, Артем, все начистоту, пока не поздно. Будешь увиливать, задержим по подозрению в убийстве. Посидишь в изоляторе, одумаешься и заговоришь…

Лупов не стал искушать судьбу. После недолгого раздумья, вроде бы с сожалением, признался, что Галактионова уговорила его в телохранители за пятьсот рублей в месяц. Боялась одна ездить с деньгами, да и Спартак Казаринов последнее время стал ей крепко досаждать. Согласившись на не особо обременительное занятие, Лупов первым делом «вправил мозги» Казаринову. Спартак отстал от Галактионовой, но вдруг опять зачастил к ней. Юля упрекнула Артема, что он плохо выполняет обязанности охранника и предупредила, мол, если не исправишься, придется нанять другого, скажем, Колю Санкова, который под пьяную руку разделается со Спартаком проще, чем с назойливой мухой. Терять халтурный «приварок» Лупову не хотелось, и он усилил бдительность.

Четвертого июля, когда всей бригадой обмывали получку на природе за птицефабриковской свалкой, неожиданно появившийся там Казаринов, разболтавшись, насторожил Артема, жившего на той же улице, что и Юля, через две усадьбы от нее. По пути домой Лупов зашел к Галактионовой. Веселая раскрасневшаяся Юля готовила на кухне ужин, как будто ждала гостей. Артем предупредил ее, что Спартак собирается учинить какую-то пакость, но Галактионова небрежно отмахнулась: «Я у него ключ забрала. Будет стучаться — не открою. Сегодня не карауль меня».

Лупов, придя домой, сразу завалился спать. Поздно ночью его разбудил телефонный звонок. Перепуганным голосом Юля прокричала:

— Артем, беги ко мне! Спартак дверь ломает…

Натянув джинсы, Лупов со всех ног бросился к дому Галактионовой. Когда прибежал туда, Казаринов уже взломал дверь веранды и, пытаясь прорваться в дом, барахтался с Юлей. Увидев ворвавшегося на веранду Артема, он безумным взглядом уставился на дверь прихожей и прохрипел:

— Там Юлькин фраер. Если сейчас же не выложит мне полста тысяч, удушу гада…

Лупов молча схватил Спартака за руки. Словно мешок взвалил его себе на плечи и потащил к взломанной двери. Внезапно сзади раздался глухой удар. Звонко брызнули стекольные осколки. Сопротивлявшийся Казаринов сразу обмяк. Лупов удивленно обернулся — с горлышком вдребезги разлетевшейся бутылки в руке на него тупо смотрел пьяный Хлыстунов…

Под напором неопровержимых улик и свидетельских показаний о дальнейшем поведала сама Галактионова. Поняв, что сухой ей уже не выйти из «мокрого» дела, Юля призналась, что рискнула принять Хлыстунова на ночь за почти бесплатную мебельную стенку, которую тот пообещал организовать в ближайшие дни. Обреченным голосом, поминутно вытирая скомканным платочком бегущие по щекам слезы, она подтвердила показания Виноградова. Рассказала, как убежал перепуганный Лупов, а быстро протрезвевший Хлыстунов упрятал в лежавшую у крыльца коробку труп Спартака. Вместе с Хлыстуновым долго соображали, где бы эту упаковку зарыть. Мысль о кладбище пришла в голову Юле, но громоздкая коробка не входила в хлыстуновскую машину. Тогда пятого числа ночью Хлыстунов приехал из Новосибирска на старой «Тойоте», взятой у какого-то знакомого кооператора, и увез коробку к Гурьяну Собачкину. Всегда к концу дня пьяный, могильщик об этом не знал. В первую ночь зарыть не успели. С шестого на седьмое июля за полночь пришли к кладбищу пешком. Юля была в джинсах и в кепке. Отыскивая место, где Собачкин обещал Виноградову вырыть яму, в темноте она запуталась, и Спартак оказался в чужой могиле. Дальше началась нервная гонка по заметанию следов…

Из прокурорского кабинета после допроса Галактионова ушла с таким удрученным видом, что казалось, будто окружающего для нее не существует. Тягостное настроение было и у Бирюкова с Лимакиным. Следователь облокотился на подоконник и задумчиво стал смотреть в распахнутое окно. Вдруг он воскликнул:

— Ну лихая стервочка! Уже марафет наводит…

Бирюков подошел к окну. У цветочных клумб возле входа в прокуратуру сосредоточенная Юля, глядя в небольшое круглое зеркальце, старательно подкрашивала тушью поблекшие от слез ресницы.